Георгий Кубанский - «На суше и на море» 1962

• Название: «На суше и на море» 1962
• Автор: Георгий Кубанский
• Издательство: М.: Географгиз, 1962 г.
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1962
• ISBN: ISBN отсутствует

В третьем выпуске художественно-географического сборника «На суше и на море» рассказывается о героических буднях советских моряков в Заполярье, о приключениях в горах Прибайкалья, плавании по Енисею, путешествиях по Алжиру, Цейлону, Норвегии и другим странам, об интересных и загадочных природных явлениях, наблюдаемых в различных частях земного шара. Излагаются научные гипотезы о составе атмосферы Марса и о существовании воды на Луне. В сборник включены также научно-фантастические рассказы советских и зарубежных авторов.

_{Обложка, форзац, титул и заставки художника С. М. ПОЖАРСКОГО}

---

«Мсье Андрэ! А-а-а!» — Даббе охрип: он уже давно кричит.

Где теперь искать белого? «Надо караулить у воды», — го-норит себе Даббе. Но другой голос шепчет: «Зачем искать, бросайся на землю и спи. Спи!» — Нет: «Караулить у воды!»

«Мсье Андрэ! А-а-а!» — Голос Даббе тонет в густой чаще. Кругом шумит дождь. Крупные капли с брызгами разбиваются о листья.

«Мсье Андрэ подарил мне пестрый платок и маленькую бутылку с пахучей жидкостью для Майюмы, — вспоминает Даббе, приседая на корточки, чтобы передохнуть. — Мсье Андрэ сказал: «Майюма будет натирать ею лицо, руки, грудь, бедра…» — Ах, Майюма, Майюма!.. И еще мсье Андрэ сказал: «Приедем в Ован, и я дам тебе три пачки табаку…» — «Ах, табак, табак…» — шепчет Даббе. Потом встает и снова продирается сквозь лесную чащу. Небо над ним — грязные, серые клочья парусины.

Даббе держится ближе к реке. Идти трудно, то и дело он спотыкается и падает. Ноги по колено увязают в зыбком, тягучем иле. На стеблях растений висят пиявки; они присасываются к икрам, и приходится на каждом шагу останавливаться, чтобы снимать их. Икры болят, как от ожогов.

Даббе часто поднимает глаза. Но по-прежнему меж темных крон деревьев на него смотрит тусклое, серое небо. «Скорее на свет, к реке!» — решает он.

Даббе не знает, сколько времени прошло с тех пор, как он оставил место катастрофы. Возможно, не прошло еще и часа, но он уже совершенно выбился из сил. А вот и снова река. Даббе медленно бредет по топкому берегу дальше. И вдруг — что такое? Почти с испугом нагибается он к земле и озирается вокруг. Проходит целая минута, прежде чем Даббе сознает: перед ним следы человека, они ведут от реки в лес.

В первый момент, когда Даббе находит белого лежащим без сознания в мокрой траве, ему кажется, что тот мертв. Он наклоняется над Андрэ и ощупывает его. Андрэ стонет, по глаза его по-прежнему закрыты. Словно взывая о помощи, Даббе оглядывается по сторонам и замечает хижину.

Мрак в лесу сгущается — скоро наступит ночь.

Даббе осторожно пытается заглянуть в темное отверстие хижины. Там все тихо, только дождь барабанит по волнистому железу крыши. Он свистит и прислушивается. Хижина не отвечает. Подняв сломанный сук, он сильно ударяет им по жестяным стенам. Тишина. Даббе колеблется. «Только бы мсье Андрэ не разболелся всерьез». Ему страшно одному с мечущимся в бреду белым.

Даббе вырос на побережье. И только с тех пор, как он впервые пошел с белыми людьми в глубь страны, неся на голове их железные сундуки и длинные раскрашенные палки, он узнал, что такое большой лес. Еще ребенком он слышал от взрослых, что лес населен злыми духами, но в обществе людей ему не было страшно.

