Дарья Волкова - Падение Рыжего Орка

• Название: Падение Рыжего Орка
• Автор: Дарья Волкова
• Жанр: Современные любовные романы

Умнице и красавице Вареньке Самойловой и в голову не могло придти, что ее судьба, ее принц, ее суженый явится к ней в таком неприглядном виде. Но судьба не шутит, "принц" настырен - все толкает Варю в так не понравившиеся при первой встрече руки. Вот только можно ли доверять этим рукам, этим глазам, этому человеку? Да что он за человек на самом деле?

---

Нет. Ей это не нужно. Она не хочет этого слышать. Ей это просто показалось. Это же Тин.

— Хватит болтать! — нажимая на дверную ручку и вталкивая Тихона внутрь квартиры. — Меньше слов, больше дела, Тихон Аристархович.

Действие восьмое. Герои начинают осознавать весь ужас положения, в котором оказались.

В авторской суфлерской будке поигрывают трехцветным фонариком, временно заимствованным из музея театра на Таганке. Наконец, врубают белый цвет и начинают им часто мигать. Где экспрессия, черт подери, где она?!

Варя все ждала от него какого-то слова. Намека. Подсознательно ждала, что он обмолвится о своих планах на Новый год. Думала… надеялась… что вместе… Но наступил и покатил декабрь. Елки, гирлянды, новогодняя атрибутика везде и повсюду. И только к середине месяца Тихон, как ни в чем не бывало, оповестил о своих планах на Новый год. Безо всякого предвкушения, а, скорее, с усталостью и раздражением. А ведь она могла бы и догадаться.

Новогодняя пора — время Большого Бабла для столичных рестораторов. И Тихон не был исключением. Корпоративы. Новогодние вечеринки. Для Тина декада перед Новым Годом и дни после были периодом интенсивнейшей работы. Если и праздник — то труда. У трактирщиков Первомай переквалифицировался в Первоянварь. И всю новогоднюю ночь Тихон уже не один год проводил на ногах. Точнее, и на ногах и на колесах — разъезжая между своими ресторанами.

Ну и славно. Варя выдохнула и прекратила фантазировать на эту тему. И на тему новогоднего подарка Тихому заодно. Все равно в последнюю декаду декабря они почти не виделись — зато работа с лихвой компенсировала отсутствие Тихого в Вариной жизни и с утробным чавканьем пожирала все доступное время. Варя дала «добро» родителям на приглашение встретить Новый год с ними, дома. И Коля с Любой будут. Настоящий семейный праздник.

А настроение в новогоднюю ночь у нее не заладилось. Стол — замечательный. Все — веселы. На самой Варе — новое платье, которое куплено для других целей и для другого человека, а на семейном празднике проходит «обкатку». Отец и брат обозвали платье «слишком ярким», невестка оттопырила большой палец. Значит, «обкат» прошел удачно. Лишь задумчивый взгляд матери не вписывался в общую картину, но Варя это старательно проигнорировала. Как игнорировала многое в последнее время.

И вроде бы начиналось все так замечательно. Они с Любой помогли маме. Проводили старый год. Все дружно подкалывали Любу — над тем, как она выпрашивала у Коли глоток шампанского, как мазала медом канапе с мидиями. В очередной раз поспорили по поводу имени еще не рожденной девочке. Снова не сошлись во мнениях, а Колька пригрозил назвать дочь Доздрапермой. Жена брата стала центром разговора за их семейным столом — и ведь это было неудивительно: Люба ждала малыша. Ребенок должен родиться в конце февраля — начале марта.

Люба была весела, добродушно отшучивалась и смеялась со всеми. И вообще выглядела очень хорошо. Говорят, ожидание чуда рождения ребенка красит женщину. Варя видела немало совершенно противоположных примеров — среди числа одногруппниц. Но Любава буквально цвела — здоровый румянец, новая плавность в движениях и свет. Какой-то удивительный свет в ее и без того нереальных синих глазах.

Уже к полуночи Варя поняла, что ревнует. Ревнует свою семью к жене брата. А ведь у них с Любавой замечательные отношения, и Люба чудесная, и с братом у них такая семья, и… И сейчас Варвара хотела быть на ее месте. В окружении любящих людей, которые вместе с ней ждут чуда рождения новой жизни. И чтобы рядом был мужчина, который так любит. Надежный, как скала. Верный, преданный, родной. С которым не страшно ничего, и за которым и в огонь, и в воду.

Нет таких. Больше нет. Колька, наверное, последний. И вообще — стыдно завидовать собственному брату, его жене и их семейному счастью. Конечно, стыдно. Но настроение Варе это нисколько не улучшило. Еще только усугубило нуарные тона.

После часа ночи Люба зевнула и засобиралась домой. Но родители авторитарно оставили их всех у себя. Ушла спать будущая мама. За ней отправилась отдыхать и мама настоящая — мама Николая и Варвары Самойловых. А дети Самойловы вместе с отцом остались еще на час за праздничным столом — смаковать армянский двадцатилетний коньяк и разговаривать. Разумеется, на профессиональные темы. Это несколько улучшило Варе настроение, но общий грустный осадок новогодней ночи не перебило. Заснула Варвара около трех часов ночи. В семь утра ее разбудил телефон.

