Йицхак Ави-Давид - Рассказы израильских писателей

• Название: Рассказы израильских писателей
• Автор: Йицхак Ави-Давид
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1965

---

— Эй, — крикнул я, — как вас там… Подойдите, пожалуйста, ко мне!

Незнакомец и на этот раз попытался ускользнуть.

— Подойди сюда! — крикнул я властно. — Теперь от меня не скроешься!

Он остановился. Под мокрой шляпой лицо его казалось совсем черным. Я подошел к нему вплотную.

— Что вам здесь надо? — спросил я.

— Не понимаю, — ответил он по-французски.

Этого я не ожидал. Мои познания во французском языке более чем скромны, они ограничиваются несколькими выражениями типа «бонжур, мосье», «мерси, мадам» и т. п.

— Иврит, — сказал я ему. — На иврите разговариваете?

Он с огорчением развел руками. Лицо его свидетельствовало, что он меня не понял.

— А по-английски?

— Немножко. — Он улыбнулся.

Наконец-то мы сможем столковаться. Правда, это тоже будет нелегко, ибо мой английский весьма примитивен. Он состоит всего из нескольких коротких, рубленых фраз. Но, чтобы узнать, что это за человек, мне казалось, моих знаний будет достаточно.

— Что вы здесь делаете? — спросил я по-английски.

— Я проходил тут мимо и посмотрел.

— Но это же не в первый раз!.. Почему вы каждый раз останавливаетесь именно здесь?

— Просто так. Как прохожий.

Тут я рассердился. Мне было ясно, что этот парень решил поводить меня за нос. Дождь крепчал, вода проникала мне за воротник. Нет, на этот раз ему все равно не удастся отвертеться!

— Зайдем в дом. Мне надо кое-что выяснить.

Он не противился. И даже не сказал, что я не имею права его задерживать. Более того, мне показалось, что в его огромных глазах сверкнула искорка радости.

Я уже раскаивался, что затеял все это дело, но не в моем характере отказываться от собственных слов, и я решил узнать все до конца.

Мы вошли в комнату.

Я не предложил ему сесть, напротив, как только мы перешагнули порог дома, я резко обернулся и спросил в упор:

— Кто вы такой?

— Армянин, — ответил он. — Я армянин.

Такой ответ прозвучал для меня совершенно неожиданно. Я был уверен, что он араб.

Говоря откровенно, я всегда с большой симпатией относился к армянам, мне они нравились. Но, пожалуй, это скорее всего было какое-то особое сочувствие к ним, даже жалость… Я люблю армянские анекдоты, армянские загадки, вроде «зеленый, висит на дереве и пищит…» Они, право, единственные в своем роде.

Теперь, когда я узнал, кто мой таинственный незнакомец, я обратил внимание, что он какой-то растерянный и ходит ссутулясь, с опущенной головой. А вот глаза его и в самом деле были очень большие и выразительные. По глазам он мог сойти и за еврея, и за ассирийца.

По правде говоря, мне давно хотелось познакомиться и поговорить с каким-нибудь армянином, но, разумеется, при других обстоятельствах. «Надо, во всяком случае, предложить ему стул», — подумал я. Но в этот момент другая мысль отогнала прочь чувство жалости: армянин он или не армянин, но что ему здесь все-таки надо?

— Меня не интересует ваша национальность, — сказал я. — Я хочу знать, кто вы такой? И что вам нужно возле моего дома?

— Я хотел только посмотреть, — ответил он.

«Упрямый мул», — в сердцах подумал я.

— А чего здесь смотреть? И почему вас заинтересовал именно мой дом?

Я говорил нарочито грубо. Внезапно мне пришли на память рассказы Сарояна, и я невольно улыбнулся.

— Я изредка хожу здесь. Кроме того, я скоро уезжаю в Америку. У меня там дядя.

Своим ответом он вывел меня из терпения. Я его задержал, а он и в ус не дует… Он, видите ли, едет в Америку.

— При чем тут Америка? — я повысил голос. Он не на шутку рассердил меня. А тут еще стоит и все время глазами шарит по комнате. Он оглядывал комнату так, будто хотел использовать неожиданно представившуюся ему возможность рассмотреть мой дом изнутри.

— В последний раз я вас спрашиваю: что вам здесь нужно? В моем доме!

— Не сердитесь, пожалуйста, — ответил он на английском, но очень мягко, с восточным акцентом, по-особому произнося букву «р». — Я ведь армянин.

Внезапно до меня дошло, почему он так напирает на свою национальность. Он как бы хотел этим сказать: я не причастен к вашим внутренним распрям. В разгар стычки он как бы обращался к враждующим сторонам: господа хорошие, обождите минутку, дайте пройти, будьте любезны, прошу вас! Я же посторонний. Дайте пройти…

— Где вы живете? — голос мой невольно смягчился.

