Александр Забусов - Кривич

• Название: Кривич
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Фэнтези

Рукопись можно отнести к разряду славянской фэнтэзи. Все персонажи из настоящего времени имеют реальных прототипов живых или ушедших в Ирий. Рукопись рассчитана на людей, которым интересна история Руси, жизнь, быт и мифология средневековых славян, интересны приключения, встреча с непознанным и некоторые подробности жизни и менталитета нашей армии.

Что побудило написать фантастическую историю? Прожит большой отрезок жизни, вереница событий осталась в памяти, навсегда ушли люди, принимавшие участие в судьбе офицера, но еще остались друзья и сослуживцы, о которых хотелось бы рассказать, вот только многого рассказывать еще долго будет нельзя. Поэтому жанр фэнтэзи, история Руси и приключения персонажей дают возможность познакомить с теми, кто дорог или встречался на жизненном пути. Что может быть главным в книге профессионального военного, кроме как рассказ о том, что есть такая профессия — Родину защищать, даже за ее пределами, даже спустившись на десять веков назад. Оригинальность, в том, что на протяжении всего повествования о деятельности наших современников в 10-м веке, параллельно дается информация о жизни армии в нашей действительности, о ее проблемах, мыслях и разного рода высказываниях военнослужащих в адрес руководителей державы, которой они служат. В повествовании присутствует разумная доля юмора, т. к. в наше время без юмора жить сложно.

Итак, о самой рукописи. Время и место действия: 2000-й год — Подмосковье; 10-й век н. э. — княжество Черниговское, Переяславское, Ростовское, Полоцкое, Киевское, царство Болгарское, Дикое поле, полуостров Крым.

Словарь терминов и слов имеется в конце рукописи.

---

— А, что этому языковому террористу сделается? Коптит небо, все больше ненормативной лексикой.

— Ну, и слава богам!

— Иди уж.

До позднего вечера, Монзырев разгребался с делами в крепости и за ее пределами, принимая доклады и отдавая новые распоряжения. Погибшая старшина требовала замены, он тут же на ее место выдвигал тех, кто своим авторитетом мог заставить стронуться с места десятки неотложных дел. Главное в его положении, было приставить к делу подходящего человека, помочь ему советом при возникновении какой либо сложности.

К вечеру все раненые и увечные были обихожены. Рагнар, со своей похоронной командой очистил территорию южных ворот и западную стену от печенежских трупов. Воевода с отроками, подсчитал свои потери. Боривой с командой баб и детей постарше, найдя пригодное место, приступил к копке братской могилы для захоронения погибших славян. Прибывшие разведчики доложили, что на русской территории, подконтрольной Монзыреву, печенегов больше нет, остатки банды, кто не утонул при переправе, ушли на левый берег. Наводился порядок внутри крепости.

Поздним вечером Толик еле притянул свои ноги в терем. Уставший, с потемневшим от забот лицом, он оставил на сутки дежурным по крепости Андрюху. В спальню к жене не пошел, не раздеваясь, стянув лишь кольчугу с поясом да поршни с сопревших ног, добрался до ближайшей лавки, упал на нее и мгновенно уснул.

Он не слышал, как заходила в комнату Людмила, заслышав раскатистый храп, как Галина, сидя рядом, нежно теребила его волосы на голове, как неугомонная детвора, уже ночью закончив дела в городище, гурьбой завалилась в терем, громко обсуждая свои насущные проблемы.

Завтра наступит утро, которое могло не наступить никогда для многих жителей пограничья, и он, поднявшись с лавки, будет решать много вопросов и главный из них, как жить дальше, как выжить в этом мире, а сейчас за окном ночь, и хозяин этой земли просто спит, хорошо потрудившись, сделал свое дело.

— 17-

Вымотавшись, Сашка спал, и снился ему чудесный сон, будто собрались в его кабинете сослуживцы, и самым бессовестным образом давят под пачку сухих пайковых галет вторую бутылку водки. Раскрасневшийся Андрюха Макаркин, как всегда после выпитого, смешав две темы вместе, рассуждает о международной политике и сексуальной революции. Леха Волчок с серьезным видом, смежив у переносицы густые брови, пытается понять его, никак не врубаясь, как может влиять одно на другое, но все-же после выкрика Макаркина: «Да, у нас все депутаты — голубые!», на его хмуром лице появляется хитрая улыбка.

Сашка банкуя, разливает остатки прозрачной жидкости по стаканам:

— А, давайте за нас, за офицеров!

Ищенко, сидевший на кабинетном диване с гитарой в руках, слегка осоловел, провел пальцами по струнам:

   — Нас уж мало осталось, в шеренгах по восемь,
   И героям наскучил солдатский жаргон,
   И, кресты вышивает, последняя осень,
   По истертому золоту наших погон…

— Вот, за нас и выпьем! За последних рыцарей России. Я, конечно, тоже хочу хорошую «тачку», и в ресторан завалиться, чтоб копейки не считать, хочу. Да, вот только претит мне то, что россияне к себе уважение пытаются искоренить, что профессия офицер, инженер, хлебороб, врач, да, много профессий отошли в план не престижных, отстойных, мало оплачиваемых. Да и само слово россияне, пришедшее в наш язык с подачи придурошного Ельцына, тоже претит. Понятие — русский офицер в империи всегда считалось достойным, и пофигу, какой крови человек, носящий это звание. Армия — единая семья для всех народов, проживающих на нашей территории Рассея-ане, тьфу, с души воротит! — в выражении офицера, появились знакомые нотки голоса президента-алкоголика, который совсем недавно вместе с правительством великого государства чуть не просрал страну с ее народом и армией. — Сейчас в чести банкиры, проститутки, киллеры, труженики попсы, депутаты, в конце концов — это герои нашего времени. Никто ведь не задумывается о том, что не будет инженера, рабочего, хлебороба, не будет и продуктов на столе, одежды на теле, колес под задницей. Не будет врача, учителя — учись на улице у ворья и дохни по-тихому дома в койке. Не будет военного — иностранные компании пинками сковырнут все отечественное высокопоставленное ворье, считающее нефть и газ, своим личным достоянием, и плевать им на все с высокой колокольни.

