Валерий Хайт - Большая книга одесского юмора (сборник)

• Название: Большая книга одесского юмора (сборник)
• Автор: Валерий Хайт
• Жанр: Прочий юмор
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-89861-9, 978-5-699-89861-9

Не уменьшающаяся с годами популярность произведений Бабеля, Ильфа и Петрова, Катаева, Олеши, продолжающееся блистательное творчество Михаила Жванецкого, вот уже почти 20 лет выходящий в Одессе юмористический журнал «Фонтан» – благоприятствовали появлению в «Столице юмора» новых талантливых авторов, пишущих в веселом жанре.

Мы предлагаем вниманию читателей произведения некоторых из них. Какие-то из этих имен вам хорошо знакомы, какие-то нет. Но мы надеемся, что представленные в этой книге рассказы, стихи и миниатюры не только достойно продолжат одесские литературные традиции, но и станут любимым чтением истинных поклонников настоящего одесского юмора…

---

Была такая передача и на одесском телевидении. Называлась она «Родной завод – судьба моя». Разница состояла в том, что «От всей души» готовило пятьдесят человек, и над ней плакала вся страна, а «Родной завод…» готовил всего один человек – Рафаил Маркович Шанс, и плакал над его сценариями вначале тоже всего один человек, а именно – первая и последняя телезвезда Одессы Лилия Степановна Марченко. Потому что вести эту передачу предстояло ей. А сценарии Рафаил обычно писал халтурные. Так что доводить их до ума (то есть зрителей до инфаркта) приходилось самой Лилии Степановне. Иногда импровизируя прямо на сцене. И были поразительные случаи.

– Ты понимаешь, старуха, – суетился однажды Рафаил, подсовывая Лилии какие-то скомканные листы бумаги прямо перед ее выходом на сцену. – В этой передаче у нас два героя. Но я успел написать только про одного. И в этом как раз весь кайф. Понимаешь? Потому что про второго героя вообще ничего писать не надо. У него точно такая же биография, как и у первого. Короче, люди всю свою жизнь прошли вместе. Так сказать, рука об руку. Учеба, работа, война… Юность, молодость, зрелость… А они неразлучны, как эти… ну, сиамские коты. То есть близнецы… В общем, кому я это рассказываю?! Вперед! На сцене сообразишь…

И Лилия Степановна шагнула на сцену заводского клуба, где уже были включены телекамеры и публика доставала носовые платки, готовясь в ближайшие полтора часа нарыдаться, как на похоронах любимого родственника.

– Баллада о неразлучных друзьях! – с чувством произнесла Лилия.

В зале послушно всхлипнули.

– Сидят у нас в первом ряду два человека, – продолжала ведущая, – Иван Иванович Иванов и Петр Петрович Петров. И вот повезло же людям. Казалось бы, два человека могли прожить две жизни, а прожили всего одну. В тридцать втором году Иван Иванович закончил профтехучилище при вашем заводе и стал машинистом домны. И в том же тридцать втором закончил это училище Петр Петрович.

– Нет, нет! – закричал из зала пожилой мужчина. – Я это училище не заканчивал, я тогда в другом училище обучался. В музыкальном. И не по классу домны, а по классу домры!

– М-да… – произнесла Лилия Степановна. – Так что в юности нашим героям так и не удалось повстречаться… Но настала индустриализация! И по призыву комсомола пришел на ваш завод и встал у горячей домны молодой домнист Иванов. И рядом с ним плечом к плечу встал молодой домрист Петров…

– Да нет же! Нет!.. – опять закричал из зала тот же мужчина. – Не вставал я ни у какой домны. Я тогда в ВОХРе работал охранником. И не на этом заводе, а на кондитерской фабрике. Там как раз воровать начали понемногу, так нас комсомол бросил на усиление…

Лилия Степановна метнула огненный взгляд за кулисы, но Рафаила уже и след простыл.

– Да… – произнесла она. – В общем, и в молодые годы Иван Иванович и Петр Петрович так и не узнали друг друга. Но настал час великих испытаний! Война!.. И в первые же часы этой лихой годины пришел на фронт добровольцем Иван Иванович Иванов. И надо же так случиться, что в тот же полк, и тоже добровольцем, пришел на фронт Петр Петрович…

– Да не приходил я ни на какой фронт! Тем более добровольцем! – уже просто застонал из зала Петр Петрович. – Меня вообще от армии освободили по состоянию здоровья. Я же на этой конфетной фабрике белую горячку получил. От сильного переедания шоколадных конфет с ликером…

Конечно, такой поворот событий мог сбить с толку и более опытную ведущую, чем Лилия Степановна. Но Лилию Степановну он не сбил!

– В общем, как вы уже поняли, – произнесла она, – и в зрелые годы наши неразлучные друзья так и не познакомились. Но пришла Великая Победа! Настала пора восстанавливать разрушенное хозяйство, и вернулся на свой родной завод Иван Иванович Иванов. И вот тут-то уже Петр Петрович Петров тоже пришел на ваш завод!.. Я правильно говорю? – обратилась ведущая к несговорчивому Петру Петровичу.

– Неправильно! – твердо ответил он из зала. – Ни на какой этот завод я тогда не приходил. Я на нем вообще никогда в жизни не был. Просто у меня тут жена работает официанткой в клубном буфете. Вот я и сижу в этом зале – жду, пока она освободится.

И все же Лилия Степановна сумела закончить свою прочувствованную балладу.

