Валерий Смирнов - Тень берсерка

• Название: Тень берсерка
• Автор: Валерий Смирнов
• Издательство: ЗАО "Омега"
• Жанр: Триллер
• Год: 2004
• ISBN: 5-465-00167-4

В новом романе Валерия Смирнова Белый ворон примеряет на себя доспехи берсерка. Его цель - спецхран, набитый бесценным антиквариатом. И хотя викинги-берсерки дрались в одних рубахах, Белый ворон принимает очередной вызов судьбы (им же самим подготовленный) во всеоружии. Будут и группы поддержки, и современнейшая спецтехника, и вся мощь его подпольного синдиката, и негласная личная охрана в лице очаровательной «Красной шапочки». Но самое главное оружие Ворона-берсерка - это голова, хитроумный план, умение правильно просчитать многоходовую комбинацию, мудрость и ирония - всегда и везде, несмотря ни на что.

В России издается впервые.

© В.П. Смирнов, автор, 2003

© ЗАО «Омега», состав, оформление, 2003

© Г.К. Пилиев, биобиблиографическая справка, 2003

Гонорар, полученный от издания настоящей книги, автор жертвует в Фонд реставрации Одесского оперного театра

---

— С каким пистолетом там вышивает милиционер?

— «Стечкин», — снова проявил широчайшую эрудицию будущий студент того самого университета, которому мне приходится оказывать спонсорскую помощь.

— Все так думали, а кто поумнее, посчитал — это пистолет Подбирина. Слышал о таком?

— Нет, — почему-то не соврал Гарик, разомлевший от чересчур длительного общения с папашей. Если Сережа задержится еще на полчаса, я сегодня перевыполню годовую норму отцовских обязанностей по разделу воспитания.

— На самом деле советский милиционер был вооружен израильским пистолетом «Дизерт игл», что само по себе уже являлось фантастикой в квадрате... Да, Гарик, хорошо в кино. Там можно одновременно стрелять из пистолетов-пулеметов с двух рук. Или из «Калашникова», с одной руки, от живота. А как в этих фильмах герои палят из помповых ружей в закрытых помещениях! И хоть бы у одного из них после первого выстрела уши выскочили на затылок. Почти все револьверы за поясами носят, но при таком отношении к оружию постоянно выходят победителями из схваток почему-то с не отстрелянными яйцами...

— Папуля, я прямо на тебе торчу, — впервые чуть ли не с восхищением посмотрел на меня Гарик.

Что говорить, где-то в закоулках души мне стало приятно — в кои веки сынок посчитал: его папа не такой придурок, каким ему всю жизнь кажется.

— Книги бы читал, тогда знал, как правильно выражаться. Значит, тарч испытываешь? Так, между прочим, тарч — это небольшой круглый щит с прорезью для руки в кольчужной рукавице. Редчайшая вещь, я ее видел в коллекции Исаева. Можно работать двумя руками, одновременно прикрываясь щитом. А еще тарчем называется другой щит, гербовой, носитель изображения...

Я до того увлекся ролью просветителя, а главное, непривычно расслабился, что не заметил, как в приоткрытой двери улыбается Сабина. Редчайший случай семейной идиллии, вот что значит предвкушение второго отпуска за последние пятнадцать лет.

— Дорогая, как я понимаю, нас наконец-то осчастливил своим присутствием Рябов? — замечаю почти тем же сладким голосом, которым пользовался в салоне, разговаривая с прекрасной незнакомкой.

Гарик уразумел, что процесс его общения с любимым папой завершился, а потому сделал надлежащий вывод, шаря скептическим взглядом по книжным полкам, забитым видеопродукцией, пользующейся повышенным спросом из-за ее небывало высокого качества.

— Сережа в гостиной, — улыбнулась жена.

— Спасибо. Кстати, забыл сказать — прекрасно выглядишь, дорогая.

Сабина так благодарно-томно посмотрела на меня, будто в эту ночь могла рассчитывать на гораздо большее, чем во время предыдущей.

— Великолепно выглядишь, — повторился я отрываясь от тихого семейного счастья. — килограммов пять наверняка прибавила.

Фразу, которую Сабина отпустила мне вслед, я как-то слышал от Гарика. И почти с теми же интонациями.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Коммерческий директор фирмы расположился возле небольшого столика и с аппетитом уничтожал тостики, на скорую руку изготовленные Сабиной. При моем появлении Сережа с такой страстью прикипел к тарелке, как будто я всем своим видом демонстрировал жгучее желание выхватить посуду с бутербродами из-под его перебитого в нескольких местах носа.

Чуть позже Рябов удивил меня еще больше, опорожнив чашку кофе, к которому питает не большее пристрастие, чем я к появлению в стенах офиса очередного попрошайки из немеряно расплодившихся контролирующих организаций. Если Сережа еще и закурит, так можно грохаться в обморок от столь наплевательского отношения к собственному здоровью.

По-видимому, мой обморок в планы Рябова не укладывался. Отсутствие реакции на мое курение еще раз подтвердило такой смелый вывод.

— Вершигора дергается, — доверительно поведал Рябов о состоянии борьбы с организованной преступностью. — Он надеется, ты выполнишь обещание. Но вместо этого...