А сейчас он один. Скоро наступит ночь, и в хижине ничего по будет видно. Собравшись с духом, Даббе рвет лианы, преграждающие доступ в хижину. Еще раз стучит палкой по жестяным степам. От этого ему не по себе, но он знает — у белого приступ малярии, его нельзя оставлять на ночь под дождем.

Осторожно вступает Даббе в хижину, держа наготове палку. «Не спят ли здесь змеи?». Он дрожит. И вдруг, словно одержимый, начинает изо всех сил колотить по земле палкой. На секунду он останавливается. Вокруг по-прежнему тихо. И снова с ожесточением молотит палкой прелую землю. Все еще колеблясь, но уже смелее, делает он шаг вперед. Хижина не так мала, как кажется снаружи. Узкая и очень длинная. В заднем углу совершенно темно. У боковой стенки что-то сложено в штабель. Даббе ударяет по нему палкой. Металлический звук. Ага, железные ящики. Он осторожно ощупывает их. Поверх штабеля сложенный вдвое холст, грубый и жесткий. Парусина.

Парусина тяжелая. Он расстилает ее посреди хижины, втаскивает белого и садится рядом на корточки. Холодно. Даббе стягивает с себя мокрые штаны. У белого стучат зубы. «Мсье Андрэ тоже нужно раздеться», — думает он и пытается разбудить белого.

— Что случилось?.. Лодка готова?.. — спрашивает в забытьи Андрэ.

Даббе чувствует себя беспомощным. Что скажет белый человек, увидев негра с собою рядом? До этого каждую ночь он, Даббе, спал в лодке, а для белого разбивали палатку. Как же будет теперь?

— Мокрый платье — нехорошо. Мсье Андрэ, раздевайся. Как Даббе. А то мсье много-много болеть, — говорит африканец на ломаном английском языке. Он несколько раз повторяет эти слова, пока белый не приходит в себя.

— Ох, замерз… Завари-ка чаю, да побыстрее! И хинин…

— Чай — нет, огонь — нет, хинин — нет. Все пропал. Большой дерево падал на лодка. Все тонул.

— Что?.. Ах, да… — Андрэ стонет. — Согрей-ка воды… Я замерз, — вдруг снова требует он.

— Даббе нет спичка. Нет огонь. Все тонул. Был лодка — нет лодка. Большой дерево…

— Замолчи, знаю! Вспомнил…

— Мсье Андрэ нужно снимать мокрый штаны, мокрый рубашка. А то мсье много-много болеть.

Он помогает белому раздеться. Они сидят рядом, белый и черный, — голые, дрожащие от холода.

Стало совсем темно. По крыше непрерывно барабанит дождь. Но земляной пол хижины сух. «Если бы развести огонь!», — думает белый.

— Даббе!

— А?

— Ты не умеешь добывать огонь, как буши? [77] Взять кусок дерева и быстро-быстро его крутить… Ох, я весь закоченел.

— Даббе — не буш. Даббе делал огонь из спичка. Люди кру[78] — не буши, — говорит он гордо.

— По мне, лучше бы ты был бушем, по крайней мере не пришлось бы мерзнуть.

Африканец удивлен. Этого он не понимает. Обиженный, он опускает голову. Даббе и вдруг — буш! Какая нелепость!

Европеец не замечает, что происходит в душе африканца.

— Эх, был бы огонь!.. Сигареты в кармане размокли.

Остальные — в лодке. И табак там же. Все в лодке, все, черт возьми!

Даббе поднимает голову, забывая об обиде.

— О, Даббе, тоже курить. Один, два, три сигарета. Большой голод!

Белый смеется. Приступ малярии кончился, и он снова приободрился. «Как быстро меняется человек, стоит ему только попасть в другое окружение», — думает он. Если бы раньше Андрэ сказали, что он будет спать в одном помещении с негром, да еще совсем голый, он ни за что не поверил бы. А теперь это самая обыкновенная вещь… «Большой голод», — сказал Даббе. И у Андрэ сейчас то же самое желание — закурить.

