Михаил Найман - Плохо быть мной

• Название: Плохо быть мной
• Автор: Михаил Найман
• Издательство: Время
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9691-1260-5

Добрый, наивный, влюбленный, неприкаянный русский американец Миша входит в нашу реальность как бы из небытия, из-за прикрытой судьбой двери — роман Михаила Наймана публикуется посмертно. Обидно, конечно, что автор, не доживший до сорока, никому не даст интервью и не подпишет книгу, но издательство уверено, что ей и без того суждена широкая известность. Так проносится реактивный самолет — уже скрылся за горизонтом, а звук только нарастает. Начитанные люди заметят родство героя с Холденом Колфилдом из романа Сэлинджера. Это хорошо: Холдену будет не так одиноко за горизонтом, ему будет приятно сознавать, что у него есть такой способный братишка в русской литературе.

---

Мы уселись в баре недалеко от центральной площади. Было решено пить текилу, раз уж мы в Мексике. Я действительно был сам не свой. Третий лишний. В двух столиках от нас сидел местный парень с бумбоксом рядом с довольно потертым американцем. Из их магнитофона раздавался испанский рэп.

— О чем рэпуют? — спросил американец соседа. — Переведи.

Тот не ответил. Мрачно разглядывал за окном кафе здоровенного амбала. Весь в черном, тот ходил по улице, как стражник, туда-сюда.

Эстер подняла стакан.

— За нас! — произнесла она.

— Ура! — самозабвенно крикнул я.

Я испытывал желание подчиниться обстоятельствам. У меня пропало всякое чувство соперничества, я был раздавлен. Эстер с Салихом смотрели друг на друга, не отрывая взгляда, и курили. Вдруг она произнесла фразу Умы Турман из «Криминального чтива». Ту, что сказала героиня Умы, отправившись на свидание с героем Траволты:

— Ты это, наверное, тоже ненавидишь? Неловкое молчание? — Она продолжила цитировать «Чтиво», пристально глядя на Салиха, точь-в-точь как Ума. — Почему обязательно надо трепать языком о всяком дерьме для того, чтобы чувствовать себя спокойно? Вот как можно понять, что ты действительно нашла кого-то особенного. Это когда молчишь в тряпочку минуту и не чувствуешь неловкости. — Эстер засмеялась. Она успела захмелеть.

Салих с той развязной интонацией, какая бывает у пьяного, когда его потянуло на откровенность, произнес:

— Могу все бросить и пойти вслед за одной девушкой, которую я недавно встретил. — Он как будто продолжал разговор, который шел у них давно.

Эстер насмешливо прищурилась.

— Люблю неугомонных, — произнесла она с легким презрением. Это был их особый разговор. Неожиданно она сказала чуть заплетающимся языком: — Я хочу попросить у Миши прощения. Прости меня, Мишенька! — Подняла стакан и выпила до дна.

— Что это ты? — спросил я. Выходка мне не понравилась.

Она повернулась к Салиху.

— Я бы осталась жить в Мексике. Здешний дух мне ближе американского.

— С чего ты вздумала просить у меня прощения? — повторил я. — Мы пришли сюда веселиться и выпивать.

Ливиец попробовал поддержать меня.

— За что будем пить?

— За Мишу! — мгновенно откликнулась Эстер.

Салих охотно согласился.

— За Мишу! — воскликнул он. — Только сейчас как следует понял, что это за необычный и редкий парень.

Оба наперебой стали произносить за меня тосты, чокаться и перечислять мои достоинства. Как будто они знают друг друга давно и внезапно пришли вместе к открытию, что мной стоит восхищаться. Я стал нитью, которая их объединяла.

— Прошу прощения, леди и джентльмены, — галантно произнес Салих. — Вынужден отлучиться. — Он пошел в туалет.

— Если ты уйдешь к Салиху, я тебя убью, — сказал я, достаточно уже опьяневший. Кивнул на паренька с бумбоксом. — Уже договорился с этим пацаном. За пакетик крэка он вас обоих грохнет. Тебя и твоего диссидента.

— Дурак!

— Я пошутил, — сказал я.

— Все равно дурак. Идиотская шутка.

— У тебя что, правда это на уме? Я вообще-то шутил. Ты правда собираешься уйти к нему?

— Мишенька, долго ты будешь меня мучить?

Я разозлился.

— Все мерзко! И здесь отвратительно! Тебя я люблю больше всех на свете, но и ты… Как тебе здесь может нравиться?

Эстер пожала плечами.

— Дешевая текила, — ответила она. — Что здесь может не нравиться?

— А мне кажется мерзким, — повторил я. Я схватил ее за руку. — Давай уйдем отсюда! — Она смотрела на меня без всякого выражения. Немного, как на чужого, незнакомого человека. — Просто свалим. На берег океана. Чтобы пусто и никого. Чтобы стало наконец спокойно… Почему ты меня не любишь? — перебил я себя.

Она схватилась за голову.

— Кто тебе сказал такое? Господи, Миша, почему у тебя всегда все с таким надрывом?

— Про что рэпуют твои ниггеры? — спросил у этого с бумбоксом американец во второй раз. — Переведи.

