Валерий Волков - Блатные из тридевятого царства (СИ)

• Название: Блатные из тридевятого царства (СИ)
• Автор: Валерий Волков
• Издательство: СИ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2016

Получить пятнадцать суток за драку на дискотеке может каждый, но или почти каждый. Кто ж устоит спокойно, когда тычут кулаком по носу. А вот перенестись, отбывая срок, из российского отдела полиции в кутузку средневековой, да еще полусказочной Руси, дано не всякому. И как жить молодому парню дальше, если здесь землю все еще считают плоской, а местный князь-самодур даже представить не может, что у человека помимо обязанностей могут быть еще и права.

---

   Кулаки, так кулаки. После пережитого я готов был порвать Леньку на двадцать маленьких Дебилов и каждого, по отдельности, задушить.

   Граф не торопился вступить в очерченный круг. Сначала помолился, потом сбегал в уборную. И лишь после окрика князя робко переступил черту.

   Я качнулся вперед, обозначил удар левой, граф в испуге закрыл лицо, оставив хлипкое тело без защиты. Я пробил правой. Под дых. Лёнька сломался. Исход борьбы решил один удар. Больше руки пачкать я не стал. Прежде, чем оттащили, успел изрядно поработать ногами.

   Кто-то, проявив милосердие, сбегал за лекарем. Запыхавшийся Ганс Августович, склонился над распростертым телом.

   -- О, майн гот, по господин граф бегать стадо быков?

   Заслышав знакомый акцент, Ленька приоткрыл уцелевший глаз.

   -- Доктор, я умру?

   -- А как же, -- успокоил его господин Штольц. -- Рано или поздно все там будем.

   Дебил лишился чувств.

   Графа уволокли. Старобок, злой на весь мир и на меня в частности, отправил дочь под домашний арест -- дурь из головы выветривать. Алинка успела напоследок коснуться моей руки, тепло ее ладони предало силы и уверенности. Князь приказал:

   -- Пахан, ступай со двора. Коли еще раз увижу -- отстригу башку и кое-что другое. С глаз долой! Из сердца вон!

   Ощетинившись мечами, стрельцы вышвырнули меня за ворота и я нос к носу столкнулся с дьяком. Кого мне благодарить за такой подарок!?

   -- Духовную особу бить нельзя, -- на всякий случай напомнил Ивашка и, подхватив рясу, отпрыгнул в сторону. -- Чего меж грамотными людьми не случается, повздорили малость, давай мириться.

   Я оглянулся, до стрельцов далеко, пока подоспеют -- пришибу гада. Не разойтись нам, как "Титанику" с айсбергом.

   -- Пахан, уймись, Христом Богом прошу, -- скулил дьяк. -- Я ж за помощью, неужели рука поднимется на слугу божьего?

   -- Еще как!

   -- Я ж и так муки страшные принял, на задницу опосля муравьиной кучи сесть не могу. Спать стоя приходится. А отрава та, нутром чую, не вся вышла. Народные средства хороши, а все ж таки лекарю показаться бы, может, посоветует чего. А этот гад брезгует мной. Всего-то три доноса на него настрочил. Обиделась вражина немецкая. Не разговаривает. Похлопочи, объясни, что должность моя такая. Уважает он тебя, авось не откажет.

   Вообще-то я не садист и никогда таких наклонностей за собой не замечал, но отказать в помощи брату по вере, выше моих сил. К черту гуманизм с разбитым носом и сломанной челюстью, к лекарю, так к лекарю! О такой мести даже тень отца Гамлета не мечтала. Правда имелась существенная проблема.

   -- Доктор-то в княжеском тереме обитает, а мне туда дорожка заказана.

   -- И ничего, -- повеселел дьяк, -- я тебя через задний двор проведу, ни одна душа не увидит.

   Попасть в княжеские покои оказалось проще пареной репы. Через лаз в заборе, да в темную неприметную дверь. Ни охраны, ни собак. Не удивительно, что Старобока обокрали, при такой караульной службе не грех и по два раза на дню грабить. Под ногами предательски скрипнула ступенька.

   -- Ничего, -- пыхтел дьяк, -- недалече осталось, еще одна светлица и на месте.

   Изловчившись, я схватил дьяка за бороду.

   -- Стой, не дергайся. Сначала к Алинке зайдем, показывай, где ее прячут!

   -- Чур, меня, чур, -- закрестился Ивашка. -- Я телом болен, а не головой. Князь дознается, обоих в куски изрубит.

   -- Пока не увижу свою нареченную, с места не сдвинусь.

   -- Чего, дурак, мелишь!? Какая она тебе нареченная и думать забудь! К ней принцы заморские клинья бьют, из благородных, ни чета тебе. Ишь, со свиным рылом, да в калачный ряд.

   -- Не со свиным, а с блатным и запомни падла, -- сделал я ударение на последнем слове, -- не каждый принц такое иметь может.

   Но попасть в комнату девушки я не смог. Вход охраняли два дюжих стрельца. Старобок слишком серьезно относился к нравственному воспитанию дочери.

   -- Уф, -- облегченно выдохнул Ивашка, когда впереди замаячил докторский кабинет. -- Что-то в животе нынче бурчит по-особенному, никак яд действует.

   -- Стой на "шухере", -- кивнул я.

   -- На чем? -- огляделся дьяк.

