Борис Башилов - Масонство и русская интеллигенция

• Название: Масонство и русская интеллигенция
• Автор: Борис Башилов
• Издательство: Издательство «Русь»
• Жанр: История

---

IV

«Борьба между жизнью и иноземной образованностью, — пишет А. Хомяков в статье «Мнение русских об иностранцах» (Московский Сборник. 1846 г.), — началась с самого того времени, в которое встретились в России эти два противоположных начала. Она была скрытою причиною и скрытым содержанием многих явлений нашего исторического и бытового движения и нашей литературы; везде она выражалась в двух противоположных стремлениях: к самобытности с одной стороны, к подражательности с другой.

Вообще можно заметить, что все лучшие и сильнейшие умы, все те, которые ощущали в себе живые источники мысли и чувства, принадлежали к первому стремлению; вся бездарность и бессилие — ко второму».

«…Это не система, а факт исторический. Правда многие, даже даровитые, даже великие деятели нашей умственной жизни, были, слабостью мысли, соблазном жизни общественной и особенно, так называемого, высшего просвещения, увлечены в худшее стремление; но все от него отставали, обращаясь к высшему, к более плодотворному началу. Таково было развитие Карамзина и Пушкина».

Таково же было развитие и многих других выдающихся деятелей русской культуры; в том числе самих славянофилов. И они, как и Пушкин и Карамзин, в юности прошли через увлечение европейской философией, атеизмом и т. д.

Анализируя неудачи европейского просвещения в России А. Хомяков пишет: «Прежнее стремление нашей образованности, кончило свой срок. Оно было заблуждением невольным, может быть, неизбежным, наших школьных годов. Я не говорю, чтобы не только все, но дальше большинство получило уже новые убеждения и сознало бы внутреннюю духовную жизнь русского народа — как единственное и плодотворное начало для будущего просвещения; но можно утвердительно сказать, что из даровитых и просвещенных людей не осталось ни одного, кто бы не сомневался в разумности наших прежних путей». «Ибо, — указывал А. Хомяков, — закон развития умственного — в вере народной, то есть в высшей норме его духовных понятий». («Мнение русских об иностранцах»).

В «Разговоре в Подмосковной» (1856 г.) А. Хомякова, один из героев Тульнев, говорит:

«Подите-ка скажите французу или англичанину, или немцу, что он должен принадлежать своему народу: уговаривайте его на это, и вы увидите, что он потихоньку будет протягивать руку к вашему пульсу с безмолвным вопросом: «в своем ли уме этот барин?» Он в этом отношении здоров и не понимает вас, а мы признаем законность толков об этом вопросе. Почему? Потому что больны».

«Людей безнародных, — говорит Тульнев, — хотелось бы нам предостеречь от гибельного подражания. Несколько поколений блуждали в пустыне: зачем другим также бесплодно томиться».

«Все настоящее имеет свои корни в старине, — утверждал А. Хомяков.

— Из-под вольного неба, от жизни в Божьем мире, среди волнений братьев— людей книжники гордо ушли в душное одиночество своих библиотек, окружая себя видениями собственного самолюбия и заграждая доступ великим урокам существенности правды». «Самый ход истории обличил ложь Западного мира, ибо логика истории произносит свой приговор не над формами, а над духовной жизнью Запада».

«Не жалеть о лучшем прошлом, не скорбеть о некогда бывшей вере должны мы, как Западный человек; но, помня с отрадою о живой вере наших предков, надеяться, что она озарит и проникнет еще полнее наших потомков; помня о прекрасных плодах просвещения нашего в древней Руси ожидать и надеяться, что с помощью Божией та цельность, которая выражалась только в отдельных проявлениях, беспрестанно исчезавших в смуте и мятеже многострадальной истории, выразится во всей своей многосторонней полноте…» «Русская земля предлагает своим чадам, чтобы пребывать в истине, средство простое и легкое неиспорченному сердцу: полюбить ее, ее прошлую жизнь и ее истинную сущность» (А. Хомяков, том I, 258).

V

Славянофилы так же как и Гоголь придерживались взгляда об отрицательности революций для общественного развития. Алексей Хомяков утверждал почти то же самое, что и Пушкин: «Только медленно и едва заметно творящееся полезно и жизненно: все быстрое ведет к болезни».

Декабристы не являются для славянофилов национальными героями.

