Лотар-Гюнтер Буххайм - Крепость

• Название: Крепость
• Автор: Лотар-Гюнтер Буххайм
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997

---

Но теперь у меня появилось еще и чувство страха того, что здесь может объявиться какой-нибудь идиот с более высоким званием и собрать нас в «кулак». И кто может сказать наверняка, что он не будет очередным придурком с зашкалившими мозгами...

Рвануть бы вперед что есть мочи – но из-за мин пока слишком рано: Их еще не различить в ут-реннем тумане... Явный пример царящей у нас паники!

Тем не менее, того, что янки все еще не переправились через Луару, я не понимаю. Разве у них нет саперов? Разве они не знают, что мы едва ли имеем боеспособные подразделения здесь, на южном берегу? Наши регулярные войсковые единицы, во всяком случае, нигде не видать – скорее такие вот группки солдат как здесь.

Перекусываем суррогатом кофе и хлебом с консервированной колбасой. На этот раз кровяная колбаса. Variatio delectat .

Время пришло.

- Вперед, Бартль, выходим! – говорю громко, и обращаюсь к «кучеру»:

- Теперь Ваш черед провезти нас целыми и невредимыми.

И помолчав, добавляю:

- Мы должны быть предельно внимательными как еще никогда ранее! А потому, едем медлен-но, почти наощупь – и если что лежит на шоссе, то пропускаем это между колес...

- Агха! Агха! Господин оберлайтнант, – раздается в ответ.

Погода, кажется, будет меняться. Вместо бело-голубого, в небе теперь царит бледно-серый с рассеивающимися облаками цвет акварельной краски. Страстно желаю, чтобы небосвод потем-нел еще больше: Эта небесная скорбь совершенно не подходит для самолетов.

Но затем небо постепенно становится светлее, и снова, кажется, хочет проясниться.

Скоро мне вновь придется лезть на крышу. Только одна эта мысль заставляет меня вздрогнуть. Но что делать?! А значит, лучше прямо сейчас и залезть.

Приказываю остановить и лезу наверх. Когда спустя некоторое время «кучер» останавливает машину, до меня доносится легкое журчание: «Кучер» справляет малую нужду. Наверное, справа от меня. Надо бы тоже помочиться, так сказать, ради профилактики. Значит, снова слезть с крыши и бегом в придорожный кювет. Запах моей мочи резко бьет мне в нос. Черт, что это мы съели и выпили? Мой ссущий член пахнет еще сильнее.

Мигание оконного стекла в утреннем свете заставляет меня вздрогнуть. Неужели я напуган сейчас как косуля?

Я и косуля?

Над этим сравнением рассмеялся бы любой, кто услышал бы его. Напряжение и нетерпеливое ожидание стали для меня, и в самом деле, моей второй натурой.

Время от времени переваливаюсь с боку на бок, чтобы основательно осмотреть небо до самой его глубины. В это время, уверен, братишки на полевых аэродромах в Англии уже прогревают двигатели своих самолетов.

Мы должны найти дрова, и мы должны переправиться через Луару. Думаю, мы окажемся в безопасности сразу, как только переправимся через реку.

То, что и в самом деле нигде не видать саперов, я с трудом понимаю. Вместо мостов они же должны были уже навести хотя бы автомобильные паромы? Но здесь никого, пожалуй, это не интересует. Вероятно, генералы тоже уже удрали с такими вот, виденными нами, врачами. По-зволить просто отрезать путь отхода нашим частям в районах слева от Loire – такое решение звучит страшно и непонятно.

Как может все сладиться, если каждый делает, что придет ему на ум. Невольно вспоминаю сло-ва начальника Брестского порта: «Как может у нас все получаться правильно, если войной управляют из Берхтесгадена ...».

Мне довелось услышать эти слова в яме с песком, и я совсем не хотел думать об их смысле. Те-перь же думаю совсем иначе.

Ну вот! Мне невольно приходится ломать голову, вспоминая также еще и то, как называется бункер около Berchtesgaden. А, вспомнил: Тот обер-лейтенант называл: «Орлиное гнездо» . Сначала «Волчье логово» , затем «Орлиное гнездо»; как всегда гротескно и крикливо.

Роммель стоял близко, на расстоянии вытянутой руки: в La Roche Guyon . Однако, там он теперь тоже больше не сидит, после того, как подвергся атаке английского Спитфайра . Пра-вить лошадьми при ясном дне, да на открытой местности, как он делал – грубая ошибка генера-ла.

Раздается собачий лай, быстро перерастающий в яростное рычание с пеной у рта. Где есть со-баки, говорю себе, там также есть и люди. Но как бы сильно не напрягал глаза, не могу никого разглядеть.

Несколько собак с громким лаем бегут рядом с «ковчегом», пока, наконец не смолкают и вне-запно не останавливаются неподвижно на дороге.

