Александр Сурков - Пираты сибирского золота

• Название: Пираты сибирского золота
• Автор: Александр Сурков
• Издательство: Волшебный фонарь
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-903505-14-2

Жанр этого произведения, по мнению автора, - познавательно-историко-околонаучно-авантюрно-криминально-фантастический. Все действующие лица, географические названия, коллизии - вымышленные. Совпадения случайны.

Природа, ее часть - минералы, в том числе самородное золото, способы его добычи и поиски, встречи с медведями и другими жителями тайги, взаимоотношения между людьми, некоторые моменты истории, в том числе истории науки, вполне реальны и могли быть или таковыми были. Странные, иногда страшные находки в тайге также могли быть реальными.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Две фляжки со спиртом и золото

Верный человек

Беседа Сурова со старцем Василием

История старца Василия

Шахта на золотой жиле и ручей Порожистый

Скелет человека и самородок золота

Василий и Егорыч

Набег хунхузов на прииск

Фрол

Михей

Тетрадь горного инженера-геогноза

Джао Косой и Василий

Одиссея Федьки-Корявого

Тимоха

Василий и Тимоха

Федька Корявый и Тимоха

Заброшенное зимовье

Тайна нарымского купца А. Д. Родюкова

Я не вор — я пират

Аромат жасмина и подлая жестокость из-за золота

Как случилось, что Джао Косой не погиб

Странная вещица

Тайное расследование старца Василия

Заботы старца Василия

Всеволод (Сева) — внук старца Василия

Заветная карта, подсвечник и икона старца Василия

Новый Тимоха

Конец старца Василия

---

   В нижней части магнита стала образовываться «борода» из прилипших к нему зёрен магнитных минералов. Когда налипшие чёрные частички образовали слой в полдюйма, Фрол перенёс этот магнит на лежавший рядом чистый поддон, положил магнит с налипшими магнитными зёрнами на него, развернул бумагу, закрывавшую бока магнита, на плоскость поддона. Одной рукой придерживая развёрнутую бумагу, другой убрал магнит, подняв его вверх. Потом поднял вверх и бумагу. На поверхности поддона осталась кучка слипшихся магнитных зёрен, извлечённых из золотого шлиха.

   По современным понятиям Фролом проводилась магнитная сепарация концентрата. Самородное золото по природе не магнитно, а в процессе промывки и доводки шлиха среди золотин остаются зерна магнитных минералов. Закрывают магнит бумагой для более простого отделения зёрен от магнита. Если бумаги между магнитом и магнитными частицами нет, то очистить магнит от притянутых к нему частичек весьма трудно. Бумага же, не препятствуя притягиванию частиц к магниту, позволяет его мгновенно очистить.

   Фрол несколько раз провёл описанную выше операцию и, когда к магниту уже ничего не прилипало, прекратил её. Золото на поддоне заблестело ещё ярче, хотя количество шлиха уменьшилось на размер кучки магнитной фракции, лежавшей рядом.

   Плоской мягкой кисточкой обогатитель стряхнул золото на чёрного цвета металлический совок, собрал (опять же кисточкой) золото в кучку вблизи края совка, где не было бортиков (с трёх сторон у этого совка борта высотой в вершок).

   Поставив совок на стол, он уселся рядом и, надув щёки, принялся дуть на кучку золотого песка. От кучки под воздействием струи воздуха стали отделяться белого и красного цвета мелкие частички и отлетать к противоположному бортику этого совка. Золотины из кучки отлетали существенно ближе, приблизительно на одну треть расстояния до задней стенки приспособления. Этим приёмом — отдувкой — Фрол отделял золото от тяжёлых немагнитных частиц, которые засоряли шлиховое золото и магнитом не отделялись.

   Отдув одну порцию, Фрол кисточкой очень аккуратно стряхнул полоску с золотинами в специальную чашку, а отдутые «лёгкие» частицы, скопившиеся у задней стенки совка, ссыпал в другую. Через час всё шлиховое золото, отделённое от посторонней минеральной примеси, было взвешено. В этот раз сняли почти 10,5 фунтов металла, да взвешенные самородки дали почти три фунта. Егорыч записал веса шлихового золота и самородков в шнуровую книгу и после этого открыл ящик, где хранился драгоценный металл, полученный за предшествующий период промывки. В ящике было два отделения. Одно для песка, другое, поменьше, для самородков. Отделение для золотого песка на одну пятую по высоте было заполнено искрящимися, переливающимися золотистыми огоньками драгоценного металла, а рядом лежали самородки. Дно отделения для них было на два вершка засыпано блестящими, иногда тускловатыми золотыми камешками размером с гравий, мелкую гальку. Отдельные из них были и крупнее. Всего в тот момент в ящике находилось 14 пудов 60 золотников и 73 доли золотого песка и 3 пуда 30 золотников, 44 доли самородков, что в сумме составляло  17 пудов 91 золотник, 21 долю драгоценного  металла[16]. В практике Егорыча такой богатый прииск был впервые. По времени промывочный сезон не перевалил и половины, а увеличивающие съёмы золота обещали небывалую для этих мест добычу.

   Шнуровую книгу управляющий заполнял сам. Он немного уменьшал цифры веса, фиксируемые в разных её графах. Эту разницу он вписывал в закладку столбиком. Это были цифры, которые его обрадовали. Они свидетельствовали ему о неучтённом металле. Иными словами, золоте, принадлежавшем лично ему. Это был его особый интерес, о котором знал хозяин — Василий, но Егорыч не заворовывался.

