Анатолий Лазарев - ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones»

• Название: ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones»
• Автор: Анатолий Лазарев
• Издательство: ДПК Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91976-007-8

Брайан Джонс — основатель старейшей рок-группы мира «Роллинг Стоунз», талантливый музыкант и сложный человек. Он создал принципиально новый стиль жизни, став основоположником Гламура задолго до XXI века. Вся короткая, но яркая жизнь Брайана окутана тайной. Брайан Джонс бунтовал всю свою жизнь — сначала против родителей и учителей, потом — против истэблишмента, и, наконец, в финале — против «Роллинг Стоунз». Почему же так произошло? На этот и многие другие вопросы отвечает эта книга — первая русскоязычная биография Брайана — написанная создателем популярного новостного Интернет-ресурcа «Rolling Stones: бес в ребро» (http://rollings.narod.ru) Анатолием Лазаревым.

---

Как только новый состав Брайана был сформирован, на арену действий вступил агент — один из многих, которые ходили по клубам в поисках талантов. Его звали Джон Мэнсфилд. Совладелец клуба “Ricky Tick” в Виндзоре, Джон обычно приглашал к себе джаз-бэнды, но он слышал так много хорошего об Алексисе, что решил сам сходить в Илинг, дабы увидеть все своими глазами. Он был так впечатлен “Blues Incorporated”, что пригласил их выступить во вторую пятницу декабря.

Джон от кого-то уже слышал о “Rollin’ Stones” и, следуя совету Алексиса, позвонил Стю в “ICI”. То, что Стю был единственным из них, кто имел доступ к телефону, означало, что он стал главным контактером для выступлений. Они получили 12 фунтов, то есть по 2 фунта на каждого и их концерт прошел настоящим штормом, как это уже сделал Алексис за неделю до этого. В ту же секунду, как они «зарядили» свою музыку, все поняли, что в них что-то есть.

Брайан в ту ночь так и не поговорил с Джоном. Мэнсфилд нашел его сам с целью пригласить их на следующую неделю. Но «Роллинги» уже выступали в другом месте, и вместо них сыграли “Paramounts”, позднее ставшие известными как “Procol Harum”. Однако Джон не позволил “Rollin’ Stones” ускользнуть прямо из его рук, и приглашал их в клуб каждую вторую неделю, заставив музыкальную жизнь Виндзора заиграть невиданными доселе красками.

Клуб “Ricky Tick” находился в большом старом 55-комнатном доме, которым когда-то владел бриллиантовый миллионер Оппенгеймер. После того, как это здание сменило многих хозяев, оно окончательно пришло в ветхость. Джон, предвидев удобную возможность, снял его за плату в 16 фунтов в неделю и переоборудовал в нем небольшую площадь под клуб. Одна большая комната с освинцованными окнами и огромным кованым камином стала кофе-баром, а группы играли в комнате для танцев. Декор там был весьма изобретательным. Стены покрывали рулоны черной бумаги; картонные коробки и части кузовов старых «Фольксвагенов» были обернуты войлоком и заменяли скамейки, а люстрами служили упаковки от мороженого “Walls” с отрезанными крышками и цветными лампочками. Последним штрихом были рыболовные сети, поднимавшиеся от пола до потолка.

«Роллинги» имели здесь невероятный успех. В ту первую пятничную ночь их афиша произвела смущение в рядах местных джазовых поклонников — врагов жанра, которые тоже пришли в клуб. Кому-то из них было неприятно, другим — любопытно. Одной из последних была робкая темноволосая 17-летняя девушка-битник по имени Линда Лоуренс, дочь местного строителя. Высокая, стройная, с миловидным личиком, Линда регулярно зависала в «Ricky Tick». Обычно в клубе играли джаз-бэнды, но когда тамошний менеджер объявил о том, что у них выступит группа «ритм-энд-блюз-рок-н-ролла», Линда заинтересовалась. Кроме нее, на тот концерт «Роллингов» пришли еще 5 человек. Еще несколько подтянулись во время самого концерта.

Брайан сразу же привлек внимание Линды своей виртуозной игрой на губной гармонике и показался ей старше остальных ребят. Линда потанцевала с друзьями, а в перерыве Брайан подошел к ней и заговорил. Он был так же робок, как и она. Брайан с энтузиазмом рассказал ей о своей музыке. Действуя наверняка, он предложил ей придти на их концерт в следующий раз, когда они будут там играть. Линда согласилась.

26 декабря 1962 года они провально выступили в клубе “Picadilly”, которым владел занимательный персонаж, в следующем году прочно вошедший в жизнь группы: Джорджио Гомельски. В оставшиеся 5 дней уходящего года им пришлось дрожать от холода в своей окоченелой квартире, постоянно вспоминая об этом своем провале. Чтобы избежать переохлаждения, Брайан беспрестанно играл на гитаре. Голод и скука наводили на ребят невероятное уныние, которое даже не могло развеять их обычное кривляние. Однако Брайан отнюдь не пренебрегал личной гигиеной, что весьма раздражало остальных двоих его компаньонов. Кит и Мик постоянно дразнили Брайана за то, что тот мыл свои жесткие волосы каждый день и потом тщательно сушил голову. Теперь они были у него длинные, и за ними нужно было ухаживать. Наверное, это была извращенная ревность или же подозрительная зависть к тому, что у Брайана всегда был лишний шиллинг для того, чтобы согреть воду на нагревателе, и Мик с Китом начали обзывать его различными жалкими кличками — самой любимой из них была «мистер Шампунь». Со временем причины, из-за которых они обзывали его, изменились, но теперь Брайану было все равно. Он глядел только вперед.

