Анатолий Вахов - Фонтаны на горизонте

• Название: Фонтаны на горизонте
• Автор: Анатолий Вахов
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1963

"Фонтаны на горизонте" (1958) - заключительная книга трилогии "Китобои". Первая называется "Трагедия капитана Лигова" (1955), вторая - "Шторм не утихает" (1957). "Китобои" - это художественная история отечественного китобойного промысла, история, наполненная драматической борьбой патриотов нашей Родины против иностранных компаний, против браконьеров, шпионов и диверсантов.В основу трилогии положены действительные события. Автор использовал в качестве материала для своего произведения архивы основоположников русского китобойного промысла на Дальнем Востоке капитанов О.Линдгольма, выведенного в романе под именем Лигова, и Дыдымова (Клементьев). Использованы также отчеты русского Географического общества, вахтенные журналы и отчеты китобойной флотилии "Алеут"

---

— Прыгай! — прошептал Оскар Мэйлу. — Пока он не очнулся.

Мэйл не стал больше медлить. Он ловко перешагнул через леер[28]

Леер — стильной трос, натянутый по борту корабля и служащий поручнем. и спрыгнул в воду. От всплеска у Оскара сжалось сердце: не услышал ли его кто? Но на палубе по-прежнему было тихо и безлюдно. Оскар следил за Мэйлом. Несколько секунд он видел голову Джо, а затем она исчезла в темноте. Не было слышно и как Джо плывет. Оскар смотрел в темноту. Где-то там, в холодной воде, плыл человек. Плыл от смерти. Скоро ли и благополучно ли он доберется до берега, а затем к своим, к комиссару, чтобы рассказать ему о приходе гарпунера, об Орацио и о нем, Оскаре, о Скрупе, который...

Датчанин толкнул лежавшего Скрупа в бок:

— Вставай, акулья святоша...

Тело матроса покорно и тяжело подалось под сапогом, и Оскара, как молния, пронзила догадка. Он нагнулся над Скрупом, взглянул ему в лицо. Стеклянные глаза матроса отражали звездный свет. Около головы, ударившейся при падении о двойной кнехт[29]

Кнехт — железная тумба, на которую набрасывается трос для швартовки корабля., темнела лужица. «Кровь!» — понял Оскар и увидел, что Скруп не дышит. Датчанин испуганно попятился, крестясь. Так он дошел до трапа в кубрик, не сводя глаз с неподвижного тела, а затем, оглянувшись, быстро спустился и бросился на койку.

Вновь начался приступ кашля. Он рвал горло, легкие. Оскар весь вспотел, а на глазах выступили слезы. Были ли они только от кашля и боли или же тут были и слезы от только что пережитого там, на палубе, — Оскар не смог бы и сам сказать...

Его кашель разбудил матросов. Они, зевая и сплевывая, сонно переговаривались:

Скоро Оскар все свои легкие за борт выхаркает.

Сидел бы на берегу! Мог в Сингапуре остаться!

Один дьявол, где матросу погибать, — в тепле или холоде!

Лучше в тепле, а в холоде кости успеют належаться.

Заткните поддувало, — зарычал кочегар, перевесившись через борт верхней койки. — Завели панихиду!

Он соскочил с койки и, налив из чайника в кружку тепловатой воды, протянул ее Оскару.

— Выпей. Легче станет!

«Легче станет!» — эти слова, как молот, ударили з уши Оскару. Разве ему может стать легче. Нет, ему никогда не станет легче, пока он не расскажет о том, что происходит на их судне. Но сделать этого Оскар не мог. Кто знает, может быть, среди матросов есть еще скрупы. Нет, он должен молчать, пока молчать. И молиться за Мэйла, за его спасение!

3

Капитан Барроу не спустился с мостика, когда к его транспорту «Юкон» водоизмещением в пять тысяч тонн подошла «Вега-1». Только большой оклад держал Барроу у Дайльтона. А вот когда выпадали такие рейсы, как этот, то они не только приносили хорошую награду от президента компании, но и приятно щекотали нервы. Правда, Барроу всегда это скрывал, и по его лицу трудно было прочитать, что творилось на сердце и в душе капитана.

Вот и сейчас, попыхивая голубым дымком, он стоял на открытом крыле мостика, положив руки на планшир. На черном сукне кителя золотом горели нашивки капитана дальнего плавания.

Барроу следил, как к борту дрейфующего «Юкона» пришвартовалось китобойное судно, и должен был отметить, что маленький капитан с лохматой, точно лошадиная грива, головой, умело это проделал. На палубе «Веги-1» толпились люди, очень похожие на бродяг. На них были изорванные шинели — русские, английские, японские, засаленные полушубки, кухлянки, гражданские пальто. Но у каждого за спиной висела винтовка, а у пояса — ножи, гранаты, пистолеты. Они смотрели на «Юкон», подняв заросшие лица с лихорадочно поблескивающими глазами, что-то кричали, размахивали руками. Когда с «Юкона» на «Вегу-1» был сброшен штормтрап, то вооруженные люди все ринулись к нему.

«Дикари», — подумал Барроу и поднес мегафон к губам. Его густой бас был хорошо слышен на обоих судах:

— На «Юкон» поднимаются только мистеры Бромсет, Комберг и Блюмгардт. Старпому проследить!