В таких вот рычащих и лающих собак, «Старик» выпустил весь магазин своего карабина, когда был взбешен тем, что на его легавую собаку Анью напала полностью вышедшая из-под контроля подобная стая. Я уже почти забыл о том случае. Даже странно, что вспомнил об этом здесь и сейчас...

И тут мне кажется, как будто бы что-то переместилось справа впереди в кустарнике среди ив, и я быстро даю прикладом автомата сигнал остановки. Так, в устойчивом положении, я могу лучше рассмотреть происходящее: Немецкие солдаты!

Приходится пристально всматриваться, чтобы найти подходящее место остановки: Только по темным стволам могу понять, что здесь три стоящие друг за другом противотанковые пушки закрывают проезжую часть шоссе. Больше ничего не разглядеть. Молодцы! Чертовски хорошо замаскировались! Конечно, у них было для этого достаточно времени, и скорее всего, только на нас они и хотели нагнать страху.

Машу обеими руками и приказываю «кучеру» продолжить движение. Едва лишь мы трогаемся, как два солдата выбегают из своего укрытия на дорогу и останавливают «ковчег»: Не могу ли я взять с собой их почту?

- Конечно, парни!

- А посылочку тоже можно?

Бартль кривит лицо и одаривает меня укоризненным взглядом. Но что я могу поделать? Для этих бедолаг мы являемся, наверно, последней связью с Родиной. Регулярной полевой почты здесь, конечно, больше нет.

Опять достаю свою истрепанную дорожную карту «Мишлен», которая, к счастью, цела вправо до самого M;hlhausen .

Но что, если за Orleans все мосты также разрушены? Моя карта предназначена для владельца обычной легковушки: Ни гор, ни холмов здесь не указано. Однако знаю еще с гимназических времен, что если мы не достигнем Бургундские Врата , то можем свернуть в Вогезы . На этом «ковчеге» пройти Вогезы – возможно ли такое вообще?

Я не доверяю югу: Dijon, Beifort , туда тянет меня в последнюю очередь. В этой местности Maquis должны быть особенно активны.

Что за ****ство: Ни одна сволочь не может мне давать нормальную информацию о сложившей-ся вокруг ситуации!

Когда мы вновь следуем своим маршрутом, спрашиваю себя, к чему может сгодиться вот эта, отдельно взятая, позиция противотанковых пушек? Такое решение выглядит очередной, совер-шенно непродуманной глупостью. Почему никто не отзовет обратно этих людей? Почему им приказано подыхать здесь с голоду?

Погода буквально ликует, все же, как ни крути: Разгар лета. При таком великолепии погоды быть расстрелянными в упор танками, должно быть довольно горько и неприятно.

Мирный вид этого ландшафта – чистый обман. Не доверять ничему!

Кажется, при такой погоде в местности у Caen прилетел десантный планер. И когда зенитки наших катеров разнесли его в щепки, то из планера посыпались люди, словно яблоки-паданцы. Или, как сказал оберштурман, они падали как картофелины из рваного мешка? Тоже своего ро-да способ высадки десанта! Война предлагает максимально оригинальные способы свернуть ласты. Богу Марсу в фантазии не откажешь. Ему на ум вечно приходит что-то новенькое. Взо-рванная мина-растяжка на дороге тоже была не плохая идея.

Я еще никогда не видел такого ухоженного сельского ландшафта как здесь: Широкие поля, кустистые леса и рощи, группы каштанов, луга, виноградники. Между тем, время от времени появляются и старые, благородные господские дома высокой архитектуры. И всюду роскошное цветение природы.

Внезапно и только на какой-то миг нашего неспешного проезда, в пробеле живых изгородей, как в кинетоскопе, видится аллея, нацеленная прямо: на башенки и ворота маленького замка. Другие замки на холмах кажутся более распростертыми со зданиями по соседству. Иногда глаз выхватывает только коньки крыш, балюстрады – выветренные до грязно-серого цвета строения в стиле эпохи Возрождения.

Прелесть этого ландшафта, его спокойствие, прежде всего, не подходит к моему расположению духа: Я сильно нервничаю.

Любой толстый древесный ствол, любая колонна у ворот может быть укрытием для франтирё-ров. Донжоны , широкие балюстрады – повсюду может таиться масса опасностей. Кроме то-го, изгибы реки постоянно делают дорогу совершенно запутанной: Взгляд часто не идет дальше ста метров.

В нашем медленном движении вижу прачек на реке – картина, настолько мирная, будто взята из какой-то оперетты! У них нет мыла, и они отбивают свое серое белье на больших плоских, округлых камнях с помощью деревянных вальков. Стучащие удары то бьют в унисон, то снова теряют его, а мы тем временем уже проезжаем мимо...