Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-157-X

Составляющий эту книгу роман «Темные замыслы» продолжает эпическую сагу о Мире Реки. Ее герои стремятся отыскать истину, скрытую от них экспериментаторами-этиками, но сами оказываются вовлечены в их темные замыслы.

---

Джилл уповала, что Фаербрасс заменит Сирано ею. Или Анной, или Барри Торном — единственными людьми, обладающими большим опытом полетов. Оба последних, объективно говоря, были не хуже ее. Но она мечтала сама сесть за пульт управления. Только тогда она почувствовала бы облегчение. Вернее, столько облегчения, сколько позволит данная ситуация.

Возможно, Фаербрасс тоже думает об этом. Если так, то он не примет подобного решения, точно так же, как она никогда не рискнет высказать ему свое мнение. Неписаный, вернее, не сформулированный вслух кодекс чести не позволит им этого. Эта вахта — вахта Сирано. Приказать ему сдать вахту более квалифицированному пилоту — значит унизить его. Подобный поступок обнаружил бы недостаток доверия и представил бы Сирано в роли человека, недостойного звания мужчины.

Чудовищно! Абсолютно чудовищно! Ведь на кону судьба всей экспедиции и жизнь почти сотни людей!

И, несмотря на это, Джилл не проронила бы ни слова, даже будучи абсолютно уверенной, что сейчас на месте пилота нужна именно она. Подобно всем остальным, она по рукам и ногам связана кодексом чести. И неважно, что сейчас он угрожает их жизням. Она не может унизить Сирано. И выскажи она предложение сменить Сирано, униженной в первую очередь оказалась бы она сама.

Теперь они находились как раз напротив прорыва в горах. Это не было V-образное ущелье, как они предполагали. Это был точный круг, вырезанный в стене гор — дыра в 3 километра диаметром, примерно в тысяче метров над основанием стены. Сквозь дыру неслись облака, гонимые ветром, который, если б они могли слышать, наверняка оглушительно выл. Сирано предстояло направить дирижабль прямо в эту дыру и не позволить ветру снести его к югу. Даже с мотором, работающим на полную мощность, «Парсеваль» мог продвигаться сейчас лишь со скоростью 16 километров в час (меньше 10 миль в час).

— Ну и ветрюга! — сказал Фаербрасс. Он колебался. Воздух, стекающий с горных вершин, будет еще увеличивать силу ветра, дующего сквозь круглую дыру. А пилоту придется надеяться лишь на радар, оценивая близость стен этого гигантского отверстия.

— Если горы тут не шире, чем те, что тянутся вдоль Реки, — продолжал Фаербрасс, — то мы проскочим сквозь дыру быстрее собаки, прыгающей сквозь обруч. Однако…

Он стиснул зубами сигару и процедил, почти не разжимая губ:

— Что ж, веди его прямо в эти адовы ворота!

Глава 46

Случайные совпадения событий всегда завораживали Фрайгейта.

Чистая случайность перевела его самого из potentio в essems[76].

Его отец родился и вырос в Терре-Хоте в Индиане, его мать — в Галене (Канзас). Практически у них не было ни малейшего шанса встретиться и зачать Питера Джейруса Фрайгейта, не правда ли? Особенно в 1918 году, когда люди, в общем, мало переезжали с места на место. Но его дед — красивый, богатый, картежник, любитель женщин и спиртного — Уильям Фрайгейт был вынужден предпринять деловую поездку в Канзас-Сити, что в Миссури. Он решил, что его старшему сыну Джеймсу было бы неплохо узнать кое-какие детали управления предприятиями отца, разбросанными по всему Среднему Западу. Поэтому он взял с собой этого двадцатилетнего юношу. Вместо того чтобы поехать на своем новом «паккарде», они воспользовались поездом.

Мать Питера в это время находилась в Канзас-Сити, где жила у своих родственников-немцев, пока обучалась в коммерческой школе. Хужер и Джейхок[77] никогда не слыхали друг о друге. У них не было ничего общего, кроме того, что они были люди-человеки и жили на Среднем Западе, то есть в районе куда более обширном, чем многие европейские страны.

И вот в один жаркий полдень будущая мамаша Фрайгейта зашла в аптеку, чтоб купить сандвич и стакан взбитого молока. А его будущий отец, сидевший на деловом совещании между отцом и заводчиком, продающим сельскохозяйственные машины, от скуки пришел в состояние полного обалдения. Когда пришел час ленча, оба пожилых мужчины отправились в салун. Джеймс, не пожелавший напиваться так рано, отправился в аптеку. Там его ждали приятный аромат мороженого, экстракта ванили, шоколада, поскрипывание двух больших вентиляторов, укрепленных на потолке, вид длинной мраморной стойки, журналов, выставленных на специальном стенде, и трех очаровательных девушек, сидящих на тонконогих металлических стульях вокруг маленького столика с мраморной столешницей. Он поглядел на них, как это сделал бы любой мужчина — старый или молодой. Потом сел, заказал шоколадную содовую и сандвич с ветчиной и захотел перелистать журналы, выставленные на стенде. Сначала он просмотрел их, а потом фантастический роман о путешествии во времени (в бумажной обложке). Подобная литература его не привлекала. В свое время он попробовал почитывать Герберта Уэллса, Жюля Верна, Г. Райдера Хаггарда и Фрэнка Рида-младшего, но его твердая хужерская башка начисто отвергла подобную белиберду.

