Макс Аллан Коллинз - Мумия

• Название: Мумия
• Автор: Макс Аллан Коллинз
• Жанр: Героическая фантастика

Головокружительные открытия и леденящие кровь погони, магические ритуалы и кровожадные поклонения культу мертвых, страстные чувства и захватывающие интриги, все, чем так богат и знаменит фильм "Мумия", теперь и в книге! Прикоснитесь к истинной истории Древнего Египта. И помните, только знание может спасти от мести богов, только сильный духом способен противостоять потревоженному духу мумии!

---

– Это мой приятель, – сухо ответил тот, если только слово «сухо» можно было применить к промокше­му насквозь Рику. – Мы с ним оба возвращаемся в Хамунаптру.

– Ах вот как! Он, должно быть, работает на аме­риканцев.

– Да. Это еще один дезертир-легионер. Может быть, мы уговорим начальника тюрьмы, и он повесит его для нас.

Бени подпрыгивал на месте, не переставая кри­чать:

– Эй, Рик! Похоже, что все лошади и верблюды оказались у нас!

И Бени разразился приступом пронзительно писк­лявого смеха, оскорблявшего уши достойной компа­нии.

– Вполне возможно, Бени! – прокричал в ответ О'Коннелл. – Но только, как мне кажется, вы выса­дились не на том берегу.

Маленький человечек в феске застыл на месте. Он поглядел на звезды и затряс кулаками, потом начал сердито топтать ногами песок, ругаясь сразу на не­скольких языках.

– И что нам делать теперь? – обратилась Эвелин к Ричарду.

– Надо постараться не замерзнуть окончательно до наступления утра. Надеюсь, вы умеете сворачи­ваться калачиком, да?

Она только фыркнула и прикрыла руками грудь:

– Да, если того требуют обстоятельства.  

Глава 8 «Скачки на верблюдах»

Перед ними раскинулась бесконечная накаленная солнцем Сахара, этакая сковородка, на которой вполне мог поджариться маленький караван верблюдов. Во главе процессии двигался верхом О'Коннелл, за ним Эвелин, а чуть позади ее брат и самовольно оставивший каирскую тюрьму ее бывший начальник Гад Хасан.

О'Коннелл воспринимал мерцающий под солнцем пейзаж как нечто величественное и вызывающее бла­гоговейный страх. Словом, как то место, к которому нельзя относиться легкомысленно. Сейчас копыта верблюдов ступали по твердой песчаной поверхности, усеянной камнями. Чем-то эти равнины напоминали бесплодные пространства американского юго-запада. Лишь кое-где однообразие нарушалось редкими кус­тиками местной версии обыкновенной полыни. Через день равнина могла смениться бесконечной чередой подвижных песчаных дюн с высокими барханами и глубокими долинами между ними. В любой момент мог налететь обжигающий ветер «сирокко», способ­ный своей удушающей жарой прикончить и людей, и животных.

Четырех мучимых блохами «кораблей пустыни» путешественники приобрели в караван-сарае одного из оазисов. Своим спасением люди были обязаны бе­дуинам, которых привлек ярко полыхавший в ночи огонь. Оазис представлял собой группу финиковых пальм, растущих по берегам неглубокого ручья, и был своеобразным центром торговли. О'Коннелл потратил большую часть ночи, препираясь с бедуинами по по­воду цены на верблюдов, примитивное лагерное обо­рудование и продовольствие (финики, галеты и мят­ный чай).

Джонатан, единственный, кто сохранил деньги, поначалу надоедал своим спутникам жалобами на слишком высокую цену «четырех шелудивых тварей». Наконец О'Коннеллу это наскучило. Он предло­жил в качестве платы отдать бедуинам сестру несговорчивого англичанина, и тот сразу утих.

– А заманчивое предложение, да? – не смог удер­жаться Джонатан.

– Действительно заманчивое, – подхватил О'Коннелл, увидев выходящую из шатра переодетую в синий восточный наряд Эвелин. Умело сшитый, он одновре­менно и подчеркивал достоинства фигуры девушки, и скрывал их от нескромных взглядов мужчин.

Начало их пути пролегало по зеленой долине Нила, напоенной запахом цветущего клевера. Но уже через несколько часов их верблюды ступали по твердой по­верхности каменистой пустыни. Все вокруг свиде­тельствовало о неутоленной многовековой жажде, владевшей этими землями.

Джонатан вполне уверенно держался на спине верблюда. Он, безусловно, был неплохим наездником, но его здорово раздражала раскачивающаяся верблюжья походка.

– Грязные животные! – жаловался он О'Коннеллу. – От них воняет, они кусаются и плюются. Ни­когда в жизни не встречал более омерзительных тва­рей.

Очевидно, Джонатан не подумал о Хасане, который ехал следом за ним. Потный и вонючий начальник тюрьмы, покачиваясь в седле, с жадностью пожирал финики. Он плевался косточками во все стороны ни­чуть не хуже верблюдов и совершенно не обращал вни­мания на жужжащих над его головой жирных мух.