   Столбик цифр, вписанных в узкую полоску бумаги, показывал, что Егорыч имеет один пуд 87 золотников и 22 доли шлихового золота. Он знал, что бутылка из-под шампанского с золотым песком весит пуд. В его комнате на полке стояли три бутылки из-под шампанского. В одной была вставлена веточка кедра с шишкой, в другой цветы Иван-чая, а третью он использовал для питьевой воды. Она стояла на столе. Управляющий знал, для чего он украшает своё жилище, а у посетителя это не вызывало интереса. Дело обычное, человек украшает своё жилище. Бутылки ждали конца сезона промывки и момента их наполнения, но отнюдь не водой.

   Заметим, что Фрол, взвешивавший золото и сообщавший цифры веса под запись в книгу, всегда помнил веса по трём последним съёмам. Остальные последовательно забывал и, тем не менее, очень ему хотелось посмотреть, что записывал Егорыч в графы этого важного документа. Он бы сообразил, что к чему, но управляющий ещё при его найме на работу особо подчеркнул, что писать и глядеть в этот гроссбух может только он один. Да и в эту комнату они всегда входили вдвоём. Фрол ждал момента, когда останется один, но Егорыч не давал ему такой возможности.

   Завершив дела, закрыв дверные замки, поговорив с казаком, охранявшим вход в приёмную кассу, они пошли ужинать, обсуждая дела на завтра.

   В работе как-то опасность и связанное с ней волнение отошли на второй план. Оставшись вечером один, Егорыч снова и снова перебирал события минувших дней, и уже не беспокойство, а что-то большее не позволяло заснуть.

   В окно,туго закрытое по случаю мошкары, обитавшей в этих местах, раздался удар и за ним слабый скрежет с царапаньем стекла. Он знал, что это, поэтому встал, вышел на крыльцо и впустил в дом собаку. Это была сибирская лайка с умной пятнистой мордочкой и блестящими озорными глазами. За ошейник был засунут лоскут коры лиственницы. Эта собака была из стойбища, а лоскут коры — знак того, что в стойбище что-то случилось.

«Ну, этого ещё не хватало», — подумал управляющий, однако надо было ехать. Он покормил собаку, заставил её лечь у двери и побежал к уряднику, командиру казаковохранников.

   Разбудив его, велел седлать коней и выставить дополнительный пост у тропы за прииском. Уряднику он велел не спать, проверяя посты каждые полчаса. С собой взял трёх казаков с полными патронташами, сам вооружился револьвером, а в карман куртки насыпал запасных патронов к нему. Ещё он наказал уряднику (тихо, почти на ухо), что, если Фрол попробует уйти — схватить его и запереть в погреб.

   Урядник вида не подал, что удивился. Он считал Егорыча и Фрола друзьями, но по военной привычке сказал:

— Слушаюсь!

   Через какое-то время четверо конных на рысях погнали к стойбищу. Впереди бежала лайка.

   Не доезжая до распадка, где стояли тунгусы, спешились, привязали коней и настороже двинулись к поляне. Подойдя к краю леса, замерли. Им открылась поляна, на которой в свете большого костра суетились люди, другие лежали вокруг, видимо, убитые или связанные.

     — Хунхузы напали на тунгусов, — прошептал один из казаков.

     —  Заряжай, —  скомандовал Егорыч. Сам достал револьвер и взвёл курок. — На пять шагов разойдись в цепь.

     — Эх, цепь-то короткая, — снова прошептал молодой казачок. Больше ни о чём не говорили.

— Целься, огонь, вперёд! — заорал Егорыч.

   Казаки целились на ходу и, непосредственно стреляя, выбежали на поляну. Егорыч успел три раза выстрелить, свалил двоих, казаки застрелили ещё шестерых, одного сбили с ног и связали. Человека четыре сбежали. Выстрелы  стихли.  Молодой казачок  с  окровавленным лицом лежал на боку. Огляделись. Все мужчины-тунгусы были привязаны к деревьям, женщины и дети, связанные, сидели поотдаль от чумов кучей.

   Всё хозяйство рода —  чашки, котелки, чугуны, топоры, пилы, ножи, оленьи шкуры, куски камуса, кожаные нитки, мешки из кожи, вяленое мясо, связки шкур соболя, десяток медвежьих шкур и другие мелкие и крупные предметы были собраны в мешки, и их куча лежала рядом. Названая жена Егорыча лежала в стороне и хохотала дурным голосом, обкуренная опиумом и в изорванной одежде.

   Развязали сидевших кучей людей, отвязали мужчин от деревьев, собрали «трофеи» —  пяток китайских мечей, три ножа, семь револьверов и четыре ружья, небольшую перемётную сумку, которая была очень тяжёлой, шесть котомок, которые обычно имеют казаки, моток волосяной верёвки и мешочек с рисом фунтов на тридцать, полмешка с мукой и короб с чаем.

   Казак, осматривающий край поляны у леса, обнаружил семь гривастых якутских лошадей, привязанных в десяти шагах от его края. Лошади были с характерными китайскими сёдлами.

   Погиб старейшина рода и шаман, который был зарублен, когда застучал в бубен, пытаясь отпугнуть нападавших. Ещё нашли кожаный мешочек, навроде кисета. Отец Аи принёс его Егорычу, сидевшему в задумчивости у огня, и сказал, что именно этот предмет седобородый русский передал китайцу, про которого он уже рассказывал раньше. Размер кожаного мешочка был с ладонь, однако он был тяжёлый. Развязал и сунул туда пальцы. Вынул самородок, другой, и, как ни странно, не удивился. Вес вещицы всё сказал Егорычу ещё до его вскрытия. Самородки были с его прииска. Очень уж они были ему знакомы по цвету металла и форме. Два из вынутых были светло-бронзово-жёлтого цвета,  а  один  ярко-жёлтый с красноватым цветом.