Эрнест Хемингуэй - Острова в океане

• Название: Острова в океане
• Автор: Эрнест Хемингуэй
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1982

«Острова в океане». Последний, незавершенный роман Хемингуэя. Трагическая история жизни и гибели меланхоличного отшельника художника-мариниста Томаса Хадсона и его сыновей. Искренняя и правдивая книга об одиночестве и отчаянии, самоотверженности и отваге, поиске выхода из тупика и нравственном долге перед собой и окружающими.

---

– Да, в такую сырость стреляли или не стреляли, а проверять нужно каждый день.

– Знаю, – сказал Ара. – Надо бы ссадить Вилли. Только где?

– На Кайо Франсесе?

– Можно. Но лучше бы в Гаване, а оттуда пусть его отправят куда-нибудь. Он будет болтать, Том.

У Томаса Хадсона промелькнула мысль, о которой он сразу же пожалел.

– Не надо было нам брать человека, которого демобилизовали из-за больной головы, – сказал Ара.

– Верно. А мы взяли. Да мало ли мы всяких хреновых ошибок наделали?

– Не так уж много, – сказал Ара. – Можно, я пойду кончать свою работу?

– Иди, – сказал Томас Хадсон. – И большое тебе спасибо.

– A sus ordenes[118], – сказал Ара.

– Жаль, не могу приказать что-нибудь поумнее, – сказал Томас Хадсон.

Подошла шлюпка с Антонио и Джорджем. Антонио сразу же поднялся на мостик, предоставив Джорджу с помощью Генри втаскивать на борт шлюпку и мотор.

– Ну что? – спросил Томас Хадсон.

– Они, очевидно, прошли мимо ночью, еще до того, как совсем заштилело, – сказал Антонио. – Если бы они свернули в протоку, их бы заметили с маяка. Старик лодочник, который ездит проверять вентери, никакой шхуны не видел. Он болтун страшный и, уж наверно, не умолчал бы, если бы видел, – так мне сказал смотритель маяка. Если хочешь, мы можем вернуться и сами поговорить со стариком.

– Не нужно. Наверно, они сейчас в Пуэрто-Коко или в Гильермо.

– Да, при таком дохлом ветерке они едва ли успели зайти куда-нибудь дальше.

– Ты точно уверен, что они не могли пройти ночью через эту протоку?

– Самый лучший на свете лоцман не провел бы их тут.

– Значит, надо искать их у Коко с подветренной стороны или ближе к Гильермо. Будем сниматься с якоря и в путь.

Место здесь было гиблое, и он с осторожностью обходил все, что видел, держась саженей на сто от береговых извилин. Берег был низкий, скалистый, кругом множество рифов и больших отмелей, сейчас обнаженных отливом. Вахту несли по четверо, и слева от Томаса Хадсона стоял Хиль. Томас Хадсон все время смотрел на берег, видел пятна мангровых зарослей вдалеке и думал: занес же нас черт сюда в такую погоду. Высоко в небе уже собирались тучи, и шквал, пожалуй, мог налететь раньше, чем он ожидал. За Пуэрто-Коко есть три местечка, где непременно нужно пошарить, думал он. Придется немножко пришпорить свою лошадку, чтобы быстрей домчала туда.

– Генри, – сказал он, – пожалуйста, стань к штурвалу и держи двести восемьдесят пять оборотов. Я хочу пойти взглянуть, как там Вилли. Если увидишь что-нибудь, мне просигналь. А ты, Хиль, перейди на его место к правому борту. Со стороны берега наблюдение можно снять. Там всюду слишком мелко, чтобы могла укрыться шхуна.

– Я бы все-таки последил за этой стороной, Том, если не возражаешь, – сказал Хиль. – Есть тут один кривой проливчик, который выходит почти к самой бухте, и проводник мог отвести их туда и спрятать в мангровых зарослях.

– Ладно, – сказал Томас Хадсон. – Я тогда пошлю наверх Антонио.

– В большой бинокль я разгляжу мачту даже среди зарослей.

– Черта с два ты ее разглядишь. А впрочем, может быть.

– Мне бы очень хотелось, Том. Если не возражаешь.

– Я ведь уже согласился.

– Извини, Том. Но понимаешь, мне кажется, если у них есть проводник, он мог их туда завести. Мы сами как-то заходили туда.

– И потом должны были тем же путем выбираться обратно.

– Все так. Но представь себе, вдруг им пришлось второпях искать укрытия из-за штиля. А мы пройдем дальше и минуем их.

– Это, конечно, нежелательно. Только вряд ли тебе удастся разглядеть мачту с такого расстояния. И потом, они бы тогда замаскировали ее, чтобы она не видна была с воздуха.

– Все так, – чисто по-испански упорствовал Хиль. – Но у меня очень зоркие глаза, и этот бинокль с двенадцатикратным увеличением, и при такой тихой погоде вообще хорошая видимость, и…

– Да я ведь сказал тебе: ладно.

– Все так. Но надо же мне было объяснить.

– Ты и объяснил, – сказал Томас Хадсон. – И если ты действительно вдруг обнаружишь мачту, можешь увешать ее земляными орехами и засунуть мне в зад.

