Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-157-X

Составляющий эту книгу роман «Темные замыслы» продолжает эпическую сагу о Мире Реки. Ее герои стремятся отыскать истину, скрытую от них экспериментаторами-этиками, но сами оказываются вовлечены в их темные замыслы.

---

Взять хотя бы святого Августина… «Дырка в заднице» — вот единственное определение, которое ему подходит. Чудовищное самодовольство и самолюбование.

Святой Франциск — тот, пожалуй, наиболее близок к святости. Но он был, без сомнения, псих. Целовать струпья прокажённого, чтоб доказать свое смирение? Это ж надо!

Видимо, как утверждает жена Питера, совершенства вообще не существует.

Был еще Иисус, хотя доказательств, что он святой, не существует. Более того, из Нового Завета явствует, что право на спасение он ограничивал одними евреями. А они его отвергли. И святой Павел, обнаружив, что евреи не собираются отпадать от религии, за которую они так жестоко сражались и так много страдали, повернулся лицом к иноверцам. Он пошел на ряд компромиссов, и христианство, которое лучше бы называть паулизмом, пошло гулять по свету. Но святой Павел был сексуальным извращенцем, поскольку полное половое воздержание тоже есть извращение.

Однако в таком смысле и Иисус тоже извращенец.

Надо, правда, помнить, что у некоторых людей половое чувство просто отсутствует. Возможно, и Павел, и Иисус были именно таковы. Или они сублимировали половое побуждение в нечто более важное, например в свое стремление дать людям увидеть Истину.

Вот Будда, возможно, был настоящим святым. Наследник престола, богатств и могущества, женатый на прелестной принцессе, родившей ему детей, он отказался от всего. Несчастья и страдания бедных, чудовищная неотвратимость смерти толкнули его в странствия по Индии в поисках Истины. И тогда он основал буддизм, в конце концов отвергнутый теми самыми людьми — индусами, — которым он старался помочь. Его ученики, однако, разнесли буддизм по другим странам, и в них его учение процвело. Почти так же и святой Павел вынес учение Иисуса из родной страны и посеял его семена среди иностранцев.

Религии Иисуса, Павла, Будды начали дегенерировать еще до того, как тела их основателей остыли в могилах. Точно так же, как коррумпирование ордена францисканцев началось раньше, чем сгнило тело его основателя.

Глава 48

Во второй половине дня, когда «Пирушка» скользила по воде, подгоняемая попутным ветром, Фрайгейт высказал Нур эль-Музафиру приведенные выше размышления. Они сидели, прислонясь к переборке на баке, покуривая сигары и лениво разглядывая людей на берегу. Фриско Кид стоял у штурвала, остальные болтали или играли в шахматы.

— Беда с тобой, Питер, точнее, одна из твоих бед заключается в том, что тебя слишком занимает поведение других людей. И ты ставишь перед ними идеальные цели, хотя сам ни в малейшей степени не собираешься жить согласно этим идеалам.

— Я знаю, что не могу им следовать, а потому и не притворяюсь, что на это способен, — ответил Фрайгейт, — но меня беспокоит, что есть люди, заявляющие, что у них подобные идеалы есть и что они живут согласно им. Когда я указываю на то, что это далеко не так, они начинают приходить в раж.

— Естественно, — хмыкнул маленький мавр. — Твоя критика угрожает разрушить их представление о себе. А если оно будет разрушено, то уничтожатся и они сами. Во всяком случае, им так кажется.

— Это я тоже знаю, — отозвался Фрайгейт. — Вот почему я перестал заниматься такими делами уже давно. Еще на Земле я научился держаться подальше от критики ближних. Кроме того, эти люди так злились, что угрожали мне даже физическим насилием. А я не переношу ни злобы, ни насилия.

— Но ты сам очень яростный человек. И я думаю, твое отвращение к насилию проистекает из того, что ты опасаешься проявить свой яростный нрав. Ты был… ты боишься причинить боль другим людям. Вот почему ты подавляешь в себе стремление к насилию.

Но как писатель, ты можешь выразить это словами. Вот почему описания насилия у тебя получаются весьма впечатляющими. Когда же ты встречаешься с людьми лицом к лицу, ты от насилия воздерживаешься.

— Это все я и сам знаю.

— Но тогда почему ты не пытаешься исправиться?

— Я пытался. Я прибегал к разным лечениям, учениям и религиям. Психоанализ, дианетика, сайентология, дзен-буддизм, трансцендентальная медитация, нихеренизм, групповая терапия, Христианская наука и фундаменталистское христианство. У меня было даже искушение стать католиком.

— Почти обо всех этих вещах я даже не слыхивал, — сказал Нур, — да и, откровенно говоря, не желаю знать, что они собой представляют. Беда-то в тебе самом, невзирая на то, действенны эти средства или нет. По твоему собственному признанию, каждое из этих средств ты применял очень недолго. Ты не давал им шанса сработать.

