Борис Башилов - Масонство и русская интеллигенция

• Название: Масонство и русская интеллигенция
• Автор: Борис Башилов
• Издательство: Издательство «Русь»
• Жанр: История

---

Философ, масон Дидро, утверждал: «Ложь так мало достойна порицаниям, как таковая, и по существу она стала бы добродетелью, если бы она могла быть полезна» (Дидро. «Социальная система», ч. I, гл. 2).

Масон Лермит в докладе, прочитанном на масонском конвенте 1912 года, заявляет: «Двуличность есть необходимый моральный элемент. Без нее социальная жизнь невозможна» (см. журнал французских масонов «Акация», сентябрь 1912 г., стр. 589). Масон Рейналь говорит: «быть добродетельным, это значит быть полезным; быть порочным, это значит быть вредным — вот вся мораль».

Моральные установки большинства политических течений интеллигенции всегда, с начала возникновения Ордена и вплоть до возникновения большевизма, исходили из приведенных выше масонских принципов. Для членов Ордена политические цели их секты — всегда выше велений совести.

Принципа, что в борьбе с Самодержавием — «Позволено все», придерживалось большинство главарей Ордена, задолго до Ленина.

Добролюбов, так же, как Герцен, Белинский, Бакунин считает, что во имя уничтожения царской власти «Все позволено». Он также следует завету иллюмината Вейсгаупта: «Издевайтесь, издевайтесь, Вам ничего не остается делать». Вот что он пишет накануне освобождения крестьян в 1860 году члену Ордена Славутинскому: «Вы напрасно думаете, что я не понял вашей мысли, я ее именно понял так, как вы объясняете, и именно с этой точки смотрел на все обозрение. А в обозрении вышло вот что: везде говорится о реформах и улучшениях, заводимых или производимых правительством, нигде не говорится… о мерзостях по этой части. А во вступлении говорится о пробуждении и пр. общества: значит правительство идет в уровень с общественным сознанием. Выходит к читателям воззвание в таком виде: «Вы хотите нового, лучшего. Вы серьезно вникаете в неудобства старого порядка; Ваши стремления удовлетворяются. Правительство заботится об улучшении и переменах по всем частям. А затем, если остаются еще мерзости, то нельзя же все переделать вдруг, нельзя, чтобы все было хорошо в переходное время.

Значит «спите» — совсем противное тому, что бы хотели. Вот почему я не только вступление выкинул, но даже из середины выбросил три-четыре фразы о светлых надеждах и преобразовательной деятельности правительства».

Добролюбов, как и многие до него и после него, во сне и наяву мечтал о скорейшей гибели России и писал:

Ликуй же смерть страны унылой
Все в ней отжившее рази
И знамя жизни над могилой
Над грудой трупов водрузи!

Памятуя наказ Вейсгаупта, Добролюбов дает следующую аморальную установку Славутинскому: «Нам следует группировать факты русской жизни… Надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить, не давать отдыху, — для того, чтобы противно стало читателю все царство грязи, чтобы он, задетый за живое, вскочил и с азартом вымолвил: «Да что же, дескать, это за каторга: лучше пропадай моя душонка, а жить в этом омуте я не хочу больше».

Завет Добролюбова был принят к исполнению большинством членов Ордена. С сладострастной любовью Щедрины в литературе, Добролюбовы в критике, Перовы в живописи, Стасовы в области музыкальной критики, Соловьевы, Ключевские в истории, так группировали факты, все отрицательные черты русского прошлого и настоящего, — чтобы изобразить их в самом отрицательном свете.

XVII

Про революционное движение в 60-х годах Достоевский писал в «Дневнике Писателя» за 1873 год: «Что до движения, то это было тяжелое, болезненное, но роковое своею историческою последовательностью движение, которое будет иметь свою серьезную страницу в петербургском периоде нашей истории».

Руководителем этого рокового движения был Н. Г. Чернышевский, ставший в 50-х годах руководителем Ордена Р. И. вместо А. Герцена, умершего Белинского и находившегося в заключении Бакунина.

Интеллигентские круги всегда распространяли слухи, что прекраснодушный идеалист Чернышевский был осужден правительством совершенно безвинно, как ранее безвинно были осуждены петрашевцы. На самом деле Чернышевский был такой же фанатик-революционер, как и Белинский, как и Бакунин, считавший, что во имя сокрушения царской власти «Все позволено».

«Вы сделали, что могли, — писал он А. Герцену в письме, опубликованном последним в № 64 «Колокола», — чтобы содействовать мирному разрешению дела, перемените же тон, и пусть ваш «Колокол» благовестит не к молебну, а звонит набат. К топору зовите Русь».

