Евгений Матонин - Яков Блюмкин: Ошибка резидента

• Название: Яков Блюмкин: Ошибка резидента
• Автор: Евгений Матонин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-235-03863-9

Короткая жизнь Якова Блюмкина (1900–1929) до сих пор остается вереницей загадок, тайн, «белых пятен», хотя он дружил, враждовал, застольничал со многими литераторами, среди них Есенин, Маяковский, Мандельштам, Георгий Иванов… Одни оставили о нем воспоминания, похожие на памфлеты, другие включили в произведения: «Человек, среди толпы народа / Застреливший императорского посла, / Подошел пожать мне руку, / Поблагодарить за мои стихи» (Н. Гумилёв). И это — убийство в 1918-м германского посла фон Мирбаха, давшее старт восстанию левых эсеров против большевистского правительства (как принято считать), — единственный факт его биографии, не подлежащий сомнению. Остальные невероятные приключения и обличья Блюмкина — чекист, организатор революции в Персии, «диктатор» Монголии, искатель клада барона Унгерна, военный советник в Китае, советский разведчик-нелегал на Ближнем Востоке, жертва предательства любимой женщины — воспринимаются как мифология, созданная не без его участия. Кем же он был на самом деле — революционером, авантюристом, разведчиком, провокатором, тайным агентом высланного из СССР Троцкого? Евгений Матонин, известный кинодокументалист, автор книг «Иосип Броз Тито», «Никола Тесла» («ЖЗЛ»), предпринял, пожалуй, первую попытку восстановить на основе сохранившихся документов, исторических исследований русской революции, воспоминаний реальную биографию этого колоритного «героя» своего времени, который являл собой все противоречия эпохи великих потрясений.　

знак информационной продукции 16+

---

Как ни странно, но этот, чуть ли не самый «тихий» и «мирный» период в его жизни оставил множество загадок и в без того загадочной биографии Блюмкина. Вопрос о том, чем он на самом деле занимался в течение 1925–1926 годов, всегда давал простор для самых необычных версий и фантазий.

* * *　

Те, кто не признаёт не подтвержденных документами рассказов (не будем в данном случае употреблять слово «факты»), могут спокойно пропустить следующую часть этой книги. Для тех же, кто все-таки собирается ее прочитать, автор хотел бы уточнить: никто на самом деле не знает, происходило ли все это на самом деле. А если происходило, то так или как-то по-другому.　

Лично автору кажется, что то, о чем речь пойдет ниже, в　 большинстве своем домыслы и выдумки. Они кочуют из одной публикации о Блюмкине в другую, особенно в Интернете, и порой бывает трудно понять, откуда именно взялись эти сведения и как они возникли. Однако практически они уже стали своеобразной частью биографии Блюмкина или представления о нем как о «черном человеке», сыгравшем поистине зловещую роль в жизни многих известных людей. Так что следующую часть можно было бы назвать и так: «Образ Якова Блюмкина в легендах, слухах и вымыслах». А что, неплохая тема для отдельного исследования.

«ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК»

«Этот человек плохо кончит!» Блюмкин как «убийца» родственницы наркома Луначарского

Итак, Блюмкин поселился рядом с наркомом просвещения Луначарским, который переехал в двухэтажную квартиру дома в Денежном переулке прямо из Кремля. Поговаривали, что «самый либеральный нарком» советского правительства сделал это не случайно, а как раз-таки из-за своего «либерализма». В Кремле к тому времени существовала строгая пропускная система, что якобы очень угнетало Анатолия Васильевича, поскольку к нему не могли попасть писатели, художники, певцы — словом, все те, кому он покровительствовал. Во всяком случае, такие разговоры ходили.

Была, впрочем, еще одна версия причины его переезда — женитьба. В 1922 году 47-летний Луначарский женился вторым браком на 22-летней актрисе Малого театра и кино, а также переводчице Наталье Розенель. Ради нее он, оставив сына и жену, с которой прожил 20 лет, и начал новую жизнь на новом месте.

В Денежном переулке Луначарские жили широко и хлебосольно. Молодая супруга наркома сыграла не последнюю роль в том, что их квартира превратилась в своего рода литературно-художественный салон, где бывала «вся Москва» — Маяковский, Пастернак, Алексей Толстой, Олеша, композитор Прокофьев, певцы Собинов и Козловский — этот список можно было бы продолжать и продолжать. Супруга наркома, понятно, блистала в этом салоне, да и вообще она была одной из «первых светских советских дам» в Москве.

О «слишком свободной» жизни Луначарского и Розенель ходило множество анекдотов и сплетен. «Пролетарский поэт» Демьян Бедный не раз злословил по их поводу. Однажды он напечатал эпиграмму:

Законный брак — мещанство? Вот так на!
А не мещанство — брак равнять с панелью?
Нет! Своего рабочего окна
Я не украшу… Розенелью!

Здесь смысл в том, что «розенель» — это одно из названий герани, а герань, как фикус и канарейка, в 1920-е годы считалась атрибутом мещанства.

В другой раз эпиграмма Бедного касалась спектакля «Бархат и лохмотья» по пьесе самого Луначарского, а играла в нем, естественно, его жена. Эпиграмма гласила:

Ценя в искусстве рублики,
Нарком наш видит цель:
Дарить лохмотья публике,
А бархат — Розенель.

Тут уж нарком не остался в долгу и ответил:

Демьян, ты мнишь себя уже
Почти советским Беранже.
Ты, правда, «б»,
Ты, правда, «ж».
Но все же ты — не Беранже.

