Кофе понедельника - Хроники Б-ска +

• Название: Хроники Б-ска +
• Автор: Кофе понедельника
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 9785447438388

«…Налетело стадо каких-то мелких мух, облепило все наши голые колени, не кусались, но смотрели оч. выразительно, как бы говоря: намёк понятен? Да? Уже били, били их, а они не отстают. И уйти нельзя, дела. Наконец, солнце упало за дом, и на одну коленку нашла тень. И мухи пересели на те, которые на солнце! А потом и вовсе улетели, догонять последние лучи. То есть они считали нас источником тепла и света. А мы их по морде. В общем, не такое уж мы и дерьмо. Хотя бы с точки зрения мух.»

---

В Бежице организовал джаз-оркестр С. Хаит. Этот оркестр играл во Дворце культуры машиностроителей и клубе «Строитель». В нем выделялись пианист А. Долгинов и саксофонист А. Корб, ставший впоследствии в Ленинграде профессиональным музыкантом. В 1957 году при клубе завода, дормаш организовался эстрадный оркестр под управлением Е. Акуленко, собравший лучших музыкантов со всех районов города.

Заканчивалось время «хрущевской оттепели», которое у нас в провинции вроде бы и не начиналось. В музыке уже ничего не запрещалось, но ничего и не разрешалось. Даже танцевальный репертуар на каких-нибудь танцульках требовалось утверждать в отделах культуры. Вместо слова «фокстрот» или «свинг» следовало писать «быстрый танец», вместо «блюз» – «медленный танец». По радио запели новые соцшлягеры типа: «Здравствуй, земля целинная». В клубе завода «Дормаш» оркестру были созданы более или менее сносные условия, приобретен инструмент. Благодаря директору клуба И. Яшину оркестр получил полную свободу в выборе репертуара. Оркестр имел довольно обширную концертную и танцевальную программы и собирал тысячные аудитории. Клуб заказал оркестрантам одинаковую форму. Даже на танцах музыканты держались солидно. На танцевальные вечера оркестр приходили слушать люди зрелого и даже пожилого возраста. Казалось, что у оркестра хорошие перспективы, но рано или поздно его должны были поставить на место. Чересчур он «вылезал» из общих стандартов. Но об этом – позже.

Скульптура нашего детства

После войны Б-ск, как и многие другие города Союза, в короткий срок уставили гипсовыми скульптурами. Скульптуры стояли в скверах и парках, торчали из кустов и газонов, прививая строителям новой жизни новую культуру. Со временем гипсовые фигуры ветшали, разрушались, мешали прокладке магистралей и строительству. Их переносили на другие места, передавали с баланса на баланс, подмазывали, подклеивали, всячески пытаясь сохранить для потомков. Останки их изредка можно встретить и теперь.

Центральной фигурой в ту пору был «спортсмен с веслом», установленный в центре сквера Карла Маркса на месте теперешнего декоративного фонтана. Гребец стоял в расслабленной позе Аполлона Бельведерского, поигрывая рельефом мышц, крепко сжимая в правой руке деревянное весло. Лик спортсмена был суров и задумчив. Чело омрачали невеселые думы о невозможности спуститься к Десне и применить весло по назначению. Со временем власти пошли бедолаге навстречу, соорудив вокруг фонтан, струи которого обливали его в жаркую погоду.

Зимой рядом с гребцом устанавливали елку, а самого «Аполлона» наряжали в Деда Мороза. В такие дни он выглядел счастливым, гордо держа весло под видом посоха.

Наконец кто-то из ответственных работников догадался о многолетней мечте гребца и дал команду на перенос скульптуры ближе к водной стихии, на территорию водно-спасательной станции в роще Соловьи. Там он и дожил свой век. Напротив, под каштаном, располагалась скульптура дискоболки. Оставалось предполагать: то ли она пыталась привлечь внимание соседа с веслом своими спортивными упражнениями, то ли примерялась, как более метко запустить в него этим самым диском. Со временем диск разрушился. Полинявшая и похудевшая дискоболка стояла, склонившись, в разросшихся кустах, как будто пряталась от посторонних глаз. Последним ее прибежищем стал – она и сейчас там – небольшой палисадник у ворот тюрьмы.

