Александр Сурков - Пираты сибирского золота

• Название: Пираты сибирского золота
• Автор: Александр Сурков
• Издательство: Волшебный фонарь
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-903505-14-2

Жанр этого произведения, по мнению автора, - познавательно-историко-околонаучно-авантюрно-криминально-фантастический. Все действующие лица, географические названия, коллизии - вымышленные. Совпадения случайны.

Природа, ее часть - минералы, в том числе самородное золото, способы его добычи и поиски, встречи с медведями и другими жителями тайги, взаимоотношения между людьми, некоторые моменты истории, в том числе истории науки, вполне реальны и могли быть или таковыми были. Странные, иногда страшные находки в тайге также могли быть реальными.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Две фляжки со спиртом и золото

Верный человек

Беседа Сурова со старцем Василием

История старца Василия

Шахта на золотой жиле и ручей Порожистый

Скелет человека и самородок золота

Василий и Егорыч

Набег хунхузов на прииск

Фрол

Михей

Тетрадь горного инженера-геогноза

Джао Косой и Василий

Одиссея Федьки-Корявого

Тимоха

Василий и Тимоха

Федька Корявый и Тимоха

Заброшенное зимовье

Тайна нарымского купца А. Д. Родюкова

Я не вор — я пират

Аромат жасмина и подлая жестокость из-за золота

Как случилось, что Джао Косой не погиб

Странная вещица

Тайное расследование старца Василия

Заботы старца Василия

Всеволод (Сева) — внук старца Василия

Заветная карта, подсвечник и икона старца Василия

Новый Тимоха

Конец старца Василия

---

   Прииск не работал, но то золото, которое было в шести захваченных ещё на стойбище котомках, взвесили. Его оказалось почти четыре пуда. Когда его ссыпали в железный ящик, Егорыч отметил, что золотишко-то всё разное по цвету и виду песка.

   Видать, хунхузы угробили много людей старательского труда в разных местах.

   Металл, ссыпанный в кассу, с лихвой компенсировал простой в работе. Управляющий со вторым своим помощником по числу погибших старателей и казаков в мешочки отвесили по три фунта золотого песку. Это семьям или родственникам, если они объявятся. Люди-то были из разных мест. О некоторых вообще известно не было, откуда они. Сложнее было с урядником и двумя другими казаками. Они жили в селе под Иркутском и числились в казачьем реестре.

   О налёте всё же придётся докладывать официально. Что за этим может произойти дальше, было неясно. Официальное следствие и т. д. и т. п.

   Егорыч сел писать письмо Василию и составлять официальный рапорт управляющего о событиях на стойбище и прииске.

   В письме Борис Егорович просил Василия узнать, нет ли сведений о храме, который бы был ограблен хунхузами этим летом, и высказал мысль о том, что вещи культового порядка, попавшие к ним, надо бы вернуть, если храм найдётся.

Фрол

 Фрол бежал по звериной тропе, ежесекундно наклоняясь, дабы не задеть нижние ветки деревьев. Он тяжело дышал по причине того, что почти два пуда золота в плетёном коробе за спиной давали себя знать непомерной  тяжестью. Бегать с таким грузом раньше ему не приходилось.

   Пользуясь доверием Егорыча, позволявшим  ему доводить шлихи промывки до золота, он самые крупные самородки и золотинки, которые старатели называли «таракашки», в золотоприёмную кассу прииска не сдавал. Оставлял себе, пряча под плоский камень около промывки. Когда сменялась стража, он, улучив момент, забирал золото и, не доходя посёлка, прятал его в том самом коробе, который ныне тащил на спине. Короб был спрятан в куче норы, которая осталась от брёвен для стройки посёлка, между участком промывки и домами. Споткнувшись о корень лиственницы, беглец, едва не воткнувшись в сухую острую ветку, упал на землю, а ветка эта воткнулась в плетёнку за спиной и помогла ему, смягчив удар.

   Несколько минут он лежал, приходя в себя. Затем попытался подняться, но сверху что-то не позволяло это сделать. Сообразив, что произошло, попятился назад, освободился. Сбросил с плеч верёвки короба и, разогнувшись, почувствовал острую боль в спине. На секунду замер. Боль прошла. Он не успел обрадоваться. При первом же движении из глаз посыпались искры, впал в беспамятство. Он лежал на едва видной тропе, его бывшая ноша откатилась на пол-аршина под нависшие лапы кедрового стланика.

   Невозможность двигаться давила бедолагу. Очнувшись, он лежал, а в голове, как на ярмарочной карусели, мелькала его жизнь. Вот он с отцом на охоте, вот праздник Яблочный Спас, потом Рождество Христово, вот снова тайга. Вот горящий прииск, а Фрол с топором ломает дверь конторы, добираясь до чужого золота. Вот лихая гулянка и снова тайга. Фрол был наводчиком у отряда хунхузов. Подряжаясь на прииск, в какой-то момент давал знать разбойникам о том, что добыто солидное количество золота. При нападении обычно уходил и, встретив подельников, пока те убивали старателей, лез в хранилище металла. Свидетелей не оставалось. На тех приисках, которые были ограблены ранее, работало от восьми до пятнадцати человек, при двух-пяти охранниках.

   В этот раз Фрол предлагал хунхузам подождать ещё с пару недель, чтобы золотца скопилось поболее. Прииск-то богатейший. Те не могли оставаться на месте такой большой шайкой. Держать в тайге без дела столько людей было весьма сложно. Фрол же советовал не трогать тунгусов, зная, что Егорыч им не чужой и постоянно туда наведывается. Его не послушались. После отъезда Егорыча, когда за ним стали приглядывать втихую и казаки не выпускали его из виду, Фрол обо всём догадался. Улучив момент, сбежал.

