Игорь Генералов - Святослав (Железная заря)

• Название: Святослав (Железная заря)
• Автор: Игорь Генералов
• Издательство: Вече
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9533-4992-5

Великий киевский князь Святослав был сыном Игоря Рюриковича и варяжской дочери Ольги. За свою недолгую жизнь Святослав совершил столько деяний, что историк Н.М. Карамзин назвал его "Александром Македонским нашей древней истории". Удачливый полководец, хитрый дипломат, честолюбивый правитель, Святослав снискал у своих врагов ненависть и восхищение, создав впервые в истории могучее Русское государство, с которым вынуждена была считаться вся Европа и даже Второй Рим - Византия.

---

Далёкий берег полностью исчез, невидимый в плотной темноте туч, пропали и остальные лодьи, видимо, спеша от бури укрыться на берегу. Рулав переложил кормило, поворачивая к берегу. Корабль ударило в борт, подбросило, сильно качнув. Остальные лодьи, повинуясь, тоже повернули и теперь шли наискось к берегу. Расстояние между исмальтянами и русами медленно, но все же сокращалось. Бариджи, перемигнувшись сигнальными огнями, начали охватывать русов, отрезая от открытого моря, берега и держась в тылу, лавируя меж волнами. Рулав, оглядевшись и еще раз глянув на небо, кивнул Асмунду, и тот приказал вздевать брони. Кмети по очереди, дабы не останавливать бег корабля, оборужались, помогая друг другу.

Небо, чёрное и набухшее от воды, пролилось слезами, отгородив стеной дождя русов от исмальтян. Асмунд заорал в сторону Икморевой лодьи, указывая, что делать. Икморь, стоящий на носу и весь тёмный и размытый, согласно закивал головой в клёпаном шлеме. Пора! Если и есть на бариджах греческий огонь, то теперь он им не поможет. Рулав всем телом навалился на кормило. Три однодревки отделились от остальных и, подброшенные волнами, пошли в сторону открытого моря туда, где за завесой дождя скрывались вражеские корабли.

Чужак близко. Угадав в темнеющем пятне бариджу, Асмунд приказал убрать вёсла. Исмальтяне проглядели, уступив опыту Рулава, как русская лодья нависла над ними, поднявшись на волну, и, шевельнув носом, выровнялась и обрушилась вниз, нещадно давя вражеские вёсла. Вёсла запрыгали в уключинах, разбивая головы, вырывая суставы, ломая кости. Асмунд первым перепрыгнул через борт, вздев над головой тяжёлое копье, и с маху проткнул насквозь исмальтянина. Русы прыгали на бариджу и на палубе скоро стало тесно от людей. Святослав, неудачно оттолкнувшись от борта, упал и, прокатившись тяжёлым намокшим мячиком, тут же оказался на ногах. Первое, что увидел — молодое лицо арабского воина, развёрстый в крике рот, обрамлённый мокрой от дождя чёрной бородкой, вытаращенные дикие глаза под низким шлемом с острым навершьем. Уворачиваться некуда, княжич, спрятавшись за щит, всем телом толкнул исмальтянина, давая себе пространство для боя. Шагнул вперёд вложив в удар всю силу, разрубил верх вражеского щита и достал остриём меча араба по горлу. Корабль качнуло, и Святослав едва не упал, вовремя оперевшись ребром щита на гребную скамью.

Бой заканчивался, палуба была почти очищена от людей. Оставшиеся и скученные на корме гибли под ударами уже превосходивших числом русов. Взять с собой корабль было сейчас нельзя, и два боспорянина с сожалением рубили дыру в днище. Остальные, собрав у убитых оружие, перепрыгивали обратно на свою лодью. Со второй подоспевшей на помощь бариджей закипал бой других двух кораблей. С боевой надстроенной над палубой башни отчаянно стреляли по русским лодьям. Русы, вцепившись стальными зубьями кошек в коричневый борт бариджи, прикрывшись щитами от летящих стрел тянули свой корабль к исмальтянскому. Третья бариджа, меньшая по размеру — человек на тридцать, вертясь на волнах, пыталась подойти на помощь. Асмундова лодья, хищно и победно вытянувшись против волн, направилась к ней. На баридже, жидко огрызнувшись бесполезными в тяжёлой качке стрелами, поражённые таким неожиданным и быстрым разгромом, загребли назад, пытаясь скрыться в плотных дождевых струях. Их не преследовали. Теперь следовало выручать Икморя, что бился ближе к берегу.

— И-и раз! — вёсла врезались в бурлящую воду. Там свои дерутся с неравным по числу врагом. Ярости много, только доплыть. Зубы до боли сжаты, рукояти вёсел трещат в сильных руках.

Одна из баридж безвольно болталась на волнах полузатопленной посудиной — Икморь тоже повоевал успешно, но к исмальтянам уже спешили те, кто отрезал русов от берега. Икморь и остальные тоже это увидели и теперь кружили вокруг, не принимая боя. Асмунд показал Рулаву самый большой корабль, идущий дальше от других.

— Если с ним справимся, то остальные уйдут, не подведём, други!

