Эйвин Болстад - Без маски

• Название: Без маски
• Автор: Эйвин Болстад
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1961

---

— Ты зачем пришла? — спросила Ане, прижав руку к груди.

— Он звал меня, — отрывисто сказала Лина. — Ну что же, так я и буду мерзнуть здесь на лестнице или меня всё-таки пустят в дом? Пойдем прямо к больному или сначала напоить вас сердечными каплями, фрёкен Ане?.. Нечего тебе скалить зубы, старый козел, — напустилась она на Сиверта. — Погоди, вот захвораешь, попадешься ты тогда мне в руки!

Ане пропустила ведьму в комнату. Лина вошла, презрительно кивнув Марте. Они до смерти ненавидели друг друга.

На широкой кровати лежал могучий старик с густыми бакенбардами. Марта и Ане остановились в дверях. Лекарка Лина подошла к кровати и стала пристально смотреть на больного. Он застонал и произнес в полузабытьи: «Она здесь, Марта? Запри на кухне дверь!» Потом, медленно приходя в себя, посмотрел на знахарку и хрипло спросил, кивая на корзину:

— Что там у тебя еще за отрава, Лина?

— Сердечный эликсир и эликсир молодости! — быстро отозвалась Лина. Она обернулась к стоявшим у дверей женщинам и жестом отослала их прочь из комнаты. Марта закрыла дверь и приложилась ухом к замочной скважине.

— Что-то уж больно много ты обещаешь, — проговорил Стюрк. — Гляди, как бы на твоих весах не оказалось фальшивых гирь. — И вдруг он перешел на старый жаргон бергенских купцов:

— Нечего корчить из себя колдунью, старуха. Прибереги свои штучки для нищих болванов. Дай-ка мне попробовать твоего снадобья. Ежели оно поможет мне, то я хорошо заплачу. Мне надоело глядеть на тупые рожи докторов.

Лина сразу же бросила бормотать заклинания — бог с ним, с ритуалом! — и превратилась в домовитую сестру милосердия. Она заботливо, быстро и ловко оправила постель. Никогда Стюрк не лежал так удобно. После этого она дала ему выпить сердечного эликсира.

— Это поможет, — ободряюще сказала Лина, — я ведь всегда приходила к тебе на помощь. Быть может, я и сейчас смогу тебе помочь. Нечего ухмыляться, старый черт, сегодня у меня будет с тобой серьезный разговор!

Стюрк усмехнулся и выпил лекарство. Теперь эта старуха ему совершенно безразлична, но из его памяти еще не изгладилась прелестная девушка с нежными, теплыми губами.

Лина уселась на край кровати и пристально посмотрела на больного. Поможет ли эликсир, не обманул ли ее Мейстерконен? Стюрк долго лежал без движения. Маятник старинных часов качался медленно, с жалобным звоном, словно готов был вот-вот остановиться. Лина знала, что это означает для больного. Наконец старик зашевелился. Он приподнял веки и пришел в себя:

— Черт возьми. В груди как будто уже не так сильно болит.

Он прислушался к тиканью часов.

— Да и они вроде пошли быстрее, — с облегчением произнес Стюрк. — Сколько тебе заплатить за твое снадобье, Лина?

— Об оплате потолкуем после, — сказала Лина.

— А я думаю, это самое первое дело, — возразил старый купец.

Марта еще плотнее прижала ухо к дверям. Она не очень-то доверяла этой лекарке: старуха знала или подозревала слишком многое. Марта с удовольствием задушила бы ее при первом удобном случае где-нибудь в безлюдном переулке, и охотно пошла бы за это на виселицу.

— Ну как ты жила все эти годы, Лина? — спросил Стюрк.

— О, — ответила Лина, — лучше, чем другие женщины, которых ты загубил. Ведь ты когда-то говорил мне, что бедная девушка ничего хорошего и ожидать не может от богатого поклонника!

— Ну само собою, — сказал Стюрк, поддразнивая ее, — я крещен в серебряном тазу, а ты — в оловянном. И этого уж никак не изменить, Лина.

Знахарка покраснела от гнева:

— Что ты мне толкуешь про серебро да про олово! Уж если на то пошло, то будь доволен, что я не рассказала твоим родственникам о некоторых младенцах, что были окрещены в серебряном тазу, тогда как им был бы скорее впору оловянный…

— Довольно! — прервал ее Стюрк. — Ох, если бы я мог заткнуть твою глотку, Лина. Но я всё-таки полагаюсь на тебя.

— А я на тебя не полагаюсь. И ежели я молчу, то только потому, что терпеть не могу твою чванливую родню.

— Хорошо сказано! — мрачно проговорил Стюрк. — Я щедро заплачу тебе.

— А кто заплатит нашему сыну? — тихо спросила знахарка.

— Что?! — испуганно воскликнул Стюрк. — Разве он не умер в младенчестве?

— Нет, — твердо сказала Лина. — Вот она, моя фальшивая гиря… Я распустила слух, что мальчик умер. Но он благополучно вырос в той усадьбе, куда я его отдала. В то время как другая…

— Ясно, — снова прервал ее Стюрк. — Я старый купец, и сразу чую опасность. Сколько я должен заплатить за твое молчание?