В том году в Британии появилась ливерпульская группа под названием «Битлз», и ее первый сингл “Love Me Do” достиг 17-го места в хит-параде после того, как с ними отказалась заключить контракт фирма “Decca”. “Parlophone” — маленький лейбл, переживавший тогда не лучшие времена, подобрал их, и эти четыре парня с провинциальным акцентом стали самым значительным событием в Англии со времен эпидемии бубонной чумы. Первой реакцией Брайана на них было депрессивное озлобление, но, памятуя о фиаско в “Picadilly”, он не мог не отметить про себя, что те были очень симпатичны. Брайан чувствовал, что «Битлз» повезет в будущем еще больше. Единственная проблема была в одном — он торопился.

Еще перед самым уходом Дика Тейлора группа присоединилась к Национальной Джазовой Федерации в надежде, что этот шаг даст им связи в профессиональном музыкальном мире. Впрочем, считаться с джазом было не так уж и необходимо: ритм-энд-блюз уже смело шагал по Лондону.

Глава 4 1963 год

С первого же дня 1963 года и на протяжении последующих 12 месяцев все решающие шаги в жизни «Роллингов» совершал именно Брайан. С самого начала год задался хорошо, когда их пригласили быть постоянной группой поддержки Алексиса на его выступлениях по четвергам в “Marquee”. Ритм-энд-блюз взял музыкальный мир за глотку, и во многом к этому приложили руку и “Rollin’ Stones”. Без всякого сомнения, самая большая заслуга в этом была Брайана: его маниакальная настойчивость показала всем, что они — новый бренд ритм-энд-блюза, мощный и живой, который привлекал к себе внимание, превосходившее самые смелые ожидания. В то время как Алексис играл перед 200–300 зрителями, на «Роллингов» приходила тысяча. Брайан был очень рад этому, но его радость была кратковременной, так как всего спустя четыре недели их выгнали из клуба.

Несмотря на то, что «Стоунз» потеряли престижное место выступлений, опыт работы в “Marquee” оставил свой отпечаток на них. Собирая свой собственный виртуальный клуб, они перебрали все маленькие площадки Лондона в Саттоне, Ричмонде, Патни, Туикнеме, Эел Пай, Илинге, и, конечно, в Виндзоре. По субботам и воскресеньям они уродовались в фургончике Стю, подпрыгивавшем на каждой кочке, останавливаясь, чтобы расклеить нелегальные афиши «Ритм-энд-блюз с “Rollin’ Stones”, входная плата 4 шиллинга», и количество их поклонников увеличивалось каждый вечер. Армия фанов блуждала за ними от клуба к клубу.

Их стиль был уникален. Одетые в то, что было им по карману, они приезжали в клубы со стульями, утащенными из разных пабов, сидели и играли, пиво стояло на полу, а они прикуривали друг у друга сигареты в перерывах между песнями. Завсегдатаи такого никогда не видели и обычно прекращали танцевать, сгрудившись с изумленным видом у сцены. Впрочем, стулья скоро ушли в прошлое.

Несомненно, Брайан был самым талантливым участником группы. В музыкальном плане это именно его гитара оживляла толпу, наполняя душные и тесные клубы кипучей и яростной энергией, которая из него так и лезла во все стороны. Внешне даже тогда он был самым вызывающим. Брайан излучал настоящий магнетизм и наслаждался выступлениями. Он делал акцент на эмоциональное взаимодействие с публикой — неуловимо и грубо одновременно — и был абсолютно непредсказуем. Мик просто неподвижно стоял у микрофона и пел. Но Брайан прыгал по всей сцене, играл, лежа на спине и даже прыгал в публику, играя на гитаре. Шоуменом в группе тогда был Брайан, а не Мик.

За сценой адреналин Брайана также выплескивался сильнее, чем где-либо. Его амбиции возрастали; он хотел привлечь еще большие толпы зрителей, играть в еще большем количестве клубов. Он начал со страстью привлекать внимание музыкальной прессы к своей группе, заводя нужных друзей. Он описывал круги вокруг журналистов и агентов, обхаживал их и надоедал им в надежде, что они заметят, наконец «Роллингов». Он начал также писать письма на Би-Би-Си в том стремлении, что их однажды могут пригласить на популярную радиопередачу “Jazz Club”.

Примерно в конце января «Стоунз» играли в пабе “Red Lion” в Саттоне. Молодой человек по имени Глин Джонз чередовал свои обязанности управляющего этого заведения со своим бизнес-партнером один раз через неделю. Глин был старшим звукорежиссером в студии звукозаписи IBC на Портленд-Плейс, в Западном Лондоне. «Роллинги» выступали в “Red Lion” именно тогда, когда на работу вышел именно он. Увидев их на сцене, Глин был так впечатлен, что предложил им записать 11 марта у себя в студии несколько песен. К тому времени их единственным опытом в этом плане была запись у Керли Клейтона, и Брайан всеми силами уцепился за этот шанс. Во время того сеанса записи Брайан единолично дирижировал группой. Брайан говорил с Глином от имени всего ансамбля. Он очень волновался, но совершенно напрасно: у группы был точно такой ритм-н-блюзовый саунд, который он хотел: саунд в духе Джимми Рида, который тогда практически невозможно было услышать в Англии. В этих записях Брайан играл на гармонике, гитаре и подпевал. Это были песни — “Diddley Daddy”, “Road Runner”, “Bright Lights, Big City”, “I Want to Be Loved” и “Honey What’s Wrong?” На этикетке пробного диска впервые значилось обновленное название группы: “Rolling Stones” — с “g” в конце первого слова. Это были определенно любимые песни Брайана. Он гордился ими больше, нежели чем-либо, записанным «Роллинг Стоунз» уже потом. Он снова и снова проигрывал их своим гостям, словно говоря: «Вот чего я хотел; вот это — то, кем мы должны быть».