Он опустил мегафон. На «Веге-1» все заволновались. Оттуда доносились возмущенные крики. Они нарастали. Кое-кто на китобойце уже размахивал оружием. Барроу отвернулся и скользнул взглядом по морю. Серое, туманное утро изменило и цвет моря, сделало его тускло-синеватым. Невысокие, но размашистые волны раскачивались в какой-то монотонной пляске, то образуя водяные чаши с пенящимися рваными краями, то выстраиваясь частыми гребнями, вскинутыми к затянутому туманом небу.

«Юкон» почти не ощущал слабого волнения моря, но зато «Вега-1» плясала на нем, как шлюпчонка. Волны скользили по борту транспорта вверх, и тогда треть штормтрапа уходила под китобоец. Этим и воспользовался Бромсет. Он подтолкнул полковника Блюмгардта, и тот вцепился в жесткие колючие канаты штормтрапа. Он медленно пополз вверх, прижавшись к трапу всем телом, мелко и судорожно перебирая руками, как это делают люди, впервые попавшие на зыбкий штормтрап.

Наконец изношенная папаха полковника показалась над бортом судна, а за ней — лицо Блюмгардта, красное от натуги. Американские матросы подхватили старого полковника и вытащили его на палубу. По дряблым щекам Блюмгардта бежали струйки пота, а ноги и руки противно дрожали. Но это не мешало ему внимательно следить за тем, как с «Веги» в стропах было поднято несколько тюков. Затем на «Юкон» друг за другом поднялись Ком-берг и Бромсет. Старпом пригласил их к капитану.

Барроу встретил гостей у трапа на мостике и, обменявшись приветствием, привел в свою каюту.

Он сразу узнал в Бромсете Коннорса. «Бывший хозяин шхуны «Кэмал» — и гарпунер? Неспроста...»

Взгляды их встретились, они поняли друг друга и сделали вид, что встречаются впервые.

Блюмгардт вошел первым, с тем видом и выражением лица, которое бывает у людей, уверенных в том, что их ждут и им должны отдавать предпочтение. Зеленоватые, точно вылинявшие, глазки полковника обежали просторную каюту с диваном, мягкими креслами, ковром на полу и большим столом, уже накрытым к приему гостей. Лицо Блюмгардта расплылось в улыбке, а взгляд его стал жадным:

О господа, как великолепно! Вы должны понять меня. После стольких лет мучений, почти звериной жизни оказаться среди комфорта. — Он не смог дальше говорить и только покачал головой.

Теперь вы навсегда вернулись к цивилизации, — сказал Комбсрг. — И мы с вами. Так ведь, мистер Бромсет?

Гарпунер только молчаливо кивнул. Барроу пригласил всех к столу и, наполнив рюмки коньяком, сдержанно, чуть небрежно, поздравил гостей с благополучным приходом и пожелал успеха в проведении операции «Котик».

Блюмгардт залпом выпил коньяк, что вызвало у капитана неприкрытое презрение, и шумно поставил рюмку на стол:

— Отличный коньяк. — Глаза Блюмгардта обшаривали блюда, и он, не обращая внимания на моряков, хватал закуски и торопливо, с жадностью, набивал себе рот, ел, чавкая и давясь.

Барроу брезгливо поморщился, а гарпунер забавлялся. Ожидая, пока полковник насытится, Бромсет обратился к Барроу:

- У нас крайне ограниченное время, а операцию

«Котик» надо начать немедленно.

Через три часа мы будем у острова Беринга, — ответил Барроу, смакуя коньяк. — А на рассвете вы свободны.

Большевики очень подозрительны, и нам нельзя

давать им повод для размышлений своим долгим отсутствием, да еще возвращением без китовой туши, — проговорил Бромсет.

— Но мы вернемся с другой тушей, — засмеялся Комберг, — которая их больше обрадует.

Барроу вопросительно поднял брови. Гарпунер пояснил:

У нас на китобойце произошло маленькое событие. Механик негр, единственный большевик, попавший на наше судно, ночью убил одного матроса, а сам бежал!

Бежал? — насторожился Барроу.

Ничего опасного, — небрежно успокоил его гарпунер. — Он недалеко ушел. Едва выбрался на берег, как наткнулся на парней полковника.

Они у меня бьют без промаху, — вмешался Блюмгардт; сытно рыгнув, он развалился в кресле и расхохотался. — Штабс-капитан Цесарский принял вашего негра за морского черта и струхнул вначале: черный человек вылезает из моря. Тут, батенька мой, кто угодно в страховицкого сыграет. Но потом окликнул его. Ваш матрос хотел дать стрекача. Но разве, господа, кто-нибудь уходил ,от пули Цесарского? Никто! — Последнее слово полковник произнес врастяжку и снова потянулся к рюмке. — Надо бы моим ребятам для поднятия духа!

Хорошо, — ответил Бромсет.

Меткость стрельбы ваших парней сейчас очень при годится, — заговорил Барроу. — Операцию «Котик» про ведем так...

...Далеко на востоке среди бурных вод Тихого океана лежат Командорские острова, скалистые, невысокие. Кругом голые утесы, и только в лощинах рек, укрываясь от постоянных океанских свирепых ветров, тесными рощицами жмутся тальник, рябина, каменная береза...