— Ошибочка, Сережа. Не вместо, а...

— Правильно. Я так ему и сказал. Дескать, чтобы не было никаких подозрений со стороны Сабли[1], — доказывает свою высочайшую квалификацию мой давний напарник, ставший со временем подчиненным, благодаря откинувшему копыта тестю. — Ситуация по-прежнему под их жестким контролем.

— А Вершигора?

— Или поверил, или сделал вид, что безоговорочно верит. По-моему, он уже не в состоянии понять, что творится. Собирается, на всякий случай, в депутаты. Слава Богу, у нас такое возможно.

— У нас и не такое возможно. Надеюсь, Вершигора на парламент не замахивается?

Рябов посмотрел на меня, словно увидел впервые в жизни, и серьезным тоном ответил:

— Ему еще рановато. В смысле на тот свет. Уж кто-кто, а генерал знает реалии жизни. Стоит на горизонте замаячить выборам, так у него прибавляется работы. Он уже со столькими кандидатами в депутаты по горячим следам встречался... Незадолго до того, как из них эксперты извлекали пули. Вершигора на городской или областной совет целится. Ему без разницы. Сам понимаешь, какое положение может быть у начальника Управления по борьбе с организованной преступностью в период пика разгула демократии. Другими словами, перед выборами.

— И чего ему неймется? — деланно удивляюсь я. — Пусть загремит на весь город своими небывалыми успехами. Пару заказных убийств раскроет.

— Арлекино, что ли?

— А хотя бы и Арлекино, — не решаюсь играть в поддавки. — Тоже еще бином Ньютона. Арестует явного киллера, тот под гнетом неопровержимых улик подпишет признание. Ну а потом скоропостижно покончит с собой в камере от страшенных угрызений совести. Или от болезни сердца, а может быть, при побеге...

— Ты же знаешь, Вершигора таких методов не любит.

— Тогда пусть погоны к плечам гвоздями прибивает. Судя по его настроению, в грядущей ситуации на эти самые гвозди — вся надежда.

— Не только. Грядущая ситуация — это ведь выборы.

— Ах, да. В общем, как я понял, нам предстоит традиционное взаимодействие. Догадываюсь, что поддержкой генерала ты заручился. Естественно, практической. К тому же сильно опоздал на встречу со мной, что говорит еще об одной встрече. На сей раз с конторскими дружками.

— Ну ты прямо Шерлок Холмс! — несколько раздраженно бросил Сережа. — Шприц для наркоты выдать?

— Извини, я слегка переобщался с Гариком. Понимаю, что и этим ты не ограничился. Скажи откровенно, мое решение тебя чем-то удивило?

— Нет, — решительно ответил коммерческий директор. — Разве ты меня можешь удивить? Только обрадовать. Скажи, ради чего опять суешь наши головы в петли? Кому и что собираешься доказывать? Только не говори: заработаем груду денег. Для тебя они не главное. Опять за старое взялся. Сколько тебя можно просить? Неужели нет ничего слаще, чем ублажать характер?

— Есть. То, ради чего стоит жить, а именно — свобода принимать решения. Быть хозяином своей судьбы. Вне зависимости, станет ли генерал депутатом или от очередного губернаторского заскока.

— Он, кстати, до сих пор на тебя обижается.

— У меня нервный стресс. Вот и хочу уехать, отдохнуть.

Сережа наконец-то позволил себе усмехнуться:

— Чиновники вообще таких слов не знают. Работают на износ и других заставляют.

— Да, наш губернатор за последние тридцать лет горения на благо народа весь поизносился. Слава Богу, не поиздержался. Ладно, Сережа, пошли все они...

— Еще вопрос. Для себя хочу понять. Вернее, убедиться в предположении.

— Каком?

— Если бы не Туловский, ты бы решился на эту операцию?

Я аккуратно погасил сигарету и предельно откровенно ответил:

— Никогда. Меня столько раз призывали брать пример с отцов и быть достойным родины, что наконец-то многолетней выдержке пришли кранты. Я созрел, Сережа. Не для воровства, а для восстановления исторической справедливости. Эти картины до сих пор прячут не только от всего мира, но и от собственного народа. Так мы же его частичка. Какие дела, Рябов?

— Те самые, которые нас когда-то в могилу сведут! — не смог наступить на горло собственному характеру начальник службы безопасности. — Ты постоянно, как нарочно, загоняешь меня своими решениями. Как это любишь говорить про лошадь на свадьбе? Морда в цветах, а жопа в мыле! Сколько еще я смогу выдерживать такой вид? Мы что, с каждым годом делаемся моложе?

— Быть может, и в этом вся причина, Сережа. Я не хочу стариться и тебе не позволю, потому что слишком хорошо отношусь. Давай и дальше чувствовать себя молодыми.

— Почувствуешь, гарантирую, — в голосе Рябова просквозило едва заметное злорадство.

— Тогда поехали.

— Пока поехал Босягин, — поддевает меня Сережа.

— Доложили уже, — удовлетворенно замечаю по поводу постоянного контроля за моими действиями. — Это хорошо. А то, что твой Воха работает с моей группой...

— Знаю. Но руководство...