Владимир Маяковский - Во весь голос (сборник)

• Название: Во весь голос (сборник)
• Автор: Владимир Маяковский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099269-0

В этот сборник вошли наиболее известные поэмы и стихотворения Маяковского разных лет, в полной мере представляющие читателю уникальный стиль поэта: «Флейта-позвоночник», «Облако в штанах», «Про это», «А вы могли бы?», «Любовь», «Во весь голос», стихи из «американского» цикла и др. Оригинальность, бунтарство, резкость стихотворных строк и невероятная, берущая за душу эмоциональность Маяковского, поражавшие его современников, и сейчас не оставят читателя равнодушным.

---

          пароходный гудок.

Сейчас же

                    сбегу

                              в страну мокасин —

лишь сбондю

                          рубль и бульдог.

А сегодня —

                       это не умора.

Сколько миль воды

                                      винтом нарыто, —

и встает

               живьем

                             страна Фениамора

Купера

              и Майн Рида.

Рев сирен,

                    кончается вода.

Мы прикручены

                                к земле

                                              о локоть локоть.

И берет

              набитый «Лефом»

                                                 чемодан

Монтигомо

                       Ястребиный Коготь.

Глаз торопится слезой налиться.

Как? чему я рад? —

– Ястребиный Коготь!

                                             Я ж

                                                    твой «Бледнолицый

Брат».

Где товарищи?

                            чего таишься?

Помнишь,

                    из-за клумбы

стрелами

                 отравленными

                                             в Кутаисе

били

         мы

               по кораблям Колумба? —

Цедит

            злобно

                          Коготь Ястребиный,

медленно,

                   как треснувшая крынка:

– Нету краснокожих – истребили

гачупи́ны с гри́нго.

Ну, а тех из нас,

                              которых

                                              пульки

пощадили,

                     просвистевши мимо,

кабаками

                  кактусовый «пульке»

добивает

                 по 12-ти сантимов.

Заменила

                   чемоданов куча

стрелы,

              от которых

                                   никуда не деться… —

Огрызнулся

                       и пошел,

                                        сомбреро нахлобуча

вместо радуги

                           из перьев

                                             птицы Ке́тцаль.

Года и столетья!

                              Как ни коси́те

склоненные головы дней, —

корявые камни

                             Мехико-сити

прошедшее вышепчут мне.

Это

       было

                 так давно,

                                    как будто не было.

Бабушки столетних попугаев

                                                        не запомнят.

Здесь

          из зыби озера

                                    вставал Пуэбло,

дом-коммуна

                          в десять тысяч комнат.

И золото

                 между озерных зыбей

лежало,

               аж рыть не надо вам.

Чего еще,

                   живи,

                              бронзовей,

вторая сестра Элладова!

Но очень надо

                            за морем

                                             белым,

чего индейцу не надо.

Жадна

             у белого

                            Изабелла,

жена

          короля Фердинанда.

Тяжек испанских пушек груз.

Сквозь пальмы,

                              сквозь кактусы лез

по этой дороге

                            из Вера-Круц

генерал

               Эрнандо Корте́с.

Пришел.

                 Вода студеная

                                            хочет

вскипеть кипятком

                                     от огня.

Дерутся

               72 ночи

и 72 дня.

Хранят

              краснокожих

                                        двумордые идолы.

От пушек

                   не видно вреда.

Как мышь на сало,

                                    прельстясь на титулы,

своих

           Моктецума преда́л.

Напрасно,

                    разбитых

                                      в отряды спаяв,

Гвате́мок

                  в озерной воде

                                              мок.

Что

       против пушек

                                  стреленка твоя!..

Под пытками

                          умер Гвате́мок.

И вот стоим,

                        индеец да я,

товарищ

                 далекого детства.

Он умер,

                 чтоб в бронзе

                                          веками стоять

наискосок от полпредства.

Внизу

            громыхает

                                столетий орда,

и горько стоять индейцу.

Что́ братьям его,

                               рабам,

                                           чехарда

всех этих Хуэрт

                              и Диэцов?..

Прошла

                годов трезначная сумма.

Героика

               нынче не тема.

Пивною маркой стал Моктецума,

пивной маркой —

                                   Гвате́мок.

Буржуи

               всё

                     под одно стригут.

Вконец обесцветили мир мы.

Теперь

             в утешенье земле-старику

лишь две

                 конкурентки фирмы.

Ни лиц пожелтелых,

                                        ни солнца одеж.

В какую

                огромную лупу,

в какой трущобе

                                теперь

                                            найдешь

сарапе и Гваделупу?

Что Рига, что Мехико —

                                               родственный жанр.

Латвия

             тропического леса.

Вся разница:

                        зонтик в руке у рижан,

а у мексиканцев

                               «Смит и Ве́ссов».

Две Латвии

                      с двух земных боков —

различные собой они

лишь тем,

                   что в Мексике

                                              режут быков

в театре,

                а в Риге —

                                   на бойне.

И совсем как в Риге,

                                       около пяти,

проклиная

                     мамову опеку,

фордом

               разжигая жениховский аппетит,

кружат дочки

                          по Чапультапеку.

А то,

         что тут урожай фуража,

что в пальмы земля разодета,

так это от солнца, —

                                       сиди

                                                и рожай

бананы и президентов.

Наверху министры

                                     в бриллиантовом огне.

Под —

             народ.

                         Голейший зад виднеется.

Без штанов,

                       во-первых, потому, что нет,

во-вторых, —

                          не полагается:

                                                     индейцы.

Обнищало

                     моктецумье племя,

                                                         и стоит оно

там,

        где город

                          выбег

                                     на окраины прощаться

перед вывеской

                              муниципальной:

                                                              «Без штанов

в Мехико-сити

                             вход воспрещается».

Пятьсот

                по Мексике

                                       нищих племен,

а сытый

                с одним языком:

одной рукой выжимает в лимон,

одним запирает замком.

Нельзя

              борьбе

                           в племена рассекаться.

Нищий с нищими

                                   рядом!

Несись

              по земле

                              из страны мексиканцев,

роднящий крик:

                               «Камарада!»

Голод

           мастер людей равнять.

Каждый индеец,

                                кто гол.

В грядущем огне

                                родня-головня

ацтек,

            метис

                       и креол.

Мильон не угробят богатых лопаты.

Страна!

               Поди,

                          покори ее!

Встают

              взамен одного Запаты

Гальваны,

                   Морено,

                                   Кари́о.