_____________

За новогоднюю ночь его останавливали на дороге трижды. Вот что за напасть такая, а?! Нет, он в каждом ресторане на правах радушного хозяина — тусовался потихоньку во многих компаниях, то там, то сям — везде, где были знакомые. Поздравлял, обнимал, целовал. Рассказывал анекдоты, смеялся ответно. И обнимал вешающихся на него нетрезвых дам, и возвращал поцелуи. И выпивал со всеми желающими. Лещ только успевал подливать в коньячный бокал из заготовленного еще с полудня кувшина с крепким сладким чаем. А потом Тихон садился в машину, заводил мотор, стирал с себя помаду и чужие слюни, кидал в рот пару долек из стоящего рядом, на пассажирском сиденье, пакета с мандаринами и ехал дальше.

Первый раз он откупился «красненькой». Второй раз заставили дышать в трубку и долго и разочарованно смотрели на прибор. Да трезвый он, трезвый! Но ему предложили проехать на освидетельствование в наркологический диспансер. Снова пришлось откупаться. В третий раз, уже под утро, когда Тихон возвращался домой — он просто сгреб с сиденья пакет с остатками мандаринов и вручил его патрульному со словами:

— С наступившим, товарищ лейтенант.

То ли рожа у Тина была вконец замученной, то ли в виде новогоднего чуда ему попался порядочный гаишник — но Тихона отпустили. Презентованные мандарины приняли, счастливого пути пожелали и отпустили. И в седьмом часу утра он был уже дома. Неужели эта проклятая бесконечная новогодняя ночь закончилась?!

Сил не было даже на то, чтобы принять душ — хотя Тин весь пропах женскими духами, петардами и ароматами с кухни. И это раздражало. Но усталость оказалась сильнее. Стоя бы не заснуть. Или в процессе стягивания штанов. Ведь весь день на ногах, и всю ночь на крепком чае и энергетиках. Нагнулся, стаскивая носки. Когда распрямился, перед глазами посыпались зеленые пятна. Все, спать. Спать, спать, спать… До самого вечера.

Но принятие горизонтального положения оказало совершенно обратный эффект. Сон куда-то делался. Вместо него пришли какие-то… видения? Воспоминания? Мечты?

Розовая звезда ее ладони с коротко остриженными ногтями на его груди. Пальцы зарываются в короткие завитки, ногти слегка царапают кожу.

Нимб золотых волос раскинулся по синей простыне. Глаза крепко зажмурены, а с приоткрытых губ — рваным ритмом жаркое дыхание.

Небольшая упругая грудь. Райское яблоко, что само просится в руку. Крутой изгиб бедра — нарочно такой, чтобы сжимать руками и не давать ей отстраниться. Так ведь не отстраняется же. Прижимается.

Совсем не такая, какие ему всегда нравились. Начиная от цвета волос и заканчивая размером груди и ростом. И эти ее крошечные ступни с маленькими пальчиками — почти детские. Их целовать хочется. Но нет уж, дудки! Только это не хватало.

А еще она — хирург, подумать только. После всего… хирург. У него напрочь отказал инстинкт самосохранения, видимо.

И эти едкие колкие реплики. И редкая мягкая беззащитная улыбка. И голубые глаза, в которых — ум, юмор, смех. И что-то еще. Нежность. Дурацкая нежность, которая ему там мерещится! Которой там быть не должно. Которая ему не нужна.

Старательно не думая о том, что делает, протягивает руку и берет с тумбочки телефон. И все так же бездумно набирает сообщение.

Тихон: Спишь?

Ответ приходит довольно быстро — спустя минуту.

Варя: Уже нет.

Тихон: Разбудил?

Варя: Первое января. Семь утра. Тебе место в лиге злодеев. Ты подлец, Тихий!

Он довольно усмехается.

Тихон: Я предупреждал. С Новым годом, Вареничек.

Варя: А до обеда это не могло подождать?

Тихон: Не могу заснуть. Только домой приехал.

Варя раздумывает над ответом. Только приехал? Откуда? И, интересно… один? И тут приходит еще одно сообщение.

Тихон: Спой мне колыбельную.

Она улыбается, сонно щурясь на экран телефона. Никогда бы не подумала, что в семь утра первого января можно улыбаться.

Варя: Тихо(н) в лесу.

Тихон:))))

Варя: Только не спит барсук.

Тихон: Барсук сегодня затрахался. Причем отнюдь не в буквальном смысле.

Сердце екает на этих словах. Но она не комментирует. Не выходим из образа. Поем колыбельную.

Варя: Лапы свои он повесил на сук.

Тихон: Спасибо, что лапы)

Варя: Слушай молча!

Он там тоже улыбается. Уже очень сонно.