Лео Перуц - Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы

• Название: Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы
• Автор: Лео Перуц
• Жанр: Ужасы и Мистика

Австрийского писателя Лео Перуца (1882–1957) обычно классифицируют как экспрессиониста или представителя «магической литературы». Черезвычайно популярный на родине, за пределами немецкоязычных стран Перуц стал известен благодаря восторженным отзывам Л. Х. Борхеса, неустанно помещавшем его новеллы в антологии фантастического рассказа, а романы — в детективные серии.

Для широкого круга читателей.

Содержание:

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК (роман),

ПАРИКМАХЕР ТЮРЛЮПЭН (роман),

МАРКИЗ ДЕ БОЛИВАР (роман),

РОЖДЕНИЕ АНТИХРИСТА (повесть),

РАССКАЗЫ:

— Вторник, 12 октября 1916 года,

— Гостиница «У картечи»,

— День без вечера,

— Достаточно нажать на кнопку,

— Охота на луну,

— Разговор с солдатом,

— Смерть мастера Лоренцо Барди.

---

— Ну а это и вообще все равно что хороший кусок сала в нашем супчике! — усмехнулся в ответ атаман. — Я и сам у него подучусь, чтобы, если нужно будет, сойти за дворянина!

— За дворянина? — удивился Сверни Шею. — Да ты что, бредишь, друг?

— Да нет, я знаю, что говорю! — ответил атаман. — Итак, считая нас с тобой, всего будет пятеро. Этого будет довольно. Сойди вниз и предупреди тех троих.

— А как же остальные?! — вскричал Сверни Шею. — Что будет с Клапротом, Афромом, Крещеным Ионасом? Они же отличные мужики! Мы обещали всегда стоять друг за друга и никогда не расставаться!

— Тебе не пристало спорить со своим атаманом, — сумрачно заметил бродяга. — Я могу с тобой советоваться, но последнее слово всегда за мной! Что вы там обещали друг другу — это ваше дело. А я не хочу набирать много народу, как это делал Черный Ибиц. Не хватало еще, чтобы мы шлялись кучей, как куропатки на снегу! Чтобы украсть кусок хлеба, твоей руке довольно пяти пальцев, а не шести и не восьми. Когда дело дойдет до дележки, то пятеро скорее договорятся между собой. А если дела пойдут худо, то, может, и они будут друг другу в тягость.

Он умолк и тяжело вздохнул: говорить ему было трудно. Но Сверни Шею, услышав о грядущей дележке, вспомнил кое-что такое, о чем не мог молчать.

— Вот, кстати! Тут неподалеку живет один богатый крестьянин, — быстро заговорил он. — Так у него полно сала, окороков и яиц, а в погребе есть бочки с вином. Да и денежки, поди, найдутся…

— Нет! — отрезал атаман и повернулся лицом к товарищу. — Крестьян я грабить не буду. Не стану также жечь деревни и мучить бедных людей. Пусть честные пахари спокойно работают!

— Ага! Так ты хочешь перехватывать на дорогах почтарей и торговцев? — спросил Сверни Шею.

— Тоже нет. У меня другое на уме, — почти со стоном проговорил атаман, держась за раненое плечо. — Я хочу повытряхивать золото из поповских домов!

— Ты хочешь грабить попов?

— Нет, мы будем брать золото и серебро из церквей и часовен, — объяснил атаман. — Возьмем то, чем проклятые лицемеры хотят откупиться от Бога, который их, кстати, все равно не помилует. Я наяву слышу, как это золото кричит мне, чтобы я его взял.

— Да пусть лучше меня молнией убьет! — воскликнул Сверни Шею в суеверном ужасе. — Это же смертный грех! Святотатство!

— А мужиков грабить — не смертный грех?! Слушай внимательно, да навостри получше уши — сейчас я расскажу тебе одну штуку, — тихо, но зло отозвался атаман. — Все вещи, какие есть на земле, принадлежат Богу. Все золото и серебро, какое имеется в мире, есть Его творение. И все равно, где они лежат — в поповском доме или в твоем мешке. Я думаю, что раздавать спящее богатство людям — это благое дело. А коли это грех, как ты говоришь, так ты и сам знаешь: прожить без греха — все равно что сшить себе куртку без ножниц и иголки или построить дом без дерева и камня. Один Иисус Христос без греха, и нам с Ним не равняться!

Сверни Шею усердно закивал головой, давая понять атаману, что он все понял и пойдет с ним хоть на край света. Бродяга между тем продолжал:

— Сойди вниз и скажи тем троим, которых мы выбрали, чтобы они были в полной готовности: в полночь мы уезжаем. Остальных предупреди: пусть завтра не пьянствуют, а схоронятся по норам. Для меня возьмите повозку — я еще не скоро сяду в седло.

Сверни Шею затопал вниз по лестнице. Как только утихли его шаги, у изголовья кровати возникла рыжая головка юной Лизы, бывшей любовницы Ибица.

— Атаман! — простонала она со слезами на глазах. — Возьми меня с собой! Я буду любить тебя больше жизни!

Атаман открыл глаза.

— Кто ты такая? — устало спросил он. — Ты не нужна мне, девчонка. К тому же ты рыжая, а я не люблю этой масти даже в кошках и собаках.