Во дворе клавишной фабрики «Десна» на полутораметровом пьедестале почему-то стояла гипсовая, похожая на ткачиху, муза Евтерна с гипсовой же лирой в руках. Когда фабрика переехала по новому адресу, музу бросили на произвол судьбы. Года два маялась брошенная Евтерна, потеряв лиру вместе с обеими руками. Но однажды ревизия на фабрике обнаружила, что гипсовая муза все еще числится у них на балансе. Была срочно организована экспедиция, и собратья по искусству увезли музу на грузовой машине в свои владения.

«Девочка с гусенком» стояла в парке Толстого на месте теперешнего фонтана с бегемотиком. Ко времени превращения парка в музей деревянных идолов эта скульптурная группа стала звучать диссонансом. На её месте установили красного бегемотика, окруженного металлическими, одному создателю известными, символами птичьего царства. «Девочку с гусенком» перенесли на территорию яслей-сада по улице Октябрьской, а незадачливых родителей бедного гусенка – там было еще три гипсовых гуся, вывезли на свалку. Стоит теперь эта девочка, с повзрослевшим от времени лицом, среди цветника и горестно прижимает к груди бесформенный кусок гипса, бывший когда-то пушистым гусенком…

Драматичной оказалась судьба памятника «отцу всех времен и народов» в парке Толстого (на месте теперешней «Чертовой мельницы»). Когда началась борьба с культом личности, его закрыли фанерным саваном. Традиционно консервативные б-ские руководители продержали его с год под этим колпаком, ожидая, не переменится ли ветер, а затем ликвидировали в одночасье. Теперь место одного дьявола заняли три чёрта. Почти равнозначная замена.

С довоенных времен дошел до нас один бетонный памятник, копия петербургского «Самсона, разрывающего пасть льву». Стоял он на Петровской горе у церкви, позади теперешней гостиницы «Б-ск». Памятник били и ломали все, кому ни лень, но он, хоть и в изуродованном виде, но стоял долгие годы, пока не был вырван с корнем при строительстве гостиницы. Слева от центрального входа в ТЮЗ (бывший Дворец пионеров и школьников) после войны была установлена скульптурная композиция: буревестник революции М. Горький рядом с отцом всемирного пролетариата В. Лениным. Последние годы гипсовую композицию регулярно красят в черный цвет. Под мрамор.

Этот же самый буревестник, но уже белого цвета и без мудрого собеседника, одиноко стоит посреди клумбы перед входом в школу №4, носящую его имя. Вид у него более чем вопросительный и недоумевающий. Как будто он всё время мучается вопросом: кому пришла в голову мысль оторвать от композиции второго участника сюжета.

До наших дней сохранились скульптуры львов у входа в сквер на площади Ленина со стороны Фокинской улицы. Царь зверей уже имеет не такой гордый вид, как прежде, у него оторваны хвост и кусок правой ягодицы. Да и поза поверженного львом кабанчика выглядит теперь не так трагично. По всему видно, что льву с оторванным задом уже не до трапезы. Львица тоже не в лучшем состоянии, но что поделаешь – старость не радость.

Изобиловала гипсовой скульптурой и Бежица: тут и «Девочка с олененком», и «Эстафета», и «Сталевар», и «Ткачиха», и «Олень». Все это сильно украшало, а кое-где и сейчас украшает еще наши улицы. «Время стирает города и цивилизации», – говорится в телерекламе «Инкомбанка». Стирает оно и эту цивилизацию, яркими символами которой была массовая гипсовая скульптура.