   -- На "атасе", пока я с господином Гансом переговорю.

   Лекаря уламывать не пришлось. Он с радостью согласился стать моим ассистентом. Штольц был счастлив оказать услугу такому образованному человеку как я. Я выглянул в коридор и обомлел. Ивашка, сняв башмаки, топтался по чьей-то сутулой спине.

   -- Ты чего?

   -- Сам же велел на Атаса встать, -- ответил дьяк. -- Вот, здешний полотер Атас Гаврилович Щепкин. Других нет.

   -- Вам, батенька, и, правда, лечиться надо.

   -- Так я про то и толкую.

   Господин Ганс, нацепив очки, долго и пристально разглядывал мощи дьяка. Сгибал руки в локтях, ноги в коленях. Заставил присесть, поинтересовался есть ли в родне алкоголики. Постучал молоточком по лбу и, услышав, громкое эхо, изрек:

   -- Что вас беспокоить?

   -- Э, -- зарделся Ивашка. -- Стыдно говорить доктор, но как мужчина -- мужчине. В последнее время у меня появился комплекс неполноценности. -- Дьяк развел руки. -- Не могу никак сподобиться. Может кость там поломалась, -- скосил он глаза на собственный пуп, -- или яд так действует.

   -- Штаны сними, покажи болячку, -- посоветовал я.

   -- Грех-то, какой, прости Господи, -- перекрестился дьяк, освобождаясь от портков.

   -- Ну-с, ну-с, голубчик, -- углубился в изучение предмета Ганс. -- Фантастик, никакой комплекс у вас нет...

   -- Правда, доктор!

   -- Конечно! Вы есть просто неполноценный, где вас так угораздить?

   -- Как же так, господин лекарь, жить-то я буду?

   -- А смысл?

   Умыв Ивашку нашатырем, нам удалось привести его в чувство. Дьяк хрипел и слезно умолял помочь.

   -- Будем лечить, -- кивнул я.

   -- Бум, -- согласился Августович, протягивая скальпель.

   -- Найн, -- ответил я. -- Постараемся обойтись без хирургического вмешательства, больной пока еще отказывается от вскрытия.

   Ивашку уложили на операционный стол. Содрали рясу. Я лично, намертво, прикрутил руки и ноги к специальным крюкам. Мягкосердечный Ганс пытался напоить дьяка болеутоляющим раствором. Я не дал. Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается. Руки дезинфицировать тоже не стали, пусть моются те, кому лень чесаться.

   С молчаливого разрешения Ганса, я порылся в шкафу с микстурами. Среди кучи порошков и пилюль нашел пакетик соды. Сушеные травы и прочая докторская дребедень меня не интересовали. Зато на подоконнике, куда Ганс запихал остатки завтрака, стояла полная солонка соли и туесок с хорошей порцией молотого красного перца. Ссыпал все это богатство в жестяную банку. Тщательно перемешал. Лекарство для дьяка было готово.

   Ивашкино достоинство искусанное муравьями еще кровоточило...

   Нет, я не садист, но на плахе ощущения еще острее. Не испытывая ни капли жалости, я высыпал содержимое банки между ног больного.

   Долго бился в конвульсиях Ивашка, от дикого крика заложило уши, вместе со стеклами вибрировала мебель.

   -- О, майн гот! -- шептал испуганный лекарь. -- Вы думать, это помогать?

   -- Конечно, мой дорогой друг, -- заверил я Ганса. -- От муравьиных укусов еще никто импотентом не становился. Наше лекарство прижгло и дезинфицировала раны. Через неделю-другую опухоль сойдет и он сможет коров осеменять.

   -- Фантастик! Русский чудо!

   Поблагодарив лекаря за оказанную помощь, я откланялся. Планов на ближайшее будущее никаких. С перспективами еще хуже. Штрафное посольство за ненадобностью расформировано. На приданное в пол княжества пока рассчитывать не приходилось, не очень будущий тесть меня жаловал, спасибо хоть голову на плечах оставил. Возвращаться в Сыроешкино лень, да и не за чем. Кореша не сегодня-завтра сами притопают.

   Предоставленный сам себе я слонялся по улицам и, не смотря на весь трагизм положения, прибывал в весьма хорошем настроении. Такое везенье и Иванушке-Дурачку не снилось.

   Нагуляв аппетит, я решил посетить трактир. В "Собачей Радости" мне были рады и что удивительно, вполне искренне. Хозяин смахнул передником воображаемую пыль со стола и заговорщицки подмигнул:

   -- Страдалец ты наш, такого человека жизни лишить хотели, что делается то, а? Куда катимся!

   -- ... как даст Лёньке в лоб, -- делилась с подругой новостями за соседним столиком молодая торговка, -- у того хрясть! Все косточки до-единой пополам.

   -- Да ты шо! -- Вторила ей другая.

   -- Истинный крест, а тут стрельцы, человек сто...

   -- Дальше-то! Дальше что!

   -- Так известно чего, всех в один рядок с графом положил и к Старобоку.

   -- И князя туда же?

   -- Не стал. Алинка вступилась за папеньку. Любовь у них с Паханом, пожалел тестя.

   -- Ты гляди, какой душевный! А я слышала, дьяку от него досталось... -- зашептала, склонившись к уху собеседницы, вторая девка.