— Сейчас у сестры деда. Она тоже армянка.

— Что значит сейчас?

— Ну, с того дня, когда вернулся сюда

— Откуда вернулись?

— Из Бейрута. Я учился там. Когда она была здесь… В общем, когда здесь была война…

— Зачем вы вернулись?

— Повидаться с сестрой моего деда.

В душе я знал, какой вопрос мне хотелось бы ему задать. Я хотел спросить, где он жил до войны, но не спросил. Вместо этого я задал другой вопрос:

— Вы местный?

— Я здесь родился.

— А семья?

— Семья? — он улыбнулся. Это была слабая, но удивительно мудрая улыбка. «Армянская улыбка», — подумал я. — С семьей обстоит так. Отец моего деда жил в Армении. Затем с женой и сыновьями уехал в Сирию. Там он и умер. Дети его перебрались в Египет. После большой войны мой дед поселился здесь вместе со своей младшей сестрой. А его брат уехал в Америку. Теперь я еду к нему.

— A-a-a… — ограничился я междометием. Я уже сердился на себя за нелепые подозрения, побудившие меня задержать этого человека, да еще затащить к себе домой. На дворе дождь лил как из ведра. Моя жена возилась на кухне, спешила приготовить завтрак. И мне надо было торопиться, чтобы не опоздать на службу.

— Так вот, у нас, у армян, — улыбнулся молодой человек и вздохнул. Тут я сообразил, что и мое «А-а-а…» тоже завершилось вздохом. Я почувствовал, что он собирается рассказать мне еще кое-что о себе и своей семье. И знал, что это будет невеселый рассказ.

— Послушайте, друг мой, — обратился я к нему. — Мне не нравится, что вы вертитесь под моими окнами. К тому же я вас совершенно не знаю. Ваше счастье, что я люблю армян.

— Армяне — это о’кей, — сказал он.

— Только не стойте, пожалуйста, у моего окна.

— Нет, больше не буду. Я ведь скоро уезжаю. Простите, что я причинил вам столько хлопот.

Он повернулся и направился к двери. Сделав два шага, он остановился возле буфета. Он стоял ко мне спиной, лица его я не видел. Протянув руку, он погладил небольшой медный кувшинчик, стоявший на буфете. Моя жена его надраила до блеска, вернув ему его натуральный темно-красный цвет. На кувшине сейчас отчетливо проступали чудесные арабески.

— Красивый сосуд, не правда ли? — спросил я и почему-то добавил: — Моя жена очень любит такие безделушки.

— Да, очень красивый. Его привезли из Афганистана. — С большой осторожностью поставив кувшин на место, он повернулся ко мне лицом, на котором застыла улыбка. — Извините, пожалуйста, за беспокойство, которое я вам причинил.

И он ушел. С тех пор я его больше не видел. Думаю, что он уехал к дяде в Америку. По правде говоря, я уже забыл обо всей этой истории. Но сейчас, когда я увидел, как ты стоишь возле буфета и забавляешься какой-то коралловой безделушкой, я вспомнил молодого армянина. Что же касается того игрушечного медного кувшинчика, то, как только армянин вышел из комнаты, я взял его и положил в карман. По дороге я выбросил его на пустыре в траву.

А. Бени Первая премия Пер. с иврита Л. Вильскер-Шумский

Все произошло в один миг, да и не могло произойти иначе. Маска перешла из одной школьной сумки в другую. Это была великолепная маска с большой бородой. Кто бы ее ни примерил, даже если бы это был исхудавший от недоедания актер-неудачник, он стал бы величественным, как король Лир или по крайней мере как пират, привлекая к себе внимание и вызывая восторг окружающих. Но в душе ученика второго класса народной школы возникло более скромное желание: эта маска пригодится ему к празднику пурим. Раскрывая сумку своего однокашника Йигала, он изрядно трусил, но от задуманного не отступил. «Носится с бородой, как дурень с писаной торбой… Подумаешь, воображала, хочет переодеться Мордехаем[14]. Вот заберу бороду, пусть взбесится! Раз-два — и бороды уже нет!» На последней перемене он стащил маску так ловко, что никто этого не заметил, а жгучее счастье, смешанное с боязнью, попеременно то сжимало, то отпускало сердечко маленького вора.

Когда старший государственный инспектор Йехезкель Гольдштейн вернулся с работы, его шумно встретил младший сын, который торжественно размахивал бородой, выставляя ее на всеобщее обозрение.

— Откуда у тебя эта борода? — удивленно спросил Йехезкель.

— Я нашел ее, папа… нашел… на улице Маппу… возле киоска… она лежала возле киоска! — говорил Йоси не переводя дыхания и вдобавок к этой выдумке наплел еще несколько историй.