— Про то, какое мы все дерьмо, — отозвался тот. — Уверен, если бы у этого рэпера был шанс заняться отстрелом белых, парнишка отложил бы микрофон в сторону и принялся за дело, не задумываясь.

— Эстер, уйдем! — начал я снова. — Просто ты и я.

— Дерьмо, — мрачно повторил сосед. — Жаль, у меня нет пистолета, а то бы я также принялся всех отстреливать. Как этот рэпер. — Какое-то время я слушал, как он матерится.

Эстер встала и пошла прочь.

— Куда ты? Я хочу с тобой.

— Я к бару.

Я поймал ее за локоть.

— Эстер, — торжественно сказал я. — Хочешь стать моей женой? Выходи за меня замуж! — Я стоял, покачиваясь, и глупо улыбался.

— Как можно испоганить даже такое? — Она заплакала.

— Но я ведь правда.

— Мишенька, заткнись, ладно?

К нам подошел Салих.

— Пошли отсюда, — сказала ему Эстер. — Мне вполне достаточно спектаклей на сегодня.

Я смотрел им вслед. Меня даже не волновало, что я остаюсь один в незнакомом городке в Мексике.

— Какие мы все дерьмо! — повторил парень с бумбоксом еще раз. Он сидел, опустив руки, и горько качал головой.

Я обратился к нему:

— Слушай, у вас в Мексике, говорят, дешевый кокаин. Даже когда я жил у себя дома, там поговаривали, что в Мексике он обалдеть какой дешевей. Говорят, он тут самого высокого качества.

— Рэп — вот что у нас дешевое, — ответил парень. — Самая что ни на есть фигня. Этот рэпер еще будет мне говорить, какое мы тут все дерьмо. Будто я не знаю это без него. Слушай, мы тут решили записать что-то наподобие хип-хопа. У тебя вроде крутой акцент. Может, поучаствуешь? Сделай свой репрезент. Ты откуда?

— Из России.

— Круто! Русский репрезент! — Парень перемотал пленку на начало кассеты. — Попробуй, — сказал он. — Хоть ты исправь настроение.

Он нажал кнопку «запись» и поднес ко мне магнитофон.

— Эстер, — произнес я в микрофончик. — Если ты все-таки решишь уйти от меня, я хочу попросить тебя об одной вещи: не уходи окончательно! Если ты не хочешь, чтобы мы были любовниками, позволь мне просто быть в одном с тобой пространстве. Я люблю тебя больше, чем любовницу, и потерять тебя мне страшнее, чем только возлюбленную. Если хочешь, я стану тебе братом, другом, хоть компаньоном. Видишь, я готов просить у тебя милостыню. Какая у нищего может быть гордость — верно, милая?

Он возмутился.

— Что за хрень! Запорол мне кассету, гад! Бери теперь эту мутотень себе. Мне эта фигня не нужна, так же как ты той девке, которую только что умолял тебя не бросать. — Он показал на огромного парня, который все это время ходил туда-обратно перед кафе, как часовой. — Вон чувак, у которого можно затариться кокаином. Если нужен кокаин, обращайся к нему. А если кому требуются дерьмовые репрезенты, то за этим обращайся в Соединенные Штаты. — Он мотнул головой в сторону дороги, по которой приехали мы с Эстер и Салихом. — Все дерьмо к нам закачивают оттуда. Недаром ты прикатил из Штатов, чтоб выдать такой дешевый репрезент.

Я положил кассету в карман. Вышел из кафе и подошел к амбалу, который светился перед входом.

— Сколько тебе надо? — спросил он на нечистом английском, даже не взглянув в мою сторону.

Если честно — я не хотел кокаина. Я все слушался непонятных правил моего английского прошлого, которые сам себе поставил. Но в Мексике надо служить мексиканской идее. Мне казалось, английские друзья не простили бы мне, узнай они, что я был в Мексике и не отоварился кокаином.

— Слышал, у вас тут в Мексике дешевый кокаин, — проговорил я опробованную фразу. — Даже в России утверждают, что он у вас тут высшего качества.

— Деньги сейчас отдашь мне, — лениво перебил меня наркоделец. — А чувак за углом передаст тебе дозу.

Он оборвал себя на полуслове и начал уходить в переулок. Я увидел, как он бросил на землю мешочек с белым, который так и остался лежать посередине улицы. Два копа в черных фуражках с желтыми звездами следовали за парнем. Наркоделец уходил в переулок. Копы шли за ним. Пакетик, по всей видимости, они не заметили.

Какое-то время я стоял в нескольких шагах от него. Потом я будто со стороны увидел, как с пакетом в руке несусь прочь от кафе. Я знал, что меня никто не преследует, но мне было так же страшно, как будто за мной гналось жуткое чудище. На центральной площади городка перед собором я увидел Эстер. Она сидела, свесив голые ноги в воду фонтанного бассейна. Салих устроился рядом. Эстер чем-то походила на скульптуру католической святой у фонтана. Только гораздо более сексуальная.

Одного брошенного на меня взгляда было достаточно, чтобы она увидела, в каком я состоянии.

— Едем домой, — сдержанно произнесла она. Она словно советовалась с Салихом. — Он совсем плох, — обратилась она к нему.