Сергей Щепотьев - Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

• Название: Краткий конспект истории английской литературы и литературы США
• Автор: Сергей Щепотьев
• Издательство: Лекс Стар
• Жанр: Филология
• Год: 2003
• ISBN: 5-901342-28-3

Перед вами не сборник отдельных статей, а целостный и увлекательный рассказ об английских и американских писателях и их книгах, восприятии их в разное время у себя на родине и у нас в стране, в частности — и о личном восприятии автора. Книга содержит материалы о писателях и произведениях, обычно не рассматривавшихся отечественными историками литературы или рассматривавшихся весьма бегло: таких, как Чарлз Рид с его романом «Монастырь и очаг» о жизни родителей Эразма Роттердамского; Джакетта Хоукс — автор романа «Царь двух стран» о фараоне Эхнатоне и его жене Нефертити, последний роман А. Кронина «Менестрель»; первое крупное произведение Дж. Б. Пристли — «Добрые товарищи».

Наиболее объемные очерки посвящены творчеству Дж. Б. Пристли и Ф. С. Фитцжеральда, представляющих предмет особого интереса автора.

Присущий книге элемент художественности позволяет предположить, что она представит несомненный интерес не только для учащихся и педагогов школ и специальных гуманитарных вузов, но и для всех, кто увлекаемся англоязычной литературой и литературой вообще.

Отзывы на книгу вы можете прислать по адресу: [email protected].

---

Наконец, приходит успех, а вместе с ним — угрозы со стороны конкурентов, но и заманчивые предложения. Айниго — первый, кому улыбнулась Фортуна: его шлягеры готова купить крупная фирма грамзаписи, их хочет включить в программу своего шоу известный продюсер. Но провинциальный музыкант дерзко ставит условием приобретения ими своих произведений прослушивание Сюзи. И «король» шоу-бизнеса принимает это условие. (Реакция девушки на это известие, возможно, далека от жизненной реальности: Сюзи более интересуется судьбой песенок Джоллифанта, чем радуется за себя. В мире искусства такое случается весьма редко, и приходится объяснять этот эпизод чрезмерным романтизмом молодого автора, его желанием опоэтизировать образ юной актрисы.) Но, как на грех, именно тот спектакль, на который прибыл продюсер, сорван нанятыми кинопрокатчиком Ридверсом хулиганами, и в пылу потасовки бывший боксер-тяжеловес баритон Джо Брандит нокаутирует высокого гостя, и тот впоследствии присылает письмо, в котором в изысканных выражениях посылает к черту и композитора, и его протеже...

В спровоцированной хулиганами свалке вновь исчезает Джерри Джернингхэм и травмирована мисс Трэнт. Врач Хью Мак-Фарлэйн, предмет многолетних воздыханий Элизабет, узнает её в больнице «по напряженной стерно-мастоидной мышце». Шокированная таким прозаическим объяснением чуда узнавания любимой женщины, равно как и постоянными разговорами Хью о своей работе над проблемой паратифоидных гланд и его шотландским акцентом, мисс Трэнт, однако, счастлива обрести утраченное когда-то счастье.

Вторично похищенный богатой вдовой Джерри женится на своей похитительнице, тем самым обретая широкие возможности делать карьеру. Но, по закону артистического братства, он устраивает также судьбу Сюзи и Айниго: новоиспеченная миссис Джернингхэм представляет своего мужа и его друзей уже не «королю», а «императору» шоу-бизнеса. Сюзи и Джерри получают главные роли в столичном театре музыкальной комедии, а шлягеры Айниго записывают на пластинки и печатают их ноты. Не забыты и другие участники шоу, хоть возраст Джимми и Джо Брандита с супругой не позволяют делать на них ставку в перспективе: их удел — постоянная работа в труппе средней руки. Мортон Митчем — бродяга по призванию, но в эпилоге мы узнаем, что он создал где-то собственное шоу и, как всегда, хвастает, что именно он открыл имена Сюзи Дин и Джерри Джернингхэма.

А что же Джес Оукройд? Тот, кому всегда были так благодарны все «добрые товарищи», кто, в конце концов, благодаря своим, особенным, знакомствам помог установить виновника потасовки на ипподроме, где работала труппа, и избавил мисс Трэнт от необходимости возмещать ипподрому ущерб! Мисс Трэнт горячо поблагодарила мастерового и даже предложила ему работу в своем имении. Джо обещал подыскать ему место в каком-нибудь провинциальном театре. Но Оукройд вдруг получает телеграмму о тяжелой болезни жены и срочно, ни с кем не простившись, возвращается домой.

Браддесфорд кажется ему после долгого отсутствия чужим. В городе действительно многое переменилось. Короткое свидание с женой — и её смерть. Подавленный горем сын в первое время обращается с Джесом с должной теплотой, но вскоре после похорон матери возвращается к прежнему высокомерному тону и заявляет о желании уехать на работу в Манчестер. Миссис Мак-Фарлэйн уведомляет Оукройда о своем отъезде и отмене приглашения жить и работать у нее. Вообще все, что связано с полугодовым служением сцене, кажется Джесу «далеким, как прочитанная в книге история», и все его недавние друзья — «тенями, которые маячат на стене», «далекими фигурками, не способными вернуть его к жизни». Он бродит по городку, «одинокий, преследуемый неясными очертаниями фигур, и многочисленных тайн, и боли, и смерти».

