Эльбрус Мяус - Бессмертное сердце

• Название: Бессмертное сердце
• Автор: Эльбрус Мяус
• Жанр: Фэнтези

Наказание, потеря дома, изгнание. Долгое скитание в другом мире. Все это получила Медея за попытку помочь другу. Но спустя пятьсот лет ей дарят внезапный подарок: разузнать о некоем артефакте. Мечтая вернуться домой, она соглашается. Что же за артефакт такой? И как он связан с ее прошлым?

---

Близился вечер, солнце постепенно садилось, приятно касаясь шатров вокруг. В долине никто не разговаривал, слушая прекрасное мягкое пение представительницы марэ. Она настолько красиво пела, что по телу бегали мурашки.

— Будет не страшно, если получится не так, как у твоей матери, — сказала армеди, когда пение окончилось, наблюдая за элькрис. Выходило у него плохо, но он пыхтел и продолжал.

— Ты же знаешь, что он не прекратит, — послышался приятный голос, и в шатер вошел муж Рамеи. Джерель скривил лицо, но ничего не ответил. Малл Резвое Перо был высок, подтянут и крайне добродушен. Он единственный, чьи голубые глаза не казались Медее неприятными. Малл отлично стрелял из лука, сочинял стихи и быстро бегал. Вот и сегодня армеди мечтал посоревноваться.

— Ты ведь любишь Ярмарку? — спросил элькрис, распутывая нитку.

— Да, очень, — глаза девушки сверкали. — Знаешь, я намного счастливее, чем тогда, когда нашла тебя.

— Хочешь сказать, что Ярмарка лучше меня?

— Вовсе нет. Просто сейчас меня переполняет больше эмоций.

— Эх, как хорошо быть молодым! — в шатре появилась Лая — мать Джереля. Она улыбнулась Медее, похлопала по плечу Малла, потрепала за щеку Амею. — А теперь марш на поле! Соревнования по бегу скоро начнутся. Не возвращаться пока Малл не победит!

Дважды повторять не пришлось, и друзья стремительно покинули шатер, дабы не разгневать мудрую элькрис. Лая покачала вслед своим детям и принялась сворачивать прилавок.

* * *

Перед тем, как отправиться в Зал Радуги для встречи с друзьями, Медея долго копошилась и ходила из угла в угол, обдумывая слова с печати. Поведав о своих догадках Звончику, девушка в очередной раз убедилась — дальнейшие действия будут чреваты различными последствиями, в том числе, и неприятными. Собираясь покинуть комнату, армеди захватила из своего походного мешка маленькую черную коробочку и, слегка дрожащей рукой, сунула ее в карман.

В девять часов Зал Радуги опустел. Ужин давно окончился, а задания и тренировки юные маги проводили у себя в комнатах. После десяти часов в Ламасторе наступал отбой, скорее формальный. Ее друзья обнаружились у самого фонтана и о чем-то вполголоса переговаривались. На лице Адима блуждала улыбка, глаза поблескивали хитрецой; Веро выглядела оживленной и веселой, а Камилла, которая до этого где-то пропадала, хмурилась, думая о разных нелицеприятных вещах.

— А вот и наша лекарка пришла! — хмыкнула Веро, разглядывая армеди. — Что с тобой? Вы с Камиллой на одной волне?

— Ой, прекрати, — Лавар возмутилась, хлопнула себя по щекам, оставляя красные следы. — Все, я собралась и готова веселиться. Или что там по программе.

Все испытывающе посмотрели на Адима.

— Мы отправляемся в подвал Башни Огня! — воскликнул тот.

— Зачем? — Камилла внутренне поникла. Мало ей чердака, так теперь еще и подвал.

— Он закрыт, — сказала Веро. — Запечатан. И Адим думает, что там какой-то секрет.

— Разве вам не любопытно? — спросил Ремье.

Медея пожала плечами, Лавар после недолгих колебаний согласилась, и четверка направилась обратно в Башню Огня, которая встретила их черно-красным мозаичным пламенем пола, красным мрамором стен и песочного оттенка лестницей. К крыше мрамор розовел, а к подвалу чернел. На третьем этаже слева расположились комнаты ребят, по правой же тянулись окна и альковы, в одном из которых был диванный уголок, в другом три серебряные клетки в виноградных листьях, в третьем же висел огромный гобелен, на светлом фоне изображающий женщину в темно-коричневом платье, стройную, тонкую. На поясе пестрел алой розой бант, белые манжеты и белый воротник также украшали розы. Но главной примечательностью этого гобелена было то, что выше шеи женщины белел костями голый череп; правой рукой, с длинными красными ногтями она красила отсутствующие губы алой краской; на левой же руке, словно на постаменте, лежала голова.

Оглядевшись, Адим направился в противоположную от лестницы сторону, где выложенную в стене арку, охраняли две статуи в виде могучих женских фигур с головами сов. Нажав на комбинацию камней и прошептав несколько слов, юноша решительно прошел сквозь стену. Камилла выразительно скривилась, представляя ощущения, но высказаться не успела — Веро толкнула подругу, и та почувствовала, будто протискивается между двумя прессами. Судя по возмущенным фырканьям с сзади, Медея подумала так же. Тайный проход вывел друзей в темный, заброшенный, обросший паутиной коридор, в конце которого находился альков-полупещера с каменным кубком-фонтаном. По фонтану текло черное пламя, дышащее опасным жаром. Медея входила последней — проход был узким — подняла глаза и в страхе отшатнулась обратно, но врезалась во что-то мягкое.

