Иван Бойко - Смотрю, слушаю...

• Название: Смотрю, слушаю...
• Автор: Иван Бойко
• Издательство: Краснодарское книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1978

В книгу Ивана Бойко вошли разножанровые произведения — повесть, рассказы, лирические миниатюры. Но объединяет их главная тема — проблемы нравственности. Много внимания писатель уделяет вопросам верности родине, жизненной справедливости, товарищеской чуткости.

---

Алексей Алексеевич загорался, как поэт:

— Вот, как ведет высоковольтная линия, пойдет к Урупу и наша Красная.

— Это самые Черемушки? Мне показывали.

— Но отсюда смотреть — прямо дух захватывает, — загорался Алексей Алексеевич, — так и полетел бы, такая петрушка! А вон наш завод. Левее — мастерские. Ближе, где машины и тракторы, гараж.

— А то что за крылья? На Жандармовке?

— Это поливной агрегат. Мелиораторы уже все подготовили для полива. — И он опять сделался ковыльным, стиснутый заботами директора. — И мы залужили катавалы, засеяли травосмесями. Такая петрушка.

«Вон почему все кажется таким зеленым!»

— А это что за квадраты? У Казачьей. И вот ближе. Здесь курник когда-то стоял.

— Все фундаменты. Овчарники заложили. Такая петрушка.

— А почему же не строите? — Я вспомнил, что кричал грозный водитель самосвала. — Зима-то идет.

— Да вот же! — опять ковыльно закивал директор. — Фундамент залили и на этом успокоились. А объекты сдаточные. Такая петрушка. — Он кивал, и папиросы выпрыгивали у него из пачки, которую он держал. Прикуривал долго, теряя и ломая спички, и прикурил от спички, поднесенной его молчаливым шофером.

— В редакцию!

22

— О, Иван Николаевич! Заходи! — встречали меня в новом, типовом здании районки старые мои друзья-журналисты. — Ну, брат, ты дал!

— По-арочному Краснодар, хлопцы. — Я прошел, как обычно, в сельхозотдел, к Максимовичу, куда следом набилась журналистская братва. Я звонил, они глядели, радовались, обсуждали.

— «Царька» нашего как ветром сдуло! — смеялся Максимович, оторвавшись от разбросанных перед ним листов.

— Так он вынырнул в другом районе! Ты что, не знаешь, дед? — удивленно негодуя, проговорил Коля Ляшенко, которого в редакции прозвали Гигантом за количество «выдаваемых на-гора» строк.

— «Царек» не пропадет. У него же… — почти шепотом сказал Коля Сосин и выглянул за дверь, отворив ее потихоньку и оставляя в кабинете только вытянутую ногу, а потом плотно и чрезвычайно осторожно затворил ее.

— У него, брат, сила! — договорил за него Максимович. — Этот, брат, вынырнет всегда. Но ты, Николаевич, набросал кой-кому огоньку за пазуху! — по обыкновению тараща глаза, смеялся Максимович, нацеливаясь брать очередной лист.

— Ну, а насчет хуторов ты, Николаевич, подзагнул, — как всегда, нетерпеливо и завистливо выразил свой заскорузлый скептицизм в отношении моих, каких бы то ни было, позиций Виталий Дельцев и подкатил черные, калмыцкого разреза, мстительно-злые свои глаза. — Хутора не отстаивать надо, а уничтожать.

— Ну, ты тоже брось — уничтожать! — потихоньку и оглядываясь, возразил ему Коля Сосин и опять, с чрезвычайной осторожностью открыв дверь, выглянул в коридор, отставляя ногу в кабинет, и осторожно, точно заминированную, закрыл. — Мы уже доуничтожались…

— Ну, если не уничтожать, то забывать, — подкатив глаза и раскачиваясь на скрипучих носках, сказал самоуверенный Дельцев. — Хутора — это прошлое, вчерашний день.

— Так вот же Труболет показывает, вчерашний это день или сегодняшний, — засмеялся Максимович, нацеливаясь в чернильницу ручкой.

— Да, Труболет же показывает! — не то испуганно, не то восторженно поддакнул ему Коля Сосин несколько громче, но опять выглянул за дверь, вытянув ногу. Дельцев подкатил глаза и поднял чингисхановские свои брови:

— Ну, насчет Труболета еще подождите. Там почти еще никто не строится. Так, один-два. Я каждый день там бываю, знаю. (Он работает редактором радиовещания.) Так что насчет Труболета еще подождите делать выводы.

— Чего же ждать? — смеялся Максимович, радостно тараща глаза. — Труболет ожил. Там такая стройка! Уже всем ясно: Труболет живет!

— Ну, ожил, живет. Насчет этого никто не спорит. А убытки какие? Вы меня извините! Они уже в долгах! А оправдает ли он себя вообще — вот вопрос!

— Ты брось так ставить вопрос: нужен или не нужен? оправдает или не оправдает? — сказал громче Сосин и опять, вздрогнув, осторожно отворил дверь и повыглядывал во все стороны, водя вытянутой ногой в кабинете. — Если так ставить вопрос, — сказал он, притворив дверь, — то можно докатиться и до таких вопросов: нужна или не нужна Отрадная?.. — И опять выглянул, поводив ногой. — Ты брось так ставить вопрос!