— Своим знахарством я зарабатывала достаточно, чтобы мальчик учился в школе. Но ему нужно поехать в Копенгаген, он хочет учиться на доктора. У тебя есть средства. И к тому же ты надул своих родственников, подсунул им на весы фальшивую гирю. А ты знаешь, что это значит. Когда в городе разгорается скандал, все дамы сразу же заболевают и посылают за мной. Я бываю во всех домах, и скандальные истории всегда известны мне во всех подробностях.

— Может, ты поступаешь и не совсем законно, но я заплачу тебе. Как зовут молодого человека?

— Этого ты никогда не узнаешь, — быстро проговорила Лина. — Я никогда не видела его. Он не знает своей матери. Так что и отцу не нужно знать его имя…

— Что она имела в виду, когда говорила о фальшивой гире? — спросила стоявшая позади кухарки Ане.

Марта обернулась так быстро, что чуть не сбила ее с ног, и, положив руки на плечи девушки, мягко сказала:

— Она имела в виду, что у твоего отца тяжелая сердечная болезнь, о которой в городе не должны ничего знать.

Морщины разгладились на лице Марты, она вдруг будто помолодела. «Кухарка и хозяйская дочь похожи друг на друга как две капли воды», — подумал Сиверт.

Обе женщины стояли обнявшись, когда знахарка Лина с высоко поднятой головой вышла из комнаты больного.

Проходя через кухню, Лина бросила на Марту презрительный взгляд.

Тут Марта выпустила девушку из объятий, бросилась к двери и почтительно отворила ее перед лекаркой. Потом она дружески протянула Лине руку. Та молча уставилась на нее. В маленькой кухне стало вдруг необыкновенно тихо. Сиверт широко разинул рот, словно о чем-то догадавшись. Ведь Марта много раз могла выйти замуж, несмотря на приблудного ребенка, который к тому же умер. И всё-таки она, неизвестно почему, не захотела покинуть этот дом и осталась здесь навсегда. А в ушах Лины всё еще звучала ее собственная фраза: «Я ни разу в жизни не видела моего мальчика».

И тут она подумала, что женщину может постигнуть еще худшая судьба — видеть своего ребенка каждый день и не сметь признаться в том, что она его мать.

Лина крепко пожала протянутую руку Марты и поспешно вышла на улицу. На городской башне били часы. На улицах тихо падал снег. А знахарка Лина торопливо шла домой, к своим черным кошкам.

Веселая встреча короля (Перевод Л. Брауде)

Уже две недели в городе стоял дым коромыслом. И вот наступил полдень 21 июля 1865 года. Портнихи с исколотыми пальцами и покрасневшими глазами, неподвижно, словно куклы, сидели за своими швейными машинками. Много дней и ночей они не смыкали глаз. У них не хватало времени даже на то, чтобы выпить чашку горячего кофе. Они не в силах были даже встать со стула, чтобы на минутку прилечь.

Их более счастливые сёстры в этот день тоже были на ногах с самого утра. Они встали пораньше, чтобы перемерить все свои роскошные туалеты. Они тоже очень устали, простояв в своих нарядах и украшениях с шести часов утра до двенадцати. Но едва настал полдень, как они схватили свои зонтики и ринулись прямо на солнцепек, чтобы занять на берегу Вогена приготовленные для них в дверях склада места. Именно с этой стороны должны были приплыть в Берген король и его гость. Зрители облепили все слуховые окошечки, не говоря уже о дверях складских помещений: это были настоящие ложи, в которых стояли кресла и ящики. Последние, как выяснилось, были самыми выгодными сиденьями, так как занимали очень мало места. Ведь каждый сантиметр был рассчитан! Женщины всё сильнее и сильнее теснились в дверях, чтобы продемонстрировать свою красоту и свои наряды сестрам в других дверях и слуховых окошечках. Все они лелеяли тайную надежду, что принц Карл, ныне правящий вице-король, и его гость, принц Оранский, одарят их хотя бы минутным взглядом. О, это воспоминание они сохранили бы на всю жизнь!

Солнце жгло вовсю, и бергенцы покрывались испариной под тяжелыми одеждами. Но какое это имеет значение! Главное — ничего не упустить из всей этой парадной церемонии. Неужто король так и не приедет в Берген?

— Конечно, не приедет! — Этот возглас раздался в час отлива, под самой Бергенской крепостью у устья Богена, там, где расположен замок. И возглас этот, подхваченный другими зрителями, распространился дальше и достиг ушей расфуфыренных матрон, которые только теперь почувствовали усталость. Но сильнее всех разочарованы были бравые горожане. В этот день они подверглись еще более тяжкому испытанию, нежели дамы, затянутые в корсеты. Уже целых два часа стояли они на площади Фискеторгет и на набережной в Брюггене под непривычными в здешних местах палящими лучами солнца. Да еще в таких узких мундирах. Георг Старший был облачен в узкую красную куртку. Она тисками сжимала ему плечи. Он предполагал, что придется потерпеть с полчасика, а потом, помахав саблей и покрасовавшись перед королем, можно будет отправиться домой. Но времени прошло гораздо больше, чем он рассчитывал, и Георг почувствовал себя ужасно. Не лучше обстояло дело и с другими. Гражданская гвардия изнемогала под тяжестью своего обмундирования. Хуже всего было всадникам. Они застыли верхом на своих конях и медленно, словно на сковородке, поджаривались на солнце.