— Я Рыжая Лиза, козочка Черного Ибица. Он умер, и я осталась одна на белом свете. Возьми меня с собой!

— Козочкам нельзя бегать в стае волков, — прошептал атаман.

— Но я привыкла бегать с волками! — ответила девушка. — Возьми меня с собой, и я буду делать все, что ты захочешь. Прясть лен, варить суп, стирать тебе одежду. Я умею петь и играть на лютне. Я сошью тебе теплые рукавицы из заячьих шкурок. А еще у меня есть мазь из многоножки, вероники, подорожника и барвинка для твоей раны. Есть и цветок, что называется «чертов зуб». Надо взять один лот «черного зуба», три лота яснотки с красными цветами и…

— Ты хочешь отвести от меня «холодный огонь»[11]? — прохрипел атаман.

— Эльфы, которые наводят «холодный огонь», уйдут в пустынное место, спрячутся под водой, залезут в дупла деревьев, стоит мне произнести заветное заклятие, — пообещала Рыжая Лиза.

Бродяга уставился на нее мутным взором и со стоном потребовал:

— Заклятие! Если ты знаешь его, то скажи мне, и я возьму тебя с собой. Заклятие! Ради всего святого, скажи мне заклятие!

Подумав пару мгновений, девушка тихо запела:

Когда Христос на крест пошел,
Стонали поле, лес и дол,
Заплакали трава с листвой…

— Нет! — перебил бродяга. — Это не то! Я знаю это заклятие, но оно не помогает. Мне нужно другое — настоящее!

— Другое? — повторила Лиза. И, подумав еще мгновение, положила руку на пропитанную кровью повязку и вновь запела:

Растут три цветочка…

— Вот оно — верное заклятие! — обрадованно закричал атаман, узнав слова. — Пой до конца! И козочка Ибица запела громче:

Растут три цветочка по Божьему слову:
Один из них алый, белый другой,
И третий, посаженный Божьей рукой.
Трицветье, трицветье, рану закрой!

— Рану закрой! Кровь, стой! — повторил атаман, а затем закрыл глаза, и ему показалось, что черная птица-боль отпустила свои когти и отлетела от его тела. Блаженная усталость охватила его, и он глубоко, без сновидений, уснул. Когда его дыхание стало ровным, Козочка Лиза тихо улеглась рядом с ним на соломе.

Больше года бродила банда святотатцев по обширной области, простирающейся от Эльбы до Варты, заходя в Померанию и Польшу, Бранденбург и Ноймарк, Силезию и Горный Лаузиц. И везде, где бы они ни появлялись, преступники похищали святыни, которых никогда прежде, даже в самые лютые времена войн и напастей, не касалась воровская рука. Понятно, что эти деяния вызывали всеобщий ужас в народе. Вначале пронеслись слухи, будто бандитов не меньше сотни, потому что, казалось, они действовали одновременно повсюду. Они ограбили и осквернили священные здания в тысяче мест. Потом, когда полиция дозналась, что шайка состоит всего лишь из нескольких человек, люди стали поговаривать, что грабители церквей обладают колдовским искусством, позволяющим им в случае опасности делаться невидимыми, и поэтому неудивительно, что ни Барону Палачей, ни другим офицерам императорской и королевских охранных служб, несмотря на все их усилия, не удалось изловить ни одного из преступников. Многие всерьез уверовали в то, что атаман банды является не кем иным, как воплощением Сатаны, извечного врага Божия. Сам Сатана, говорили они, явился на землю, чтобы отнимать у церкви ее сокровища.

Первый, кому довелось воочию увидеть атамана, был священник из Крайбе — маленькой силезской деревушки, принадлежавшей графу фон Ностицу.

Этот самый священник однажды в мае отправился после вечерней службы в соседнюю деревню повидаться с торговцем, которому хотел продать мед со своей пасеки (священник был искусным пчеловодом). Поговорив с торговцем и отправившись в обратный путь, он попал под сильный дождь и был вынужден укрыться на постоялом дворе, в результате чего добрался в свою деревню уже после полуночи.

Проходя мимо церкви, он вдруг увидел слабый свет в окнах — на мгновение посреди ночной тьмы проступила написанная на стекле фигура святого Георгия в голубом плаще, топчущего ногами дракона, которому деревенский иконописец придал вид коровы с крыльями летучей мыши.

Свет почти сразу погас, но священник уже сообразил, что внутри находятся какие-то люди. И хотя в церкви было несколько предметов большой ценности — серебряное распятие в человеческий рост и статуя Святой Девы из слоновой кости в золоченой короне, пожертвованная высокородным графом Ностицем, за четыре года до того исцелившимся от долгой и тяжкой болезни, — священник испугался не за них, а за две бочки с медом, которые он спрятал в алтаре, посчитав его самым надежным местом в деревне. В ту минуту он подумал не о святотатцах, а о бродягах, которых могло привлечь в церковь святое вино для причастия.

Церковная дверь была заперта, и он со всех ног побежал в свой домик за ключом, радуясь, что накроет воришек на месте преступления. Он был так уверен в себе, что не стал никого звать на помощь, а с громовым криком «Стой!» ворвался в церковь. Из всего имеющегося на свете оружия у него была при себе одна-единственная восковая свеча.