Пол Кемп - Царство Тени

• Название: Царство Тени
• Автор: Пол Кемп
• Жанр: Фэнтези

Страх в его глазах, смерть в его руках. Буря тени опустилась на Сембию, и оставляет за собой лишь ужас. Не бывает войны без потерь, но в войне с противником, чья душа черна, как самые тёмные тени, иногда единственный способ победить — умереть так, чтобы не пострадал твой дух.

---

Тишина накрыла всю комнату. Только мёртвый, или почти мёртвый архимаг издавал влажные звуки.

Мысли смешались у Бреннуса в голове. Тени вокруг него эхом кипели и кружились. Он ухватился за мысль, что Мефистофель — лжец, и что он, на самом деле, солгал. Но архиизверг знал, что Бреннус может воспользоваться своей магией, чтобы определить истинность его заявления.

Тогда зачем ему лгать?

Хадрун проскользнул мимо Бреннуса к Тантулу.

— Он ничего не говорит просто так, со злости, милорд. Он тоже планирует захватить власть. Это осложняет дело.

Теламонт кивнул.

— Осложняет. Но мы должны верить в госпожу, Хадрун. Случится то, что случится.

Бреннус не понимал безразличия отца к словам изверга.

— Ваше всевышество, вы слышали его обвинение?

Теламонт преглянулся с Хадруном, с архимагами. Те поклонились и растворились во мраке, предварительно телепортировав из помещения оставшуюся от их товарища кровавую груду.

Его всевышество и Хадрун повернулись к Бреннусу, и мрачное выражение на их лицах сказало принцу всё, что он хотел знать.

Это была правда. Ривален убил его мать.

И отец знал.

— Ты знал?

Его всевышество отвёл взгляд, и Бреннус бросился на отца. Хадрун встал между ними, но Теламонт отодвинул его в сторону. Бреннус схватил отца за плащ и начал трясти, глядя в его тонкое тёмное лицо. Свет платиновых глаз Теламонта не мог разогнать чёрноту впалых щёк и мешков под глазами.

— Ты знал и ничего не сделал? Давно? Давно?

Бреннус почувствовал стыд, когда по его лицу потекли слёзы, но он не мог их остановить. Предательство лишило его сил. Он отпустил отца.

— Его всевышество узнал об этом намного позже… — начал Хадрун.

— Я не спрашивал тебя, лакей! — сплюнул Бреннус. — Это семейное дело.

Глаза Хадруна вспыхнули, но он склонил голову и сделал шаг назад.

Теламонт положил худую руку на запястье Бреннуса.

— Шар рассказала мне об этом более века спустя после того, как анклав сбежал от Глупости Карсуса на план Тени.

— Шар?

Теламонт кивнул.

— И, рассказав это, она запретила мне карать его.

Он покачал головой. Тьма вокруг Тантула бурлила, как кипящая вода.

— Не знаю, стал бы я, даже позволь мне это Шар. К тому времени Ривален доказал свою незаменимость — для меня и для всех нас. Он возглавил её церковь, а её церковь сохранила наш народ, когда нам пришлось труднее всего. Мы многим ему обязаны, Бреннус.

Бреннус хорошо помнил войну с малогрим, постоянные опасности, которые ожидали анклав после Краха. Но всё это не оправдывало решения отца.

— В Девять Адов её церковь и её веру. Шар — причина, по которой моя мать мертва.

— Она спасла наш город и наш народ, когда другие анклавы посыпались с неба. Благодаря ей, на Фаэруне будет рождён новый Нетерил. Всё… не так просто, Бреннус.

— Не так просто? Не так просто? Моя мать мертва. Твоя жена.

Взгляд Теламонта зажёгся гневом, и Бреннус понял, что зашёл слишком далеко. Теламонт схватил Бреннуса и затряс его с силой, которую сложно было заподозрить в его тонком теле.

— Я знаю, какую цену заплатил за это, мальчик! Не смей читать мне лекции о скорби! Ты в этом отношении просто ребёнок!

Бреннус смотрел отцу в глаза, его рот был открыт, но принц молчал.

Теламонт отпустил его, восстановил самообладание.

— Прости меня, Бреннус.

Бреннус знал, что не сможет. Он хотел бы понять отца, но просто не мог.

— Ривален должен заплатить.

Тени вокруг Теламонта почернели.

— Он заплатит.

— Как? Ты собираешься позволить ему стать богом. Если всё получится, мы уже не сможем покарать его.

— Сила, которую он желает обрести, сама по себе — достаточная кара.

— Я не понимаю.

— И не поймёшь. Но я смотрел в бездну, Бреннус. Каждый день я стою на краю, но не делаю последний шаг. Ривален же примет бездну и будет жить с ней остаток своего существования.

— Этого недостаточно. Он убил мою мать.

— Достаточно или нет — не тебе решать. В этом, как и в других вопросах, ты послушаешь меня. Помогай Ривалену, как и раньше. Он по-своему любит тебя, Бреннус, считает тебя не только братом, но и другом. Он не должен узнать, что я знаю. Никогда. И если ты предашь меня, я тебя убью.