— Успокойся, — услышала лекарка знакомый голос. — Это не то, о чем ты подумала.

Тарелиал прошел внутрь, и стену выхода заложило камнем. Армеди прощупала ее снизу-вверх, но тщетно — никакой иллюзии не было.

— И что это все значит? — спросила Камилла, которой тоже вся ситуация не нравилась. — Что-то не похоже это ни на приключение, ни на секретную миссию.

— Точно. — Тарелиал пожал плечами. — Никакой тайны тут нет. Я подкинул мысль Адиму, а он привел вас. У нас пятерых только одна цель — кинуть в огонь вещичку, что Медея прячет в кармане.

— Что? Откуда ты… — начала лекарка, но осеклась, вспомнив о «подарке» Аррени. — Я не хочу в этом участвовать.

— Дорогая, — Тарелиал подошел к ней, положил руки на плечи и успокаивающе посмотрел в глаза. — Тебе нечего бояться. Этот артефакт придется сжечь, чтобы снять печать. Чем скорее ты избавишься от него, тем лучше. Иначе отсюда не выйти.

Внутренне содрогаясь, но сохраняя внешнее спокойствие, лекарка вынула из кармана бархатную коробочку, пятьсот лет пристально оберегаемую от посторонних глаз, и быстро швырнула в огонь. Девушка ни разу не открывала ее, поэтому возможность уточнить правдивость рукописных знаний не представилась. Артефакт попал в кубок, огонь вспыхнул ярко-голубым — Медея в панике отпрянула — взметнулся к потолку, и помещение поглотила едкая тьма.

Мир вокруг как будто исчез, казалось, темнота съела все звуки. Армеди впала в состояние полуяви-полусна, словно сознание медленно уплывало. Перед глазами мелькали знакомые и незнакомые образы: Посвящение, Ярмарка, река Милар, деревня элькрис, Карательный зал армеди. Последними появились темноволосый зеленоглазый мужчина и рыжеволосая голубоглазая женщина. На руках женщина держала закутанного в шелк младенца. Оба улыбались и казались счастливыми. Лекарка чуть подалась вперед, но видение дрогнуло, растаяло и сменилось. Следующее изображение показало раненого, истекающего кровью мужчину, искаженное болью лицо женщины, стремительно убегающей с ребенком на руках. Медея видела их впервые, но где-то внутри ситуация казалась девушке знакомой. Неужели это она? И ее… родители?

Рамайтон, который вырастил лекарку, сказал, что родители погибли из-за несчастного случая и что отца звали Сейрилил, а мать Тарея Огненная Песня, чей голос был прекраснее всех армеди. Лекарку заполонило щемящие чувство тоски. Лицо отца имело тонкие черты, присущие всем регери, резко очерченные брови, но разделенные глубокой складкой, словно мужчина постоянно о чем-то раздумывал. Взгляд матери окутывал теплом, будто укрывал шарфом или одеялом.

Вокруг Камиллы Лавар тьма танцевала, клубясь и закручиваясь в маленькие вихри, словно гуляющий в небесах ветер, она зачаровывала, стремясь подчинить девушку легким музыкальным напевом. В такой приятной и уютной тьме проступали знакомые и в тоже время чуждые очертания — Камилла будто видела собственного злобного двойника. Длинные, ниже талии, белоснежные волосы, с прямой челкой, кожа выбеленная, алебастровая, ногти, заставляющие вспоминать о когтях, глаза красные, алые, а на губах кривоватая, злая усмешка. И вся она, вторая Камилла, какая-то эфемерная, воздушная и невесомая, и намного сильнее оригинала. «Белая Камилла» что-то шепчет, презрительно одаривая оригинальную оценивающим взглядом, словно решая, радоваться или нет. Все-таки удовлетворительно кивает, и на руки Лавар падает роза; образ снова расплывается, оставляя адептку в растерянных чувствах.

Тьма для Веро Хемайтл, эта едкая, всепоглощающая тьма, расчерчивалась тонкими цветными нитями, стежок за стежком, вышивающими пространство. Вот ярко-голубые бабочки оторвались от кружева и взмыли в небо; вот оранжевые, точно апельсин, рыбки нырнули в глубины морей; вот распустились алые, розовые, персиковые, белые, нежно-фиолетовые цветы — их манили сочно-зеленые луга и поля; вот ткутся облака, рядом с ними блестит желтым солнце, напротив него серебрится луна. Среди этого кружевного великолепия золотится в танце дева, подхваченная ветрами, уносится дева туда, где ее мысли, ее сердце, ее мечты. И больше ничего не сдерживает деву на пути к ее свободе, осознанной, ответственной, важной и взвешенной свободе! Одинокая слеза скатилась по щеке Веро, и внутри, где-то в области сердце, с громким звуком лопнула нить, и она почувствовала облегчение.