Как и беда, спасение дает о себе знать телеграммой. Дочь и зять зовут Джеса в Канаду. Сто фунтов, полученные в награду за труд и поиск виновника катастрофы «Добрых товарищей» от мисс Трэнт, дают ему возможность совершить это путешествие. Казалось бы, он счастлив вблизи любимой дочери и ее семьи. Но «нет на свете совершенства», вздыхает автор, напоминая концовкой романа грустного рассказчика-кукольника из романа Теккерея: в Онтарио то слишком холодно, то слишком жарко, табак непривычно сладок, и нет таких уютных кабачков, как в доброй старой Англии...

Так заканчивается эта «нескладная хроника мечты о хорошей жизни», начатая и законченная историей простого рабочего, далекого от социальной борьбы и политики. Его личная история рассказана, возможно, с наиболее лирической интонацией, хоть Пристли, подобно Чарлзу Чаплину, порой лукаво улыбается иным привычкам и причудам своего героя. Вероятно, в этом еще одна причина, по которой советский читатель не смог ознакомиться с этим романом Пристли. Попытки вести разговор о представителе рабочего класса вполголоса не соответствовали требованиям социалистической действительности. В этом мы могли убедиться на судьбе «Заставы Ильича» (1963) Марлена Хуциева и картины Киры Муратовой «Познавая белый свет» (1981).

Через два года Пристли вместе с Э. Кноблоком переработал роман в пьесу. Так начался альянс писателя с театром, принесший множество ярких и сочных плодов.

Первая же оригинальная его пьеса «Опасный поворот» (1932) моментально стала популярна не только у него на родине, но и за рубежом. Ее играли в СССР (Ленинград, Одесса, Днепропетровск и др.) в конце тридцатых годов и в середине пятидесятых, а в 1972-м режиссер Владимир Басов экранизировал ее для телевидения. Пожалуй, она и теперь может считаться едва ли не лучшей из пьес плодовитого драматурга. Ее отличают скупость выразительных средств и тонкий психологизм. Действие ограничено одним вечером и разыгрывается в одном доме, таким образом тексту придается главенствующее значение. Добропорядочное и дружное семейство книгоиздателя вспоминает недавно скончавшегося члена семьи. Маленькая деталь наводит разговор на уточнение множества подробностей отношений между этими людьми, которые оказываются настолько лживыми и грязными, что хозяин дома удаляется и кончает жизнь самоубийством. Уже в этой первой своей пьесе Пристли прибегает к излюбленному в дальнейшем приему — мистическому завершению драмы, заставляющему зрителя лишь предполагать, было ли все так, как разыграно, или это только представилось действующим лицам. Роковой выстрел Роберта Кэплена за сценой оборачивается частью радиопостановки, а начавшийся в первом акте диалог повторяется почти дословно, только вот на губительной для семейного спокойствия детали на сей раз герои не задерживаются — и все катится дальше по благополучной колее... Ведь «говорить правду — все равно что мчаться на опасном повороте со скоростью 70 миль в час»...

Так же таинственно исчезает в конце «Визита инспектора» (1947) тот, кто, назвавшись полицейским инспектором Булом, нарушил покой «добропорядочного» семейства из высших кругов общества, выявив лживость и бесчеловечность этих людей, ставших причиной гибели простой и порядочной девушки.

Мистическая интонация повествования свойственна и многим прозаическим произведениям Пристли. Так, некто «потусторонний», высокий, в длинном пальто вершит справедливость в позднем рассказе писателя — «Метро» (1974), герой которого путем обмана выкрал деньги собственных матери и жены и собрался сбежать в Латинскую Америку, но умирает в метро от сердечного приступа.

«Кризис у Карфиттов» (1975) приходит к благополучной развязке благодаря вмешательству Бог весть откуда взявшегося в доме Инграма — человека без возраста, которого можно назвать и гипнотизером, и практичным, трезвым советчиком бизнесмена, дела которого пошатнулись, и не слишком суровым наставником весьма сомнительного поведения молодых людей, внезапно заполнивших дом Карфиттов.

Не таинственный, но вполне реальный капитан приставшего, однако, неожиданно к островку корабля приходит на помощь потерявшим человеческий облик в алчной борьбе за найденный клад людям в пьесе «Сокровище острова Пеликан» (1953), написанной, казалось бы, в духе стивенсоновской романтики, но показывающей ее неприглядную изнанку.

«Теперь пусть уходит» (1958) — пьеса, выдержанная в традициях вполне реалистических, — развивает тему пагубного стяжательства. Художник Кенен, убедившись в хищности и расчетливом коварстве ближних, успевает перед смертью, передать свои полотна искренне любящей, преданной внучке и ее другу Стэну.

Пристли смело экспериментирует с категорией времени. Пьесы «Время и семья Конвей» (1937) и «Музыка ночью» (1938, опубликована в 1947-м) деформируют сценическое время: действие то переносится в прошлое, то возвращается в настоящее. Во второй из названных пьес действующие лица слушают концерт и предаются размышлениям, в пространных монологах раскрывая свое отношение к жизни и друг к другу.