— Это получалось потому, — ответил Фрайгейт, — что, начав в них разбираться, я тут же обнаруживал их слабые места. А кроме того, у меня была возможность увидеть, что происходило с людьми, которые пробовали применить эти средства на практике. Большинство этих религий и учений оказывали какое-то благотворное действие на тех, кто ими увлекался. Но это было очень далеко от того, что они обещали. А те, кто пробовал их на себе, дурачили себя, воображая, будто результаты куда как велики.

— Ну а я полагаю, у тебя на самом деле не было такой уж острой нужды в них, — задумчиво сказал Нур. — Я думаю, это происходило от того, что ты сам в глубине души очень боялся измениться. Ты жаждал изменения, и ты же его опасался. И страх брал верх.

— Это я тоже знаю сам, — сказал Фрайгейт.

— И тем не менее не сделал ничего, чтоб побороть страх.

— Ну, не так уж совсем ничего. Но мало.

— И недостаточно.

— Да. Однако по мере того как я мужал, я стал делать больше успехов. А здесь я приобрел еще больше.

— И все же недостаточно?

— Нет.

— Но что хорошего в самопознании, если нет воли к действию?

— Немного, — отозвался Фрайгейт.

— Тогда тебе надо найти дорогу, чтоб заставить свою волю преодолеть ее нежелание действовать.

Нур помолчал, улыбаясь, его маленькие черные глазки ярко блестели.

— Конечно, ты скажешь мне, что все это тебе известно. И тут же спросишь, не смогу ли я указать тебе такой путь. А я отвечу, что сначала ты должен разрешить мне показать его тебе. А пока ты еще не готов, хоть и думаешь, что уже. А может, ты и никогда не будешь готов, что достойно сожаления. У тебя есть возможности.

— У всех есть возможности.

— В одном смысле это так, в другом — нет.

— Может, разъяснишь?

Нур почесал свой огромный нос тонкой рукой, а затем швырнул окурок через всю палубу за борт. Потом взял свою бамбуковую флейту, поглядел на нее и положил рядом.

— Когда придет время, если оно, конечно, придет.

Он искоса поглядел на Фрайгейта:

— Ты чувствуешь себя отверженным? Да, я знаю, что ты особенно остро реагируешь на отказ. И это одна из причин, по которым ты всегда стараешься избегать ситуаций, в которых можешь оказаться отвергнутым. Вот почему для меня полная тайна, почему ты решил стать писателем-фантастом. Впрочем, так ли это? Ты решил продолжать трудиться в избранной тобой области, невзирая на то, что тебя отвергли. Хотя, согласно твоим же собственным рассказам, ты делал длительные перерывы перед тем, как предпринять следующую попытку. И все же ты стоял на своем.

Впрочем, как бы там ни было, это ты сам должен решать, потерять ли тебе мужество из-за того, что я отказал тебе сейчас, или нет. Попытайся попозже еще раз. Когда будешь сам уверен, что ты — подходящий кандидат.

Фрайгейт надолго замолк. Нур поднес флейту к губам, и из нее поплыл странный стон, то затухающий, то усиливающийся. Нур никогда не расставался со своим инструментом, когда бывал свободен от вахты. Иногда он довольствовался коротенькими темами, вероятно лирическими. В другое время он садился, скрестив ноги, на баке и сидел так часами, закрыв глаза и держа в руках безмолвную флейту. В такие часы все уважали его просьбу не мешать ему.

Фрайгейт знал, что в это время он понижался в нечто вроде транса. Но пока, за все время плавания, Фрайгейт спросил его об этом только один раз.

— Тебя это не касается. Пока, во всяком случае, — ответил Нур.

Нурэддин ибн Али эль-Халлак (Свет Веры сын Али Брадобрея) очень интриговал Фрайгейта. Нур родился в 1164 году н. э. в Кордове, захваченной мусульманами в 711 году н. э. Мавританская Иберия была почти что апофеозом сарацинской цивилизации, которую Нур застал во всем ее блеске. Христианская Европа, в сравнении с блистательной культурой мусульманского мира, все еще пребывала в Темных Веках. Искусство, наука, философия, медицина, литература, поэзия процветали в крупных центрах исламских государств. Города Запада — иберийская Кордова, Севилья, Гранада и города Востока — Багдад и Александрия не имели себе соперников. За исключением далекого Китая.

Богатые христиане посылали своих сыновей в университеты Иберии получать образование, недоступное в Лондоне, Париже или Риме. Сыновья бедняков отправлялись туда же и ради учения просили милостыню. Из этих школ христиане возвращались домой, чтоб сложить то, что они приобрели, к ногам одетых в мантии господ.