Хиль немножко обиделся, но потом решил, что это очень остроумная шутка, особенно насчет земляных орехов, и, приставив бинокль к глазам, стал так усиленно вглядываться в мангровые заросли, что глаза у него чуть не вылезли из орбит.

А Томас Хадсон внизу разговаривал с Вилли, все время поглядывая на море и на берег. Его всегда поражало, насколько меньше видишь, когда спустишься с мостика, и, если внизу все было в порядке, он считал, что глупо ему покидать свой пост. Он всегда старался быть в контакте со своими людьми настолько, насколько это необходимо, и по возможности избегал бессмыслицы формального надзора. Но он все больше и больше власти передавал Антонио, сознавая его превосходство как моряка, и Аре, сознавая его превосходство вообще. Оба они превосходят меня во многом, думал он, и все же командовать должен я, используя их способности, их опыт и их личные качества.

– Вилли, – сказал он. – Ну как ты тут?

– Я жалею, что по-дурацки вел себя, Том. Но мне, правда, что-то совсем нехорошо.

– Ты же знаешь, какие правила есть для тех, кто пьет, – сказал Томас Хадсон. – Нет никаких правил. И я, черт побери, не хочу пускать в ход разные там словечки вроде чести и достоинства.

– И не надо, – сказал Вилли, – Ты же знаешь, что я не пьяница.

– Пьяниц мы на борт не берем.

– Если не считать Питерса.

– Мы его не брали. Его дали нам. У него свои трудности.

– Бутылка – вот его главная трудность, – сказал Вилли. – И мы не успеем оглянуться, как его хреновые трудности станут нашими трудностями.

– Ладно, черт с ним, – сказал Томас Хадсон. – Что-нибудь еще тебя точит?

– Да вообще.

– Что вообще?

– А то, что я наполовину псих и ты наполовину псих, а вся команда у нас – наполовину святые, а наполовину оголтелые.

– Не такая уж это плохая комбинация – святого с оголтелым.

– Верно. Даже замечательная. Но я привык, чтоб все уж как-то было в большем порядке.

– Слушай, Вилли, ничего с тобой серьезного нет. Просто от солнца у тебя сделалось нехорошо в голове. И помоему, пить тебе сейчас не стоит.

– По-моему, тоже, – сказал Вилли. – Я вовсе не строю из себя какого-то ядреного хлюпика, Том. Но скажи, ты когда-нибудь сходил с ума по-настоящему?

– Нет. Мне это ни разу не удалось.

– Паршивое это дело, – сказал Вилли, – И сколько бы оно ни длилось, это всегда слишком долго. А пить я брошу.

– Не надо. Пей, только в меру, как ты всегда пил.

– Я для того и пил, чтобы отогнать от себя это.

– Мы всегда пьем для чего-нибудь.

– Точно. Но я ведь без дураков. Я бы тебе не стал врать, Том.

– Все мы врем. Но я не думаю, что ты бы стал врать намеренно.

– Ступай на свой мостик, – сказал Вилли. – Я же вижу, как ты все смотришь на воду, будто это девушка, которая вот-вот уйдет от тебя. Я больше ничего не буду пить, кроме разве морской воды, а сейчас я пойду помогу Ара ломать каждую вещь на куски и составлять снова.

– Не пей, Вилли.

– Сказал, не буду, – значит, не буду.

– Верю.

– Слушай, Том, можно тебе задать один вопрос?

– Хоть десять.

– Очень тебе скверно?

– Пожалуй, что очень.

– А спать ты можешь?

– Мало.

– Но прошлую ночь спал?

– Спал.

– Это после прогулки на берегу, – сказал Вилли. – Ну, ступай наверх и забудь про меня. Я буду заниматься делом вместе с Арой.

XIII

В поисках следов, оставленных немцами, они обследовали отмель в Пуэрто-Коко, объехали на шлюпке и мангровые заросли в глубине островка. Там были места, где вполне могла бы укрыться большая шхуна. Но их поиски ни к чему не привели, к тому же и шквалы начались раньше обычного, и под проливным дождем море стало взвиваться вверх белыми кипящими всплесками.

Томас Хадсон обследовал всю отмель и, обогнув лагуну, прошел в глубь островка. Он побывал в тех местах, куда слетаются в прилив фламинго, видал и стаи ибисов – cocos, – от которых островок и получил свое название, и парочку розовых колпиц, копавшихся в мергеле на берегу лагуны. Колпицы были очень красивы – ярко-розовые на фоне серого мергеля, движения изящные, быстрые, с порывом вперед, но в них чувствовалась удручающая, вызванная вечным голодом безликость – то, что свойственно некоторым болотным птицам. Понаблюдать за ними подольше ему не удалось, так как он хотел проверить, – может быть, люди, которых они искали, оставили шхуну в мангровых зарослях, а сами поднялись выше, спасаясь от москитов.

Он ничего там не обнаружил, кроме места, где когда-то обжигали уголь, вышел на отмель и уже сидел в шлюпке у Ары, когда налетел первый порыв шквального ветра.