На пути назад, как раз когда он проходил мимо столика, за которым сидели три хихикающие девицы, ему пришлось сделать прыжок в сторону, чтоб избежать столкновения с полным стаканом кока-колы. Одна из девушек, рассказывая что-то и размахивая при этом рукой, сшибла его со стола. Если б отец не был настороже, его брюки промокли бы наверняка. Да и сейчас кое-что попало на башмаки.

Девушка извинилась. Джеймс ответил, что тут не о чем и говорить. Он представился и спросил, нельзя ли ему присесть за их столик. Девочки были рады поболтать с красивым юношей, приехавшим из далекого штата Индиана. Дальше — больше. Прежде чем девушки отправились в свою расположенную поблизости школу, он назначил свидание Тедди Гриффитс. Она была самой тихой и вовсе не самой хорошенькой, но что-то в этой тоненькой девушке с тевтонскими чертами лица, но с индейскими прямыми черными волосами и большими темно-карими глазами привлекло внимание Джеймса.

«Избирательное притяжение», назвал это Питер Фрайгейт, не устыдившись стащить это определение у Гете.

Процесс ухаживания в те дни был совсем не так прост и легок, как во времена Питера. Джеймсу пришлось отправиться в резиденцию Кайзеров на Саранчовую улицу — долгое путешествие на трамвае, после которого его представили дяде и тетке. Затем они сидели на крылечке в компании с этими родственниками, вкушая домашнее печенье и мороженое. Около восьми часов он и Тедди отправились погулять вокруг квартала, болтая о том о сем. Вернувшись, Джеймс поблагодарил ее родственников за гостеприимство и попрощался с Тедди, даже не поцеловав ее. Но они переписывались, и через два месяца Джеймс совершил вторую поездку, на этот раз в одной из отцовских машин. В этот его приезд они с Тедди немножко понежничали, преимущественно в заднем ряду местного кинотеатра.

В третий приезд он женился на Тедди. Они выехали сразу же после венчания, чтобы успеть на поезд в Терре-Хоту. Джеймс любил говорить своему старшему сыну, что того следовало бы назвать Пульманом. «Тебя зачали в поезде, Пит, поэтому мне хотелось, чтоб твое имя напоминало об этом событии, но твоя мать с этим не согласилась».

Питер не знал, верить отцу или нет. Тот был большой выдумщик. Кроме того, он не мог представить себе мать спорящей с отцом. Джеймс был невысок ростом, но настоящий бантамский петушок, домашний Наполеон.

Такова была последовательность случайных событий, которые повлекли за собой переход Питера Джейруса Фрайгейта из состояния возможности в состояние реального существования. Если бы старый Уильям не решил взять старшего сына в Канзас-Сити, если бы содовая не привлекла Джеймса сильнее пива, если б девушка случайно не опрокинула стакан с кокой, то Питера Джейруса Фрайгейта попросту не существовало бы. Во всяком случае, не было бы той индивидуальности, которая сейчас носит это имя. А если бы его отцу ночью приснился сон, вызвавший у него семяизвержение, или он воспользовался бы презервативом брачной ночью, то он — Питер — тоже не родился бы. Или если той ночью родители не совершили бы полового акта, отложив — это дело по каким-нибудь причинам, яйцо ушло бы или утонуло в менструальном тампоне.

А что сказать о том сперматозоиде — одном из 300 000 000, которому удалось обогнать всех остальных в погоне за яйцом?

Пусть побеждает тот, кто извивается быстрее других! Так оно и вышло. Но если подумать, то дело было очень близко к тому, чтоб Питера не возникло.

А за ним следовала орда его братьев и сестер in potentio, из которых далеко не всем было суждено осуществиться. Они умерли, либо опоздав, либо не появившись вообще. Какая безумная трата плоти и духа! Многие ли сперматозоиды несли в себе зачатки его воображения и писательского таланта? Или эти задатки были заложены в яйце? Или они возникли при слиянии спермы и яйца, создав комбинацию генов, возможную лишь в сочетании данного сперматозоида с данным яйцом? Три его брата не обладали творческим воображением и почти начисто были лишены обычного. Его сестра имела пассивное воображение, она любила Аэнтези и научную фантастику, но склонности писать не имела. Что вызвало эти различия?