Славянофилы не верили в революцию, как самый быстрый и верный способ улучшения жизни. Хомяков осуждал декабристов за их намерение поднять вооруженное восстание и считал, что введение европейской формы правления, ничего кроме вреда не принесет. Аксаков писал: «на Западе революционный нигилизм явление не случайное, мимопроходящее… его корни в самой истории, в самой цивилизации Запада… он есть плод от древа культуры, взращенного Западом». «Проповедники, вожди, вдохновители, даже большая часть практических деятелей анархии и революционного социализма — если не самый цвет европейского просвещения, то все люди обширных знаний… они бесспорно передовые мыслители Западной Европы…» «Главным двигателем всего этого является идея — и идея вдобавок несомненно возвышенная. Да это идея — свободы, гуманности, справедливости, равномерного распределения всех материальных благ и вообще равенства». «Как же могло случиться, что высокая и нравственная идея творит дела чудовищно безнравственные, — что… все, чем гордится XIX век, послужило и служит истреблению, разрушению, торжеству грубой силы и одичания? В самом деле, что же такое все эти современные анархисты и революционеры? Это новая порода диких — во всеоружии науки и культуры, это мошенники — во имя честности и правды, это звери ради гуманности, это разбойники прогресса, это демоны проповедующие о рае… Какое зрелище представляет нам современность? Свобода обращается в тиранию, равенство в попрание святейших прав человеческой личности, справедливость в злую неправду, знание — в невежество, ум — в глупость…» «Во всех речах ораторов прошлого революционного эпоса и во всех новейших революционных, социалистических и иных разглагольствованиях, как бы страстны они ни были, не слыхать ни души, ни сердца — ни одной ноты любви: они продукт головной, сухой, отвлеченной рассудочности. Это… органический недостаток, присущий, во-первых, самим учениям, полагающим в основу… глубокое насилие. Во-вторых, он органически присущ и самой культуре, самому просвещению Запада, по крайней мере в его настоящем фазисе. Ибо в основании, в глубине современных учений Запада, не только революционных, но и философских вообще его «последнего слова» ЛЕЖИТ ОТВЕРЖЕНИЕ БОГА, следовательно отвержение всего, что святит человека и с ним всю природу… обездушение человека и порабощение его плоти, поклонение обездушенной материи, обезбоженному, обездушенному человеку, как Богу».

Аксаков давал следующую оценку приверженцам социализма вроде В. Белинского, надеявшимся создать на земле рай земной с помощью насилия: «не в науке, конечно, зло и не в цивилизации, а в той их вере в себя, которая отметает веру в Бога и в Божественный нравственный закон… ибо… цивилизация и знание сами по себе не застраховывают человечество от одичания и зверства». Беда в том, что «духовно зависимого, служебного отношения цивилизации к высшему, нравственному, религиозному христианскому идеалу не хотят признавать теперь многие, едва ли не большинство «передовых мыслителей». А «цивилизация без христианского религиозного просвещения, а тем более отрицая таковое — неспособна сама по себе создать для человечества высший, лучший, нравственный строй бытия, а логически венчается анархизмом и динамитом». Основная мысль Аксакова такова: «цивилизация, сама по себе, вне нравственного идеала, не ею порожденного и от нее независимого, бессильна дать общественному бытию ту основу, без которой немыслимо самое ее существование».

А. Ю. Самарин в сборнике «Революционный консерватизм» дает следующее глубокое определение революции, исходит ли она сверху, как революция Петра I, или снизу, «из подземелий»: «По моим понятиям, революция есть не что иное, как рационализм в действии, иначе: формально правильный силлогизм, обращенный в стенобитное орудие против свободы живого быта. Первою посылкою служит всегда АБСОЛЮТНАЯ ДОГМА, выведенная априорным путем из общих начал, или полученная обратным путем — обобщением исторических явлений известного рода. Вторая посылка заключает в себе подведение под эту догму данной действительности и приговор над последнею, изрекаемый исключительно с точки зрения первой — действительность не сходится с догмой и осуждается на смерть.

Заключение облекается в форму повеления, высочайшего или нижайшего, исходящего из бель-этажных. покоев или из подземелий общества и, в случае сопротивления, приводится в исполнение посредством винтовок и пушек, или вил и топоров — это не изменяет сущности операции, предпринимаемой над обществом».

VI

Вместе с Гоголем Хомяков был одним из первых представителей образованного общества Николаевской эпохи, который вернулся к православному мировоззрению. И в творениях св. Отцов Православной Церкви он нашел глубокие ответы на все вопросы, которые другие представители образованного общества искали обычно только у масонов, масонских мистиков. и учениях европейских философов, выросших зачастую под прямым воздействием вольтерьянства и масонства..