Бреннус посмотрел в глаза отца и понял, что тот говорит правду. Он не стал доставлять отцу удовольствие новыми слезами.

— Отец, ты не человек.

Теламонт со странным выражением — печальным и вызывающим — посмотрел на сына.

— Нет. Уже давно нет, Бреннус.

— И всё это ради империи, ваше всевышество?

Теламонт казался озадаченным.

— Ради чего же ещё?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

4 найтала, год Грозовых Штормов

Кейл и Ривен разделили трапезу с Абеляром, Реггом и Эндреном, затем помогли беженцам с подготовкой. Тем временем солнце продолжало свой путь на запад по небу Фаэруна, и ближе к вечеру оно выглянуло из-за края Бури Теней, как будто только собралось всходить. Сквозь дождевые тучи пробился солнечный свет, озарив лагерь беженцев. Настроение заметно приподнялось, люди занялись работой. Кейл стоял в лучах солнца — рука исчезла, силы уменьшились — и пытался почувствовать себя человеком.

Латандериты ходили по лагерю, помогая и подбадривая беженцев. Абеляру, Эндрену и Элдену приготовили крытый фургон. Подошёл, хлюпая по лужам, Регг, роза на его нагруднике была заляпана грязью.

— Разведчики докладывают, что не нашли никаких следов армии Форрина, — сообщил он Абеляру. — Целое войско как будто просто растворилось в воздухе.

Глядя на разраставшуюся, пронизанную молниями черноту Бури, Кейлу несложно было догадаться, что с ними произошло.

— Тьма пожирает своих, — сказал Абеляр. — Бьюсь об заклад, до них добралась Буря.

— Согласен, — сказал Регг. — Жаль только, что мы сами не смогли отомстить за Саэрб.

— Да, — согласился Абеляр, загружая мешок в фургон. Элден вскарабкался на мешки и бочки, и радостно закричал, когда некоторые из них перевернулись и он съехал вниз.

— Не проказничай, Элден, — сказал ему Абеляр, но мальчик не обратил на отца никакого внимания.

— Лагерь готов, Абеляр, — сообщил Регг. — Я подготовлю тебе Раннюю Зорьку.

Абеляр заглянул в фургон, проверил Элдена, снова посмотрел на Регга.

— Я проедусь немного в фургоне, Регг.

Регг постарался не выдать своих чувств, хотя его тело немного напряглось.

— Ладно.

— Здесь наши пути расходятся, — сказал Кейл. Он обнял Абеляра и Эндрена, пожал Реггу руку. Так же поступил и Ривен.

— Увидимся в Дэрлуне, — сказал им Абеляр.

— В Дэрлуне, — согласился Кейл.

Ривен заглянул в фургон.

— Покажешь мне, как ты справляешься с этими шариками, когда мы снова встретимся, хорошо?

— Хорошо, — пискнул Элден.

Ривен снова подошёл к Кейлу. Кейл встал в тень Ривена, усилил её сумрак, посмотрел на далёкую Бурю Теней, потянувшись чувствами к находящимся там теням. Странно, но контакт от него ускользал. Как и в Элгрин Фау, мрак внутри бури отзывался с трудом.

Вместо этого Кейл попытался нащупать самый край шторма, точку, где заканчивалась его способность чувствовать связь. Когда тьма сомкнулась вокруг, он услышал пожелание Абеляра:

— Хорошей охоты.

— Спасибо, — отозвался Ривен.

Тени перенесли их через Сембию к границам Бури Теней.

Бреннус сидел за обеденным столом. С портрета на него смотрела мать, и взгляд её обвинял сына. Он достал из кармана ожерелье и положил на стол. С Бреннуса текли тени. Из него сочилась скорбь. Он потерял мать, а брат и отец предали его. Правду ему рассказал только архидьявол.

Гомункулы сидели на столе лицом к хозяину, скрестив ноги и подперев подбородки ладонями.

— Тебе грустно, хозяин? — спросил один.

Бреннус протянул руку и почесал существо по голове, вызвав у гомункула довольное урчание. Придвинулся, ревнуя, другой — требовал, чтобы его тоже почесали. Гомункулы заставили его улыбнуться, заставили подумать о матери.

— Как бы мне хотелось, чтобы она увидела вас двоих, — сказал Бреннус.

Его конструкты всегда радовали мать. Сейчас он мог легко создавать гомункулов, и они не были воплощением всей меры его Искусства, но их ужимки мать развеселили бы.

— Они чудесные, Бреннус, — сказала бы она своим чистым голосом, и в ответ Бреннус просиял бы.

Его воспоминания о матери были такими чёткими. Казалось, в последний раз они разговаривали ещё вчера, а не две тысячи лет назад. По какой-то причине, память о матери напоминала ему о солнечном свете. Он был рад, что матери не пришлось отправиться на план Тени вместе со всеми. Она была слишком яркой для этого.

Он не мог понять и не мог простить отца. Шар потребовала в жертву тело его матери. Теперь отец требовал, чтобы Бреннус принёс в жертву свою память о ней, отравил свои воспоминания бездействием.