Рассказывали также, что однажды, когда молодая жена приревновала наркома к какой-то из дам, (а это происходило довольно часто и не без оснований), тот ей серьезно ответил: «Извини, Наташа, но главный человек в моей жизни — Ильич». Правда, тут же поспешил добавить: «Но тебя я тоже люблю». Ленина Луначарский любил искренне и считал своим долгом написать о нем книгу. Наталья Розенель любила рассказывать, как Луначарский в одном из выступлений сослался на Ленина, а кто-то из присутствовавших возмутился: «Ленин этого не говорил!» Нарком выдержал паузу и мягко ответил: «Вам не говорил, а мне говорил».

Впрочем, Ильич относился к нему с некоторой иронией, критиковал за всякие разные «богоискательства», «богостроительства», «интеллигентскую мягкотелость» и называл его «миноносец „Легкомысленный“».

На дверях квартиры Луначарского до сих пор сохранилась табличка с надписью: «Народный комиссар просвещения дома по делам не принимает». Разумеется, к гостям его «салона» это не относилось. Не относилось это и к его соседу Блюмкину, который, по слухам, часто бывал у наркома.

Вполне возможно, что в «салон Луначарских» он попал благодаря своему давнему знакомству с Натальей Розенель. Во всяком случае, их пути могли пересекаться. В 1919 году она училась на юридическом факультете и в театральной студии в Киеве. В начале 1920-х часто бывала в московских литературных кафе, неплохо знала Есенина и Шершеневича. В 1924 году Розенель и Луначарский проводили отпуск в Грузии. Словом, случаев познакомиться с Блюмкиным у нее имелось предостаточно.

Как бы там ни было, Блюмкин появлялся в квартире Луначарского. У него же он познакомился и с родственницами Натальи Розенель — ее племянницей, 22-летней Натальей Сац, и двоюродной сестрой — девятнадцатилетней балериной Большого театра Татьяной (Татой) Сац.

Они обе станут в будущем известными людьми. Наталья — первой в мире женщиной — оперным режиссером, Героем Социалистического Труда, народной артисткой СССР, лауреатом Государственной, Ленинской и других премий, создателем и руководителем первого в мире детского театра. А Татьяна — балетмейстером, режиссером-постановщиком цирковых шоу, хореографом, работавшим с известными советскими фигуристами. Но тогда, в 1925-м, обе они, похоже, заглядывались на «легендарного террориста».

О том, что Наталья Сац была знакома с «коллегами» и друзьями Блюмкина, она упоминает в своих мемуарах «Новеллы моей жизни», рассказывая, что бывала в знаменитом в 1920-е годы кафе «Стойло Пегаса» и водила дружбу с военными. «Я подружилась с выпускниками Академии Генерального штаба Брагинским, Бойцовым, Урицким[50], Петровским», — вспоминала она. Мемуары Наталья Сац писала в 1960-е, и упоминать среди своих знакомых Блюмкина она, конечно, не могла.

Ну а с Татьяной Сац у Блюмкина, похоже, был настоящий роман. Напомним, что именно в этом 1925 году он расстался с Татьяной Файнерман. Может быть, новая Татьяна и стала причиной этого разрыва. «В одном из московских частных архивов хранится пачка любовных посланий Якова, адресованных Тате, — сообщает историк Ярослав Леонтьев. — А. С. Велидов в устном разговоре сообщил, что при аресте Блюмкина у него были отобраны ответные письма Т. Сац». С 1955 по 1991 год Алексей Велидов работал преподавателем в Высшей школе КГБ, поэтому его свидетельство может заслуживать внимания. Вот только где сейчас эти письма?

* * *

Все, что говорилось выше, — более или менее правдоподобно. Перейдем теперь к легендам и прочим, мягко говоря, рассказам о роли Блюмкина в судьбах некоторых членов семьи Луначарского. В них «бесстрашный террорист» выглядит зловеще. А попросту говоря, убийцей.

Луначарский, сначала благосклонно относившийся к визитам соседа, затем якобы резко охладел к нему и запрещал своим молодым родственницам пускать его даже на порог. «Этот человек плохо кончит! — вроде бы говорил он. — Это авантюрист и убийца!» И, как гласит эта версия, нарком не ошибся.

У Натальи Сац была младшая сестра Нина. Она писала стихи. Нина трагически погибла — она была убита на пляже в Евпатории. Сегодня достаточно вбить в любом интернет-поисковике слова «Блюмкин и Нина Сац» и через считаные минуты можно получить результат. Вот такой, к примеру:

«Нина, тихая, кроткая девочка, влюбилась в Блюмкина с безоглядностью и самоотречением. Все ее стихи того времени, впоследствии изданные Натальей Сац, полны признаний в собственной „незаметности“ и „ничтожности“ на фоне величия и могущества ее избранника.

Некоторое время спустя она поехала на юг для свидания с Блюмкиным и была убита при загадочных обстоятельствах. Ее обнаружили задушенной на берегу моря. Виновных не нашли. Или Блюмкин сам свел с ней счеты, проболтавшись о чем-то важном, или кто-то предупреждал таким страшным образом самого Блюмкина о том, что его ждет.

Во всяком случае, в своих мемуарах „Новеллы моей жизни“ Наталья Сац отзывается о Блюмкине как о прямом виновнике гибели своей сестры (хотя нигде не называет его, поскольку в 1970-е на Блюмкина предпочтительнее было лишь намекать). Словом, гибель преследовала его и всех, с кем пересекался его путь».