   Во время работы  на приисках он скопил вместе с долей от грабежей почти семь пудов золотого песка. На берегу Вилюя, в одном из распадков, имел тайник, где, кроме золота, было спрятано оружие, продукты и тёплая одежда. Когда стало понятно, что разбойники его не хотят слушать, торопят, — сообразил, что те могут нарваться на серьёзное сопротивление золотодобытчиков. И ещё он мечтал для себя поскорее убраться с золотом из этих гиблых мест и стать купцом первой гильдии. Это его дело — последнее в здешних местах.

   Побег из старательского посёлка произошёл до нападения на прииск. Сильную стрельбу он слышал уже лёжа в беспомощном состоянии на едва приметной тропе тайги. Сколько пролежал здесь, уже не соображал. Очнулся от холода и жуткого бурчания пустого желудка. Из темноты на него глядели два глаза наподобие мерцающих зеленоватых огоньков. «Волк», — пронеслось в нестерпимо болевшей голове. Он потянулся рукой к поясу, где был нож, и снова, уже в который раз, впал в беспамятство. На тропу выбежала лайка с пятнистой мордочкой. Обнюхав лежащего человека, умная собака бросилась по тропе к посёлку. Запах Фрола был похож на запах поселковых. Местные тунгусы пахли иначе. Собака, подчинившись инстинкту, выбрала правильное направление.

   В посёлке собаку знали, и никто на неё особого внимания не обратил, а она явно кого-то искала, бегая между домиками. К вышедшему из казармы Егорычу пёс бросился с радостным лаем. Тот первым делом ощупал ошейник. Нет ли знака — кусочка коры. Его не было. Собака между тем, схватив его за штанину выше сапог, потянула за собой. Потом отбежала в сторону и опять подбежав, схватила за штаны и вновь потянула. Егор смекнул, что животина куда-то его зовёт. Прицепив кобуру с пистолетом к поясу и кликнув двух казаков, они отправились вслед за бегущей впереди собачкой.

   Собака кого-то облаивала, оставаясь на месте. Подготовив оружие, люди вышли на лежавшего во мху Фрола. Тот что-то бессвязно бормотал.

— А вот и Фролушка, — серьёзно сказал Егорыч. Его хотели поднять, но он дико заорал и сник. Оглядевшись, заметили под ветками плетёный короб.

Вытащили, открыли и переглянулись. Золото с прииска.

     — Однако варнак попался, — пробурчал один из казаков.

   Его похлопали по щекам, пытаясь привести в себя, дёрнули за руку, от чего тот вновь заорал от боли.

— Спину он сломал, — предположил второй казак. Для Егорыча подтвердились самые тяжёлые мысли и думы об этом человеке.

   Вырубили две молодые лесины, привязали между ними куртку. На импровизированные носилки перевалили вора. В этом уже никто не сомневался. Сбежавшиеся, не занятые на промывке люди, обступили вышедшую из тайги процессию. Впереди два казака несли носилки, сзади с револьвером в руке и плетёным коробом за спиной двигался мрачный управляющий.

     — Бог наказал вора, — говорил Егорыч, ставя на землю вьючник с металлом. — Извольте глянуть.

   Кое-кто из самых любопытных подошёл, а заглянув вовнутрь, молча удалился.

     — Вот те и начальничек, фартовый золотничник, командир, а вор. Положите его в казарме, напоите чаем, а ты, — обращаясь к одному из казаков, приказал Егорыч, — неотступно находись при нём.

   Сам отправился взвесить и ссыпать принесённый из тайги металл. Золота оказалось один пуд, 39 фунтов, 25 долей[17]. Всё золото было крупным со многими самородками. Один из них весил 3,5 фунта[18]. Когда самородки были переложены в железный ящик, в глаза бросилось, что в среднем они были крупнее, чем те, что уже здесь лежали.

— Ишь, гад, самые видные самородки тянул. Иуда. Лекарь обмыл и осмотрел Фрола. Позвоночник оказался переломанным в двух местах. Болезного, несмотря на его крики, привязали к гладкой доске, приложив её к спине так, чтобы она фиксировала сложенный опорный столб человека. После чашки сладкого чая он уснул и проспал до утра. Егорыч явился утром и, глядя на открывшего глаза и спеленутого, как кокон бабочки, Фрола, спросил: 

   — Как это ты, Фролушка, с хунхузами снюхался? Про то, как воровал золото, сам знаю. Я тебе, паскуде, верил, как себе, а ты что удумал. Отвечай!

   Фрол выдавил из себя, что никаких хунхузов не знает, а по поводу золота каяться не намерен. Не повезло, знать такая судьба, и замолчал. Управляющий понял, что так Фрола не проймёшь, но тут казак, что-то сообразив, предложил:

     — Давайте его, господин управляющий, на этой доске зароем в землю. Всё равно подохнет!

     —  Хорошая идея, —  обрадовано вступил в игру Егорыч, которому необходимо было знать про эту шайку, не истреблённую до конца во время набега на прииск.

   Фрол отлично слышал сей разговор, и в его тёмных глубинах зашевелился страх. А что вдруг живым зароют в землю? Привязанный к доске и вместе с ней к лежанке, горемыка ни на что повлиять, а тем более что-то сделать не мог, но перспектива быть живым зарытым в землю его потрясла. Казак, предложивший схоронить пленника, служил на турецкой войне в разведке и знал, что предлагает. Опыт в дознании пленных христиан, служивших у турок, имел, хотя по этому поводу молчал, как рыба, по известным причинам.