Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня

• Название: Миры Филипа Фармера. Том 4. Больше чем огонь. Мир одного дня
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-142-1

Романом «Больше чем огонь» завершается сериал «Многоярусный мир». В решающей схватке сталкиваются землянин Кикаха и властитель Рыжий Орк, и от исхода этой схватки зависит судьба вселенной.

Роман «Мир одного дня» открывает одноименную трилогию, ставшую вершиной позднего творчества Филипа Фармера и повествующую о борьбе героя-одиночки Джеффа Кэрда против тоталитарного общества будущего.

---

Дунский пробурчал что-то в ответ и проследовал в ванную. Спать он лег один, сказав остальным, что у него бессонница и нужно подключить волновой усыпитель. Он залез в нишу, прикрепил к голове электроды и улегся на спину. Перед тем как включить аппарат, он подумал о Касторе. Тот вполне мог подготовиться к дневальничеству заранее. То есть добыть себе поддельные диски и научиться отправлять фальшивые сведения в банк данных. Последнее не так уж трудно — это не монополия банкиров данных.

Кастор, возможно, прячется в туннелях древнего метро, часть которого еще сохранилась, а еду ворует или отнимает у жителей. Но это должно насторожить органиков. Его заметят и вычислят, что он и есть вор. Тогда на него устроят охоту под землей, и вряд ли ему удастся уйти от электронных ищеек и от детекторов тепла и звука.

Размышляя о том, где может спрятаться Кастор, Джим Дунский пришел к тому же заключению, что и прежде. Гадать бесполезно. Он найдет Кастора, когда Кастор найдет его. Сумасшедший уже нападал на него один раз и наверняка повторит свою попытку.

Дунский проснулся по будильнику, принял участие в завтраке, который всегда проходил у них шумно, и помог отправить детей в школу. Потом они с Руперт вышли на улицу, где в десять утра было уже жарко, и взмокли, не успев дойти до здания бывшего Нью-Йоркского университета. Ученики ожидали их в кондиционированном спортзале в костюмах с защитными прокладками и датчиками, с масками и рапирами в руках. Тренеры поздоровались со всеми, и работа началась. В другое время Дунский обучал бы ребят с охотой, особенно одного длиннорукого гибкого парня с задатками чемпиона. Но как ни старался Джим, он не мог выбросить из головы Кастора и Сник. Парень дважды задел его — датчики указывали точное место попадания, при этом раздавался звон колокольчиков и оранжево мигала стенная полоска.

— Ты делаешь потрясающие успехи, — сказал Дунский, снимая маску. — А я что-то стал плохо есть… Впрочем, ты и без этого мог бы меня задеть.

Он не насторожился, а даже испытал облегчение, увидев вошедших в зал мужчину и женщину. Он никогда их раньше не видел, однако знал, что это иммеры. Улыбались они напряженно, а их взгляды сразу замкнулись на нем, точно радарные лучи. Дунский сказал ученику «Извини» и направился к вошедшим непринужденной, как ему хотелось надеяться, походкой. Один был худой человек с большим носом, светлокожий и с волосами цвета пшеницы. На вид ему было около сорока пяти сублет. Женщина была молода, красива и имела, очевидно, много индийских предков. Мужчина не потрудился назвать себя.

— Вам нужно немедленно пройти с нами, — сказал он. Правые руки обоих пришельцев были сжаты в кулак с большим пальцем внутри. Дунский быстро сделал такой же знак, подержал кулак, чтобы они успели рассмотреть, и разжал руку.

— Сейчас, только переоденусь. — Они последовали за ним в раздевалку. Подойдя к своему шкафчику, Дунский включил голосом полоску на внутренней стороне дверцы. 52-й канал грянул четвертый хит молодежной «пицца-музыки»: «Мне грустно на тандеме одному».

— Это обязательно? — поморщился мужчина.

— Да, чтобы заглушить наши голоса, — сказал Дунский и спросил, снимая фехтовальный костюм: — Ее уже раскаменили?

— Не знаю. Скоро увидим.

— Молчание — золото, да?

Иммеры кивнули. Через три минуты все трое вышли на улицу. Дунский чувствовал себя грязным и смущался, потому что не успел принять душ — он ведь знал, что времени терять нельзя. С другой стороны, эти двое могли бы вести себя повежливей и не держаться на таком расстоянии от него. «Ну и ладно», — буркнул он, пожав плечами.

Несмотря на то что жара усилилась, на западе собирались темные тучи. Метеоролог с общественной полоски на углу предсказывал понижение температуры и сильный дождь к семи часам вечера. Дунский мельком подумал о таянии арктических льдов и о водах, прибывающих вокруг защитных стен острова Манхэттен. В этот момент тысячи человек работали там под палящим солнцем, надстраивая стены еще на фут, чтобы обезопасить остров от наводнения на последующие десять облет.