В своей революционной деятельности Чернышевский исходил из того, что в борьбе с царями «Все позволено». Вот штрих хорошо характеризующий моральный уровень этого «святого» от топора. Найдя однажды утром у дверей своей квартиры прокламацию «К молодому поколению», Достоевский решил поехать к Чернышевскому. На квартире у последнего произошел следующий разговор:

«— Николай Гаврилович, что это такое? — вынул я прокламацию.

Он взял ее, как совсем незнакомую ему вещь, и прочел. Было всего строк десять.

— Ну, что же? — спросил он с легкой улыбкой.

— Неужели они так глупы и смешны? Неужели нельзя остановить их и прекратить эту мерзость? Он чрезвычайно веско и внушительно отвечал: — Неужели вы предполагаете, что я солидарен с ними и думаете, что я мог участвовать в составлении этой бумажки?

Достоевский просит Чернышевского осудить прокламацию и этим воздействовать на революционные круги. «Ваше слово для них веско, — сказал Достоевский, — и уж, конечно, они боятся вашего мнения».

— Я никого из них не знаю, — сказал Чернышевский».

Чернышевский лгал Достоевскому. Прокламация была написана его другом Шелгуновым и напечатана Герценом. «Если для осуществления наших стремлений, писал Шелгунов, — для раздела земли между народом — пришлось бы вырезать сто тысяч помещиков, мы не испугались бы и этого. И это вовсе не так ужасно». «Нам нужен не император, помазанный маслом в Успенском соборе, а выборный старшина, получающий за свою службу жалованье».

В 1905 году, когда невыгодно было расшифровывать связи руководителей революционных тайных обществ 60-х годов с масонством, деятель тайного общества «Земля и Воля» (1864-68 г. г.) А. Ф. Пантелеев, писал в своих воспоминаниях: «В конце беседы господин в пенсне (А. Слепцов) вошел в некоторые конспиративные детали и между прочим сообщил рецепт химических чернил для переписки: «Его дал Маццини». Если ссылкой на знаменитого заговорщика, он хотел в финале усугубить эффект, то сильно ошибся».

Читатели дореволюционного издания воспоминаний Пантелеева оставались в убеждении, что Слепцов говорил о своих связях с знаменитым масоном своего времени без всяких оснований. Но в новом издании воспоминаний Пантелеева, выпущенных в 1958 году Гослитиздатом, указанное выше место в воспоминаниях Пантелеева сопровождается следующими примечаниями: «Ссылка на Маццини отнюдь не была пропагандистским ходом Слепцова. Связь с ним действительно поддерживалась как непосредственно Слепцовым, так и через Огарева.

Маццини же принадлежит идея «пятерок». (Герцен, т, XVI, 77; «Звенья», вып. 1933, 534 и «Литературное Наследство», № 62, 552). «Формы и степень связи Лондона и Петербургского Центра «Земли и Воли» до сих пор окончательно не определены, но несомненно были очень значительны» (см. стр. 748).

Чернышевский, изображаемый невинным агнцем, стоял во главе центрального комитета «Земли и Воли». «В настоящее время, — пишет в комментариях к воспоминаниям А. Пантелеева С. А. Рейснер, — можно считать установленным, что Чернышевский принимал руководящее, хотя и строго законспирированное, участие в оформлении петербургского подполья в революционной организации». Герцен в письме к Н. И. Утину 13 дек. 1864 г., писал про арест Чернышевского:

«На одной сильной личности держалось движение, а сослали — где продолжение» («Литературное наследство», № 61,275).

«Земля и Воля» подготавливало восстание. В Общество было вовлечено около I.000 человек. Особенно интенсивно шла вербовка военных. Н. А. Энгельгарт пишет в «Давние эпизоды», что Н. Утин и Пантелеев предлагали его отцу портфель военного министра. Премьером правительства назывался Чернышевский. («Исторический вестник», 1910, № 2, 550).

В разгар студенческих волнений сотрудник «Современника», руководителем которого был Чернышевский, Елисеев и Антонович пытались вовлечь студентов в дело похищения Цесаревича. В заметке «К биографическим материалам о М. А. Антоновиче» Пантелеев пишет: «что сущность террористического замысла сотрудников «Современника» состояла в том, что они хотели с помощью студентов-революционеров осуществить «захват в Царском Селе наследника (Николая) и требование по телеграфу от царя, находившегося в Ливадии, немедленного обнародования конституции, иначе он должен проститься с сыном». (Воспоминания, стр. 536).