– Да, дорогие друзья! – произнесла она, и голос ее как бы от волнения дрогнул. – Вот так иногда бывает в нашей советской жизни. Неразлучные Иван Иванович и Петр Петрович никогда не встречались друг с другом. Более того, они и слыхом друг о друге не слыхивали. А в нашем зале сегодня они сидят рядом. Так встаньте же, наши дорогие герои, пусть вас увидят зрители! И обнимите друг друга!

Двое совершенно незнакомых друг с другом мужчин поднялись и с отвращением заключили друг друга в объятия. Зал разразился аплодисментами. Многие плакали.

…Нет, все-таки великим советским публицистом была ведущая одесского телевидения Лилия Степановна Марченко. Хотя почему была? Она и сейчас есть. Живет себе в Германии, ведет телевизионные передачи для наших эмигрантов.

А вот интересно, может ли их сейчас заставить расплакаться рассказ о родном заводе, на котором они когда-то трудились? Вряд ли. Разве что перспектива на него вернуться…

Рецепт долголетия

Вот правду говорят, что лучший доктор – это семейный. Он приходит к вам как к себе домой, знает ваш организм как свои пять пальцев…

У меня, например, такой есть. Зовут его Ленчик.

Мы дружим с ним уже много лет, и он меня полностью устраивает. Хотя по профессии он гинеколог. Когда меня начинает что-нибудь беспокоить, я как цивилизованный человек не занимаюсь самолечением, а обращаюсь к врачу. То есть к Ленчику. Он долго выслушивает меня, теребя свой бесконечный нос, и наконец изрекает:

– Ну что тебе сказать, Георгий?.. Что касается моей специальности, то с этой стороны я в данном случае у тебя никаких серьезных отклонений не вижу…

После чего я успокаиваюсь, и мы оба с сознанием выполненного долга выпиваем по рюмке.

Но с самым замечательным семейным доктором я познакомился еще в детстве. Это была наш участковый терапевт Розалия Генриховна Сулькина. Пожилая дама весом в центнер, постоянно кашляющая, чихающая и держащаяся за печень, она поднималась к нам на второй этаж так, как будто взбиралась на Эверест. И потом долго отдыхала в дверях, вытирая обильный пот и преодолевая одышку.

– Ну? – укоризненно спрашивала она наконец. – И зачем вы меня сюда вызывали, на такую вот высоту?!

– Так видите ли, Розалия Генриховна, – извиняющимся голосом начинала мама, – переболели мы тут все. У меня вот температура тридцать восемь… Слабость… Видимо, грипп…

– Это у вас грипп?! – презрительно глядя на маму, перебивала ее Розалия Генриховна. – Вот у меня таки грипп!.. Подумаешь, тридцать восемь! У меня сорок два третью неделю держится. А слабость какая! Перед глазами круги!.. Ноги подкашиваются!..

– Так вы бы присели… – начинала волноваться мама.

– Да что там «присели», – отмахивалась Сулькина. – Мне бы сейчас прилечь надо, прилечь! Причем недели на две!..

И она обводила взглядом нашу квартиру, как бы отыскивая себе место, куда бы это ей на две недели прилечь.

– Хотя что это я говорю… – тут же обрывала она себя. – Разве я могу себе это позволить? У меня же еще пять вызовов! Я даже в аптеку сходить не успеваю, чтобы купить себе лекарство… Ой, что-то мне совсем нехорошо стало… Сейчас упаду…

И она грузно опускалась на стул.

– Так, может быть, я схожу? – робко предлагала мама, вставая с постели.

– Куда?

– В аптеку. Вам за лекарством.

– Ну это же неудобно, – останавливала ее Сулькина. – Все-таки вы больная – я врач… И потом, что, мне уже, кроме вас, за лекарством некому сходить? Вот супруг ваш, например, пусть сходит. Что это он на диване лежит?

– Так это у него радикулит, – оправдывалась мама. – Он подняться не может…

– У него радикулит?! – переспрашивала Сулькина, тыча в папину сторону толстым дрожащим пальцем. – Да на нем еще воду можно возить! Нет, я вижу, что он лежит, но я же слышу, что он не кричит!.. Вот у меня радикулит! Это да! Я кричу двадцать четыре часа в сутки. Не прекращая ни на минуту!.. Такая боль!..

– Но сейчас вам, наверное, легче? – с надеждой спрашивал папа, кряхтя поднимаясь с дивана.

– Это почему вы так думаете? – удивлялась доктор.

– Ну сейчас же вы не кричите…

– Пожалуйста… Я могу начать! Я сейчас так закричу, что у вас тут у всех барабанные перепонки полопаются!.. Но зачем? Разве меня кто-нибудь услышит?..

– Знаете, – сочувственно говорил папа, – мне в таких случаях жена делает массаж поясницы. Очень помогает…

– Как вы говорите? – заинтересовывалась Розалия Генриховна. – Массаж? А ну давайте пусть она мне сейчас сделает!.. Кстати, заодно и пропотеет. Ей это очень полезно. А вам, наоборот, полезно немного пройтись. Размять свои залежавшиеся суставы. Поэтому я вас очень прошу: пойдете в аптеку, так возле нее – детский сад… Заберите оттуда моего внука Павлика. Он скажет, куда себя вести. Он привык. Его каждый день пациенты домой отводят… Ну давайте, что это у вас за массаж? – продолжала она, укладываясь на освобожденный папой диван. – Да, минуточку, может быть, у вас есть еще какие-нибудь жалобы? На сердце, например?