Танцы нашего детства

Сороковые годы невозможно себе представить без танцев. Танцевали везде, где только предоставлялась возможность: танцевали во дворах, в парках, в кинотеатрах перед сеансами или просто на улицах, если из какого-нибудь окна играл патефон или аккордеон. Партнеров явно недоставало, поэтому женщины танцевали с женщинами. Но все равно танцевали. Самыми популярными танцами 40-х – 50-х годов были вальсы, танго, фокстроты и блюзы. Чуть позже польки и краковяки окончательно «сошли», а фокстроты и блюзы (по идеологическим соображениям) переименовали в «быстрый» и «медленный» танцы. Должны же мы были отмежеваться от пресловутого Запада! Быстрый танец (фокстрот) танцевался в классической позе парного танца. Два с половиной шага вперед и назад, перемена направления, переходы. Наиболее форсистые пары размахивали сцепленными свободными руками вниз-вверх в такт движения ног, напоминая дровоколов. Особым шиком было пройтись линдой – мелкими шажками. В медленном танце (блюзе) партнер мог брать партнершу за талию обеими руками. Со стороны это выглядело интимно и не приветствовалось массами. Вообще парные танцы по-своему воспитывали рыцарское отношение к женщине. Многие из девушек тех лет и теперь вспоминают, с каким трепетом ожидали приглашения на танец. С каким волнением она проходила на середину зала, ведомая партнером под руку. Какие радостные минуты дарил танец! Разве это теперь объяснишь молодым, привыкшим к общей куче-мале? Самым популярным в те времена был Дом офицеров, клуб промкооперации, а летом, конечно же, парк. В Дом офицеров старались попасть более взрослые девушки – выйти замуж за офицера было мечтой многих. Гражданские профессии были тогда малооплачиваемы и непрестижны. В клуб промкооперации ходили те, кто помоложе, там игрались более современные мелодии и разрешались относительные вольности. Билеты раскупались задолго до начало танцев, а в вестибюлях и на улицах толпилось народу во много раз больше, чем счастливчиков, попавших внутрь. В залах яблоку негде было упасть. Особенно модными были новогодние бал-маскарады. Молодежь шила себе карнавальные костюмы из подручных материалов. Самые интересные балы были в лесохозяйственном институте. Затем, после клубных балов, самые лучшие костюмы приглашались на общегородской бал. Жили тогда кучно, в основном, в коммуналках. Отдельные квартиры были редкостью. Телевизоры еще не держали людей в квартирах. Каждый вечер все население города высыпало на улицы, особенно в летние месяцы. Молодежь гуляла по так называемому «Бродвею» («Броду», «кругу»). Старики рассаживались на многочисленных скамейках. «Круг» проходил мимо технологического института, областной библиотеки, кинотеатра «Октябрь», площади Ленина. Плотная вереница людей двигалась и в том, и в другом направлениях. Гулянье продолжалось непрерывно с 7 – 8 часов вечера до 12 ночи. Из теперешней дали даже непонятно, что тянуло людей на это бесконечное гулянье по кругу. А ведь здесь знакомились, влюблялись, страдали и ревновали, выясняли отношения, обсуждали книги и кинокартины, спорили о спорте, делились впечатлениями, обсуждали внутренние и внешние проблемы, мирились и ссорились. И даже женившись, продолжали выходить на «круг»… Более взрослая, самостоятельная молодежь шла в парк на танцы. Вход в парк был платный, и посещать его, при всеобщей бедности, было далеко не всем по карману. Тем более танцплощадку, где брали отдельную плату за вход. Это теперь для выявления «королевы красоты» необходимо проводить специальные конкурсы с узким кругом отобранных претенденток и жюри. В прошлом, когда жизнь проходила на улицах, в этих негласных конкурсах участвовали буквально все. И все являлись не только участниками, но и членами жюри. Самыми красивыми женщинами города, по общему мнению, тогда были Виктория Красикова, Софья Каплан и чуть позже Нелли Жаринова. Но «королевой», несомненно, на протяжении добрых двух десятков лет была все-таки Виктория Красикова. На танцах обязательно присутствовал «массовик-затейник», объявлявший танцы, дававший команды на «два притопа – три прихлопа» или смену партнеров в общем танце. После фильма «Мост Ватерлоо» стало модным танцевать вальс-бостон на конкурс. Конкурсный танец объявлялся один раз за вечер, и неизменными победителями становились Аза Кузина и И. Ульяницкий. Когда они выходили на середину зала, все бросали танцевать – настолько велико было их превосходство.