– Что ты такое говоришь, – возразила брату Эве­лин. – По-моему, они просто очаровательны!

О'Коннелл догадался, что она имеет в виду верб­людов, а не начальника тюрьмы с его мухами.

Казалось, Эвелин наслаждается путешествием. Сейчас ей очень пригодились те уроки верховой езды, которые она брала чуть ли не в детстве. Девушка с лег­костью управляла животным и, чуть подпрыгивала в седле, заставила его поравняться с верблюдом О'Коннелла.

– Не обращайте внимания на моего брата, – заго­ворила она с Риком. – Он такой раздражительный. Видите ли, дело в том, что все его запасы виски остались на дне Нила.

– Прежде чем закончится наше путешествие, вздохнул, щурясь от яркого солнечного света, О'Коннелл, – боюсь, мы все станем раздражитель­ными.

– Лично мне очень нравится этот милый пей­заж, – бодро отозвалась Эвелин. – Неужели, глядя на него, вы не начинаете задумываться, а чего стоит вся эта возня вокруг так называемой цивилизаций? То есть я хочу сказать вот что. Мы находимся посреди необъятной бесплодной равнины. Неужели она не переполняет вашу душу смирением, не прогоняет прочь тщеславие из вашего сердца? Неужели вы не считае­те, что эти бескрайние просторы сродни самой Вселенной, где мы лишь крохотные песчинки?

– Я как раз собирался рассказать вам о том же.

Она улыбнулась, и на ее подбородке образовалась

очаровательная ямочка.

– Вы просто посмеиваетесь надо мной, мистер О'Коннелл.

– По-моему, вам уже пора называть меня просто Рик.

– Почему?

– Потому что меня так зовут.

Она чуть вздернула подбородок и придержала своего верблюда, чтобы снова запять свое место за верб­людом американца, успев заметить при этом:

– Но в таком случае, мистер О'Коннелл, мне при­дется разрешить вам называть меня Эвелин.

– Или, что еще ужасней, просто Эви, – усмехнул­ся Рик.

Девушка подарила ему в ответ скромную улыбку.

Примерно через час она снова поторопила своего верблюда и устроилась рядом с О'Коннеллом. Но те­перь ее бодрое настроение улетучилось. Она хмури­лась, и от этого на ее лбу появились морщинки.

– Я все время вспоминаю вчерашнее жуткое про­исшествие на пароходе, – начала девушка. – Эти страшные люди...

– Те самые разбойники с татуировками? Вы их имеете в виду?

– Ничего забавного я здесь не вижу. Мне кажется, они пытались остановить нас... и наших поисках.

– Как так?

– Их татуировки указывали на то, что эти люди принадлежат к древней секте и называются «медджаями». Но только все считали, что они давным-давно исчезли, вместе с культом.

– Каким культом?

– Ну... именно поэтому я и подумала, что они рас­считывали на то, что им удастся не пустить нас в Хамунаптру. Говорят, что как раз медджаи и охраняли Город Мертвых. Вообще о них практически ничего больше и не известно.

– Значит, вы полагаете, что мы можем встретить еще кого-нибудь из этих странных типов?

– Я не могу точно предсказать это, мистер О'Коннелл. Ведь те, которых мы встретили на пароходе, были первыми, кто повстречался людям в двадцатом веке... или в девятнадцатом, раз на то пошло... или в восемнадцатом... или...

– Я вас понял.

День тянулся своим чередом, и О'Коннелл обратил внимание на то, что настроение девушки продолжало портиться. Впрочем, то же самое он мог сказать и о себе. Дорога по бескрайней неровной пустыне выма­тывала людей, а качающаяся походка верблюдов де­лала путешествие вообще невыносимым. Неудиви­тельно, что путники почти не разговаривали между собой.

О'Коннелл понимал, что его маленький отряд по­гружается в апатию. Ближе к вечеру Рик заметил вда­ли небольшую горсточку пальм. Убедившись, что это ни мираж, он объявил, что там они остановятся но ночь.

Огромный багровый солнечный диск, разбрасывая по пустыне пурпурные и красные полосы света, опус­кался к горизонту. Постепенно вечерние тени густели, лишая путников возможности вдоволь налюбоваться этим восхитительным зрелищем. Удушающий раскаленный зной сменялся вечерней прохладой. К тому вре­мени, когда компания разбила лагерь, приятная све­жесть превратилась в ощутимый холод. Пресной во­дой путешественников обеспечил древний колодец – перекладина с длинной веревкой и ведром из козлиной кожи на конце. Привязав веревку к седлу верблюда О'Коннелла и заставляя животное отойти, путеше­ственники добыли достаточное количество воды.

– Теперь всем необходимо поспать, – объявил О'Коннелл, когда они уже сидели у костра, сложенно­го из пальмовых ветвей и листьев, и подкреплялись галетами, финиками и мятным чаем, сладким, слов­но сироп. – Мы снимемся с лагеря в час ночи, чтобы двигаться по холодку.