Только бы перестал дождь! Еще есть надежда спасти сундуки и провиант. Ну, а как поднять лодку?..

Два года проработал Андрэ под тропическим солнцем и теперь возвращается домой. Через две недели из Либревиля в Европу отплывает корабль. Во Францию, в Марсель! О, как истосковался он по родине за все эти долгие месяцы. Там его ждет невеста: Рашель. Его Рашель! Нет, он не может, не должен увязнуть в этих жутких болотах. Только бы перестал дождь, иначе течение усилится и… Сейчас еще, наверно, дерево держит своими сучьями лодку. Утром надо попробовать вытащить сундуки: нельзя же, в конце концов, жить без еды…

Уже ночь. «Огня бы!» — мечтает Андрэ. Он ощупывает ящики и канистры. Под руками влажное, прелое дерево. Пахнет плесенью. Что-то пробегает по его руке. Паук? Он быстро отдергивает руку. Лучше подождать до утра — сейчас слишком темно.

Даббе сидит на корточках в углу. В этом положении он засыпает. Андрэ тоже начинает дремать. Парусина сильно пахнет дегтем. А дождь все идет и идет.

С первым криком птиц в хижину проникает хмурый утренний свет. Над рекою туман. Поломанные сучья и сверкающие на листьях дождевые капли напоминают о вчерашней буре.

Андрэ и Даббе давно уже бодрствуют. Француз зябко ежится. Он голоден и зол. Почему-то именно с ним должно было случиться это несчастье. И в самом конце пути. Кроме Даббе, нет никого, на ком он мог бы сорвать свою злость.

— Слушай, ты! Принес бы чего-нибудь поесть: плодов каких-нибудь, что ли, или рыбы наловил бы!

Даббе делает печальное лицо и качает головой.

— Лес — плохо, очень плохо. Большой голод. Река — хорошо, много рыба. Но нет крючок, нет леска, нет маленький рыба на крючок. Ничего нет.

— Что же мы — с голоду подыхать будем? Это в тропическом-то лесу, где полно всяких диких плодов? Поди поищи чего-нибудь. Может, бананы или кокосовые орехи найдешь.

Даббе встает и, как был голый, выходит из хижины. Тело у него щуплое, как у мальчика; только темная кожа немного одрябла и покрылась морщинами. Выйдя наружу, он еще раз оборачивается.

— Лес — плохо, очень плохо. Бананы — нет, орехи — нет. Но Даббе будет искать.

С секунду европеец смотрит ему вслед. В этот момент он ненавидит африканца. Почему, и сам не знает. Сейчас он ненавидел бы любого на его месте.

«Вот лентяй! — злится он. И передразнивает: — Лес — плохо, очень плохо». Он и сам, без этого черного знает, что лес плохо, да не подыхать же им здесь с голоду. От бессильной ярости белый готов рвать и метать.

Едва солнечные лучи пробились сквозь туман, Андрэ начал обследовать дальний угол хижины. К счастью, в кармане мокрых брюк оказался складной нож. Ножом Андрэ открывает ящики. В первом из них — промасленные тряпки, небольшие щетки и два пузырька: один с тавотом, другой с керосином. С нетерпением он ищет дальше. Но следующие ящики пусты. В полусгнившем ящике Андрэ обнаруживает банки с консервами; они сильно раздулись. Значит, консервы испорчены. Все же, с трудом, он вскрывает их. В нос ударяет запах тухлого мяса. Одну за другой швыряет он банки в дверь хижины. В стороне стоит еще банка. Калифорнийские абрикосы. Андрэ с жадностью поглощает плоды, выпивает сладкий, тягучий сироп и немного оставляет про запас, пряча остаток в один из ящиков.