Трое, пройдя на запад по Бликер-стрит, свернули на север у дома, в котором — Дунский старался не думать об этом — была убита и разрезана на куски Озма Ван, и пошли вдоль канала. Следуя отданному шепотом указанию проводника, Дунский повернул налево и перешел через мост Западной Четвертой улицы. Потом еще раз повернул налево на Джонс-стрит и остановился перед многоэтажным домом. Мужчина прошел вперед, нажал на кнопку звонка у широкой зеленой двери и стал ждать. Кто бы там ни был внутри, он, очевидно, остался доволен, увидев их лица на косой полоске над входом. Дверь отворилась, и блондинка с голубыми глазами и очень темной кожей жестом пригласила их войти. Выглядела она на тридцать сублет. Дунский подумал, что она сделала себе оптическую депигментацию — последний крик моды, причем не только в четверге. Правительство пыталось превратить гомо сапиенс в один темнокожий вид, но люди, как всегда, нашли способ обойти официальные постановления. «Пигсмена», как это называлось в их день, законом допускалась при условии оповещения об этом властей.

Все молча прошли через холл и остановились перед дверью, на которой значились имена жителей всех семи дней. Четверговыми жильцами были Карл Маркс Мартин, доктор медицины и философии, и Уилсон Тупи Банблоссом, доктор философии. Блондинка вложила луч своей звезды в скважину и открыла дверь. Они вошли в квартиру, похожую на множество других, с коридором во всю ширину дома, комнатами по обе его стороны и кухней в конце. Ведя их по коридору, блондинка сказала:

— Это не я здесь живу. Мартин и Банблоссом сейчас на каникулах в Лос-Анджелесе. К нам они никакого отношения не имеют и не знают, что мы пользуемся их квартирой.

— Значит, Сник надо будет убрать отсюда до полуночи, — заметил Дунский.

— Разумеется.

У квартиры был мрачный, нежилой вид из-за выключенных декоративных полосок. Пришельцы прошли мимо каменаторской, где Дунский насчитал девятнадцать цилиндров — четырнадцать взрослых и пять детских. Каменные лица статуй смотрели в окна, не зная, что перед ними проходят преступники.

Блондинка открыла персональный шкаф, отодвинула вешалки с одеждой и сказала:

— Вытащите ее оттуда.

Мужчина и брюнетка вытащили Сник, скрюченную в позе зародыша. Дунский нагнулся посмотреть на нее. На лбу был багровый след от удара, нанесенного Кастором. Глаза были закрыты, и от этого Дунский почему-то испытал облегчение. Ее дотащили, держа за голову, до свободного каменатора и затолкали внутрь. Мужчина закрыл дверцу, брюнетка подошла к стене и открыла панель.

— Погоди, — сказал ей мужчина.

Глава 16

Он пошарил в своей сумке, которую поставил на пол, достал оттуда пистолет и протянул его Дунскому.

— Хочешь получить его назад?

— Спасибо, — сказал Дунский, взяв оружие. — Он нужен мне, пока Кастор жив.

— Мы все еще не нашли его, — кивнув, сказал иммер. — И вот что: нам рассказали, в какое положение ты попал, но я хотел бы услышать и твой рассказ. У нас недостает подробностей, чтобы правильно оценить ситуацию.

— Это не просто ситуация, а настоящий переплет.

— Может быть, поговорим за кофе? — предложила блондинка. — Или рассказ не займет столько времени?

— Кофе — это прекрасно, — сказал Дунский.

Они пошли в кухню и сели, а блондинка открыла звездный шкафчик с табличкой ПШ-Чт.

— Мне сделали эту звезду, когда я узнала, что Мартин и Банблоссом уезжают. Они мои близкие друзья…

— Довольно, — выразительно кашлянув, сказал мужчина. — Чем меньше ум Дунский будет знать о нас, тем лучше.

— Извините, ум Гар… — Блондинка в смущении проглотила остаток имени.

— Ты слишком много говоришь, женщина, — заметил Тощий.

— Я буду следить за собой. — Блондинка достала два кубика каменированного кофе, положила их в нишу, закрыла дверцу, нажала кнопку и вынула пакеты с размороженным кофе.

Тощий сказал:

— Я сообщу тебе, что известно нам, а потом мы выслушаем тебя. Свою информацию мы получили… из устного источника. Информационные каналы были использованы только для передачи сведений нашему начальнику.

Пока говорил Дунский, блондинка налила всем кофе и молча подала сахар и сливки. После двух чашек Дунский рассказал все, что им следовало знать.

Когда он закончил, наступило долгое молчание. Тощий, задумчиво погладив подбородок, сказал:

— Нужно выяснить, что известно этой Сник. А потом мы решим.

— Что решим? — спросил Дунский.

— Убить ее перед каменированием или просто спрятать где-нибудь. Если мы ее не убьем, всегда будет существовать вероятность, что ее найдут. А если ее найдут, она все расскажет.