Владимир Маяковский - Во весь голос (сборник)

• Название: Во весь голос (сборник)
• Автор: Владимир Маяковский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099269-0

В этот сборник вошли наиболее известные поэмы и стихотворения Маяковского разных лет, в полной мере представляющие читателю уникальный стиль поэта: «Флейта-позвоночник», «Облако в штанах», «Про это», «А вы могли бы?», «Любовь», «Во весь голос», стихи из «американского» цикла и др. Оригинальность, бунтарство, резкость стихотворных строк и невероятная, берущая за душу эмоциональность Маяковского, поражавшие его современников, и сейчас не оставят читателя равнодушным.

---

                                    недоглядели визу.

Я

   полпред стиха —

                                    и я

                                          с моей страной

вашим штатишкам

                                     бросаю вызов.

Если

          кроха протухла,

                                        пле́снится,

выбрось

                весь

                        прогнившей кус.

Сплюнул я,

                      не доев и месяца

вашу доблесть,

                            законы,

                                           вкус.

Посылаю к чертям свинячим

все доллары

                       всех держав.

Мне бы

              кончить жизнь

                                           в штанах,

                                                             в которых начал,

ничего

             за век свой

                                  не стяжав.

Нам смешны

                         дозволенного зоны.

Взвод мужей,

                         остолбеней,

                                                цинизмом поражен!

Мы целуем

– беззаконно! —

                                                      над Гудзоном

ваших

            длинноногих жен.

День наш

                  шумен.

                               И вечер пышен.

Шлите

             сыщиков

                               в щелки слушать.

Пьем,

            плюя

                      на ваш прогибишен,

ежедневную

                        «Белую лошадь».

Вот и я

              стихом побрататься

прикатил и вбиваю мысли,

не боящиеся депортаций:

ни сослать их нельзя

                                        и не выселить.

Мысль

             сменяют слова,

                                          а слова —

                                                            дела,

и глядишь,

                     с небоскребов города,

раскачав,

                  в мостовые

                                       вбивают тела —

Вандерлипов,

                          Рокфеллеров,

                                                    Фордов.

Но пока

                доллар

                             всех поэм родовей.

Обирая,

                лапя,

                          хапая,

выступает,

                    порфирой надев Бродвей,

капитал —

                     его препохабие.

1925

Бруклинский мост

Издай, Кули́дж,

радостный клич!

На хорошее

                       и мне не жалко слов.

От похвал

                   красней,

                                    как флага нашего мате́рийка,

хоть вы

              и разъюнайтед стетс

                                                     оф

Америка.

Как в церковь

                          идет

                                  помешавшийся верующий,

как в скит

                    удаляется,

                                        строг и прост, —

так я

         в вечерней

                              сереющей мерещи

вхожу,

            смиренный, на Бру́клинский мост.

Как в город

                      в сломанный

                                               прет победитель

на пушках – жерлом

                                         жирафу под рост —

так, пьяный славой,

                                      так жить в аппетите,

влезаю,

              гордый,

                             на Бруклинский мост.

Как глупый художник

                                          в мадонну музея

вонзает глаз свой,

                                  влюблен и остр,

так я,

          с поднебесья,

                                    в звезды усеян,

смотрю

              на Нью-Йорк

                                         сквозь Бруклинский мост.

Нью-Йорк

                     до вечера тяжек

                                                   и душен,

забыл,

            что тяжко ему

                                       и высо́ко,

и только одни

                           домовьи души

встают

             в прозрачном свечении о́кон.

Здесь

           еле зудит

                             элевейтеров зуд.

И только

                 по этому

                                  тихому зуду

поймешь —

                      поезда́

                                  с дребезжаньем ползут,

как будто

                  в буфет убирают посуду.

Когда ж,

                казалось, с-под речки на́чатой

развозит

                 с фабрики

                                     сахар лавочник, —

то

    под мостом проходящие мачты

размером

                  не больше размеров булавочных.

Я горд

             вот этой

                             стальною милей,

живьем в ней

                         мои видения встали —

борьба

             за конструкции

                                           вместо стилей,

расчет суровый

                             гаек

                                     и стали.

Если

          придет

                       окончание света —

планету

               хаос

                       разделает в лоск,

и только

                 один останется

                                               этот

над пылью гибели вздыбленный мост,

то,

     как из косточек,

                                     тоньше иголок,

тучнеют

                в музеях стоя́щие

                                                  ящеры,

так

      с этим мостом

                                  столетий геолог

сумел

           воссоздать бы

                                      дни настоящие.

Он скажет:

– Вот эта

                                        стальная лапа

соединяла

                   моря и прерии,

отсюда

             Европа

                           рвалась на Запад,

пустив

            по ветру

                            индейские перья.

Напомнит

                    машину

                                   ребро вот это —

сообразите,

                      хватит рук ли,

чтоб, став

                   стальной ногой

                                                 на Манге́тен,

к себе

            за губу

                         притягивать Бру́клин?

По проводам

                         электрической пряди —

я знаю —

                  эпоха

                            после пара —

здесь

          люди

                    уже

                           орали по радио,

здесь

          люди

                    уже

                           взлетали по аэро.

Здесь

           жизнь

                       была

                                 одним – беззаботная,

другим —

                   голодный

                                      протяжный вой.

Отсюда

               безработные

в Гудзон

                кидались

                                  вниз головой.

И дальше

                   картина моя

                                           без загвоздки

по струнам-канатам,

                                        аж звездам к ногам.

Я вижу —

                   здесь

                             стоял Маяковский,

стоял

           и стихи слагал по слогам. —

Смотрю,

                 как в поезд глядит эскимос,

впиваюсь,

                   как в ухо впивается клещ.

Бру́клинский мост —

да…

        Это вещь!

1925

Домой!

Уходите, мысли, восвояси.

Обнимись,

                     души и моря глубь.

Тот,

       кто постоянно ясен, —

тот,

       по-моему,

                          просто глуп.

Я в худшей каюте

                                  из всех кают —

всю ночь надо мною

                                        ногами куют.

Всю ночь,

                   покой потолка возмутив,

несется танец,