Занятый своим, я, однако, зачерпывал и впитывал разговор моих земляков и собратьев по перу. Краснодар дали почти в ту же секунду. Я сказал, что через пару дней привезу материал, чтобы имели в виду, подробности на месте… Карнаухов был в Спокойной. За него остался главный инженер Гайдай. Гайдай сначала не только не хотел встретиться, а и брать трубку, но, услышав: «Это тот самый!», тотчас подскочил, валяя стулья, что прекрасно было слышно в трубке. «На этот вопрос так не ответишь. Абсолютно точно. Это надо смотреть на месте. Я сейчас подскочу. Где… Сейчас подскочу». Я встал и дружески хлопнул Дельцева по плечу:

— Слепой сказал: побачимо!

— Так курс же! Я насчет курса!

«Какие они все одинаковые: насчет!.. какая будет прибыль? оправдает или не оправдает?..» — Я брезгливо глядел мимо него, сказал:

— Ты высматриваешь сегодняшний курс, а нужно вглядываться в тысячелетия! Надо вглядываться в тысячелетия!

23

Гайдай подскочил уже на своих «Жигулях», когда мы вышли из редакции. Мы поздоровались за руку и поехали вместе на нашем «Москвиче». Причем Гайдай, измерив меня глазами в первые же секунды, когда мы еще только знакомились, презрительно-скептически усмехнулся (он был вдвое длиннее меня) и сразу решил «взять реванш» за телефонный свой испуг; занял место впереди. Это был сухопарый, антеннообразный человек, ни на чем ни на секунду не останавливающий неуловимых своих глаз. Помня наказ Преграденской, я сразу спросил о вентиляторах: как это вы, мол, работаете?

— Такой проект, — тотчас весело и как-то играючи отвечал Гайдай, на мгновение оглянувшись, и щелкнул длинными своими, неуловимыми пальцами по папке, которая начальственно лежала у него на коленях. — Абсолютно точно. Я уже разобрался.

— Такого не может быть.

— Абсолютно точно! — в мгновение отвечал Гайдай, на долю секунды обернувшись и показав папку. — Как нам заказали, так мы и сделали. Абсолютно точно.

— Петр Петрович, — тонким, плачущим, умоляющим голосом произнес Архипов, который стал похож на дрожащего и оскользающегося на ослабевших лапках птенца, как только увидел Гайдая. — Петр Петрович, как ты так говоришь: такой проект?! Мы же вам дали другой проект до того, как вы начали строить! — И, морщась, как в плаче, объяснил мне: — У нас действительно произошла такая петрушка. Представили сначала один проект, потом другой. Еще в институтах не разобрались, какие строить. Но мы второй проект представили. Петр Петрович, мы же второй проект представили до того, как начали делать!

— Абсолютно точно! — на мгновение обернувшись, летуче отвечал Гайдай. — Вы представили. Но мы уже сбалансировали смету по первому.

— Но мы не разрешали вам строить по первому.

— Абсолютно точно. Не разрешали. Но кто бы нам закрыл смету? — неуловимо отвечал Гайдай, на мгновение обернувшись. И уже самодовольно курил.

— Первый проект, наверное, дороже?

Гайдай, после моего вопроса, закружил в машине, неуловимо-хозяйственно оглядывая горизонт. Алексей Алексеевич закивал:

— В этом вся петрушка.

— Абсолютно точно, — тотчас самодовольно и радуясь своему самодовольству, отвечал Гайдай и, потягивая папироску, кружил летающим своим взглядом по горизонту, — в этом вся петрушка.

Алексей Алексеевич кивал, как ковыль на ветру:

— Такая петрушка. Дело новое. Перестройка. Каждый сует свое. Мы спохватились, когда разглядели, перезаказали другой проект. Михаил Потапович ездил в институт. Представили за несколько месяцев до того, как они начали делать, а они все равно сделали по первому.

Гайдай, самодовольно развалясь, кивнул и сбил пепел в ветровое окошко, распыляя дым на нас:

— Абсолютно точно. Вы будете десять раз заказывать и перезаказывать, а мы под вас подстраивайся! — И сдул пепел с летающей своей папироски так, что его понесло в нас, и обернулся: — У нас было все сбалансировано. Абсолютно точно.

Алексей Алексеевич кивал, чуть не плача:

— Так вы хотя бы сейчас поставили эти несчастные вентиляторы. Глаза лопаются перед людьми. Такая петрушка.

— Поставим! Абсолютно точно! — говорил Гайдай, неуловимо кружа по горизонту неуловимыми глазами и пуская дым прямо в нас. — Перечислите деньги, и мы поставим.

— Уже перечислили! Петр Петрович, уже перечислили!

— Точно? — Гайдай обернулся и секунды две недоверчиво и цепко, как коршун перед атакой намеченной жертвы, смотрел на прижухшего и точно бы уменьшившегося директора.