— Ну, ты, Макар, и загнул речугу. Но, все равно за нас, за офицеров, — поднялся Сашка со стула. — Вздрогнем!

Стаканы со стеклянным звяком соприкоснулись. Звяк. Офицеры вместо того, чтобы выпить, еще раз цокнулись стаканами, потом еще и еще, монотонно, но значительно увеличив темп.

Сашка проснулся. Невдалеке от балки, в месте перехода через овраг, слышался перестук не кованых копыт множества лошадей.

Пашка ужом проскользнул между деревьями, прилег рядом.

— Олесь докладывает. Копченые, сотни две прошли. Наши затаились, выжидают.

— Не дергаться, пусть мимо проходят. Нам в бой вступать ни к чему.

— Понял, передам.

Оставаясь незамеченными, они пропустили через овраг, еще два отряда кочевников движущихся в северном направлении.

«Куда же они намылились такой оравой?» — думал Сашка.

Когда на нагревшуюся за день землю опустилась ночь, вызвездив близкое, тяжелое небо, славяне, оседлав лошадей, поскакали степью на юго-запад. Ковыль шуршал, раздвигаемый лошадиным клином, порывы степного ветра в ночи, создавали иллюзию, что лошади двигаются по морским просторам. Изредка попадавшиеся на пути курганы, представлялись островками суши среди бурлящей стихии. Степь жила своей жизнью. Среди высокой травы просматривались тени животных, метавшихся прочь от проезжающей кавалькады, блеск пары горящих глаз, то появлялся, то исчезал, встречая и провожая людей.

Разведчики двигались по следам одного из отрядов кочевников. Следы сделали поворот с юга на запад, в сторону Днепра. Сашку не радовало уже одно то, что на пути воропа не появилось ни одной балки или оврага, ни одной хотя бы мелкой речушки. В случае, их обнаружения противником, негде было укрыться, а в степи печенеги, практически, непобедимы, если не умением, так численностью задавят, никакая тактика не спасет. Радует лишь то, что след оставленный разведчиками, сотрется. Трава положеная лошадьми набок к утру встанет привычной стеной.

С рассветом появились признаки явного присутствия людей неподалеку. Ускакавший вперед Павел, вскоре привез известие, впереди богатое кочевое стойбище. Мало того, по ночной поре отряд влез в проплешину между выпасами скота. Их не заметили, но кто поручится за то, что пятясь раком, они не проявятся во всей красе пред ясны очи воинов сторожевых разъездов? Просчет! А солнце уже расцветило степь, немного внимания и они видны как на ладони.

— Одеть лошадей в защитные тряпки, может, издали не заметят. Будем продвигаться поближе к кочевью, здесь прятаться невозможно. Останемся на месте, засветимся как три тополя на Плющихе. Работать будем по обстановке, — высказался Горбыль.

Издали, с вершины холма воины увидели юрты. Посчитать их количество возможности не представилось, но на глаз Сашка определил, что род, кочевавший в этих местах, был богат и многочислен. Внизу перед холмом паслись стада баранов, поодаль от них, верстах трех, огромный табун лошадей. В самом стойбище сновали люди. Прямо рядом с юртами женщины готовили еду. Ветер дул в сторону славянского отряда и ароматы вкусно пахнущего варева, едва уловимо долетали до укрывшихся в высокой траве кривичей. Изредка мелькали кочевники на лошадях. Стойбище жило своей вольной жизнью.

— Если ветер изменит направление, собаки пастухов нас учуют, — заметил Олесь, приподнявшись на руках оттолкнувшись от земли поросшей высокой травой.

— Это и ежу понятно, — огрызнулся Сашка, усиленно мозгуя, что бы такое предпринять.

— Что, предлагаешь?

— Батька, а что если тремя колоннами, на рысях ворваться в стойбище? Там забросаем горшками с ромейским огнем юрты, кого успеем, постреляем, наведем шороху и уйдем. А?

— Это тебе не из-за угла стрельнуть и смыться. На подходе по топоту засекут. А, сколько в стойбище воинов, ты подсчитал? То-то же.

— Так, и тут спалимся, даже стрельнуть не успеем.

— Тоже верно, — Горбыль расплылся в улыбке, мысль посетила его лысый калган. — Сделаем так. Ты, Олесь, со своим десятком остаешься здесь, продолжаешь наблюдение. Да чтоб не одна лошадь раньше времени на ноги не встала. Пашка, растворись в пространстве, видишь промежуток между стадами? Тралишь его от помех, смотри, чтоб ни одна копченая задница, ни одна собачья морда не вякнула пока мы не пройдем этот коридор.

— Все понял, батька.

— Остальные со мной пешим порядком проходим к становищу. Ворвавшись в него, забрасываем кувшинами с горючкой юрты и в рукопашной мантулим за всю мазуту всех кто носит оружие. Олесь, увидишь пожары — мухой с лошадьми к нам. Все остальное по обстановке. Кому, что неясно?