Рулав ударял в бронзовое било, кмети по бортам попеременно прекращали грести, помогая лодье поворачиваться. Однодревка стремительно подошла к баридже, выросла на волне, развернулась и ударила стрелами. Бить было удобно — противник был ниже и стрелы несли смерть в руках русов, привычных стрелять в шторм. Ещё волна — ещё стрелы уменьшают в числе исмальтян, прячущихся за щитами. Русская однодревка меньше и быстрее, и Асмунд знает, когда навязать ближний бой. Дождь стал реже, и кормилец увидел одну из своих лодей, которую оставили ближе к морю. На баридже тоже увидели и, поняв, что к своим их не пустят, бросились наутёк. За первой показалась вторая лодья, видимо, кметям досталось на ней крепко — гребцы отчаянно пытались справиться с качкой, и даже неопытный догадался бы, что людей там осталось мало.

У исмальтян были ещё силы, но исход битвы стал уже неясен. Они лишились трёх кораблей, двое ушли, хотя, быть может, и недалеко. Бариджи начали отступать. Русские корабли волками наскакивали на крупные вражеские суда, стараясь отбить одну из корабельного стада, и отбили бы, но перевернулась та самая лодья, на которой не осталось почти людей, и остальные бросились на выручку. Потом преследовать смысла не было: исмальтяне могли уже собраться вместе и дать достойный отпор. Впрочем, удача сегодня была на стороне русов, они отбились много лучше, чем могли бы в другое время.

Буря закончилась глубокой ночью. Пристав к берегу, русы, вконец измотанные, валились спать не снимая мокрой одежды. Солнце было уже высоко, когда воеводы грубо расталкивали спящих. Кмети из выставленной на ночь стражи спускались со скал с опухшими ото сна рожами — бери всех в стане голыми руками, и винить тяжело, ибо не в человеческой силе после испытанного сохранять бодрость. Ещё три дня гребли до устья Терека, ночуя прямо на скамьях. Там, в богатом, разноязыком, утопающем в виноградниках хазарском городе Семендере, нашли своих остальных, ушедших вперёд, которые опередили-то всего на несколько часов. Здесь в Семендере скидывали добычу купцам. Разгуляться воеводы кметям не давали — не у себя ещё дома. Русы приводили себя в порядок, отходя от походных будней, начинали шутить и смеяться. Но далеко ещё до Тмутараканя, до шумных пиров, где, забыв о страшных тяжёлых буднях похода, будут вспоминать, присочиняя небылицы, как грабили исмальтян, вызывая зависть у юной холостежи.

Глава 15

Холодный морской ветер, слякоть под ногами, промозглая сырь, и всё это без снега это то, что в Тмутаракане называют зимой. Но мрачная грязная зима на этот раз была осветлена праздником: князь днепровских русов Святослав женится на дочери Володислава, Предславе. Решение жениться у князя вызрело как-то враз и стремительно. Икморь, после ратного похода проникшийся уважением к княжичу и сдружившийся с ним, подзуживал Святослава словами своего отца:

— Вижу, что нравится тебе сестра. Женись — и дружба Днепра с Боспором станет ещё крепче. Только спеши, не то Акун собирался свататься, да и вятших среди наших полно, хотят с Володиславом породниться, — говорил, хитро прищурив один глаз, сын воеводы-архонта, и не понять было — то ли взаболь, то ли лукавил, говоря о многочисленных женихах. И Акуна не спросишь — ушёл к себе в Белобережье. Асмунд, убеждённый доводами Володислава, желающего помощь Днепра, отдалившегося за время правления Ольги, сделать ближе, осторожничал:

— Без благословления княгини жениться не надо бы.

Ольга была бы против и это ещё сильнее подстегнуло упрямство и страсть Святослава. Сватом решено было послать Асмунда (боле было и некого). Кормилец был ранен в походе: исмальтянское копьё ударило в правый бок, не пробило броней, но попало по старой ране, после которой когда-то были сломаны рёбра. Всю дорогу до Тмутараканя Асмунд крепился, стиснув зубы переносил тяготы вместе со всеми, мужеством своим показывая пример и вызывая восхищение. Святослав опасался, что кормилец откажется, сославшись на рану или по какой другой причине, лишь бы не объясняться потом с Ольгой. Вопреки ожиданиям Асмунд согласился (Взялся за княжича отвечать, так теперь или отговаривать от свадьбы или вместе с ним перед княгиней отвечать!).

Сватались и женились по славянскому обряду со смотринами, «казанием сряды». Предслава, заробев сначала, показалась строгому свату, потом поплыла, понесла себя, развернув плечи и гордо подняв подбородок. Невелика ростом, тонка в талии, легка на ногу. Асмунд, хмурясь, переглянулся с Володиславом, поважничал, прося повернуться невесту и так и эдак, остался доволен.

Кони княжеского поезда ясской породы, малорослы, поджары, в серебрянной и медной сбруе. Сам жених в казовом редром расшитом узорами зипуне, в алой отороченной куницей шапке, в зелёных тимовых сапогах. Нерешительно и неуклюже идёт к крыльцу невесты, будто впервые, слез с седла. Гостей видимо-невидимо — из Корчева, Сурожи, Корсуня и ещё каких-то местных городков, но всех их Святослав не замечает, отвык давно уж робеть на рати, но здесь волновался, облизывая пересохшие губы, сбежал бы, но ноги одеревенели.