Дуглас Престон - Богохульство

• Название: Богохульство
• Автор: Дуглас Престон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-90397-9

Крупнейший в мире ускоритель частиц «Изабелла», спрятанный глубоко в недрах аризонской горы, создан для того, чтобы смоделировать Большой Взрыв и узнать, как зародилась Вселенная. Это самая дорогая в мире машина. Поможет ли она познать тайны бытия? Или же, как предрекают некоторые, породит черную дыру, которая поглотит землю? Или, как надрывно кричат телепроповедники, это попытка опровергнуть Библию и существование Господа Бога?

Команда из двенадцати ученых, работающая с «Изабеллой», обнаруживает нечто такое, что должно остаться вечным секретом – иначе поколеблются основы мироздания. Однако правительству не нравится молчание «высоколобых», и по его просьбе на секретный объект отправляется Уайман Форд, бывший агент ЦРУ, – чтобы выведать тайну «Изабеллы»…

---

Его фотографии нередко появлялись на шестой странице «Пост», среди снимков богачей и знаменитостей. На них Хазелиус был неизменно изображен в «фирменных» костюмах – старомодных пиджаках с широкими лацканами и огромных галстуках. Он хвастливо заявлял, что покупает одежду в магазинах «Армии спасения» и никогда не тратит на шмотки более пяти долларов. Его нередко приглашали на «Шоу Леттермана», где Хазелиус горячо выступал с бунтарскими противокомпьютерными заявлениями – «голой правдой», как он сам их называл, – и красноречиво распространялся о своих утопических проектах.

В тридцать два года он произвел фурор, женившись на супермодели, бывшей девочке «Плейбоя», Астрид Ганд, которая была на десять лет его старше и слыла беспросветной тупицей. Она стала везде сопровождать мужа, ездила с ним даже на телешоу. В студиях Хазелиус поедал ее глазами, а Ганд беззаботно высказывалась на политические темы. Обсуждая события одиннадцатого сентября, она как-то раз заявила: «А чего они подняли такой шум? Об этом давно пора забыть».

Общественность вновь и вновь негодовала. Но Хазелиусу этого было мало. И он выкинул номер, сравнимый с утверждением «“Битлз” популярнее Иисуса». Однажды некий журналист спросил у физика, почему он женился на женщине, «чье интеллектуальное развитие настолько ниже вашего». Хазелиус оскорбился и заорал на репортера:

– А на ком мне было жениться? Интеллектуальное развитие всех вокруг намного ниже моего! Астрид, по крайней мере, знает, как любить. В отличие от всех прочих людей-идиотов.

Словом, один из умнейших современников обозвал остальных дураками. Общественному возмущению не было предела. В «Пост» появилась статья под названием, впоследствии ставшим классикой: «Хазелиус всему миру: вы идиоты!»

Ведущие передач и ток-шоу, имевшие столь большое влияние на общественное мнение, задыхались от гнева. Хазелиуса перестали приглашать куда бы то ни было, объявили антиамериканцем, безбожником, мизантропом, не ведающим, что значит патриотизм, сделали презренным изгоем, недостойным быть принятым в приличном обществе.

Форд отложил бумаги и налил себе еще кофе. Тот Хазелиус, с которым он знакомился, – миротворец, дипломат, лидер целой команды, взвешивающий каждое свое слово, – ничуть не походил на человека, о котором рассказывало досье. Впрочем, Форд знал его слишком мало.

К тому же несколько лет назад Хазелиус пережил трагедию. Вероятно, именно она настолько изменила его. Форд пролистал несколько листов вперед и нашел то место, где описывалось Хазелиусово несчастье.

Несколько лет назад, когда ученому было тридцать шесть, Астрид внезапно скончалась от кровоизлияния в мозг. Ее смерть потрясла Хазелиуса. Какое-то время он, подобно Говарду Хьюзу[12], провел в затворничестве. Потом вдруг снова дал о себе знать, задумав создать «Изабеллу». И вернулся в общество совершенно другим человеком. Теперь его не интересовали ни ток-шоу, ни громкие заявления, ни утопические проекты, ни недостижимые цели. С бывшими друзьями он давно не общался и больше не носил уродливых костюмов. Грегори Норт Хазелиус наконец повзрослел.

Проявляя невероятную ловкость, терпение и такт, он стал шаг за шагом продвигать свой новый проект. И вскоре собрал команду ученых, выбил значительные суммы и вошел в доверие к представителям власти. При каждом удобном случае он напоминал американцам о том, что в области ядерной физики они идут далеко позади европейцев, убедил правительство, что «Изабелла» – эффективный путь к удовлетворению энергетических нужд, которое не потребует больших затрат, не раз подчеркнув, что все патенты и ноу-хау навек останутся в руках американцев. Таким образом он добился невозможного: в далеко не лучшие времена выколотил из Конгресса сорок миллиардов долларов.

Складывалось впечатление, что этот человек – непревзойденный мастер убеждать, талантливый организатор и предусмотрительный мечтатель, который, тем не менее, готов смело пойти на огромный риск. Именно с таким Хазелиусом Форд мало-помалу знакомился.

«Изабелла» была изобретением Хазелиуса, его детищем. Он лично объездил всю страну и выбрал самых достойных из лучших физиков, инженеров и программистов. Все шло как по маслу. До некоторых пор.

Форд закрыл папку и призадумался. Ему все еще казалось, что он не имеет понятия о том, кто такой настоящий Хазелиус. Гений, шоумен, музыкант, мечтатель-утопист, преданный муж, надменный изгой, блестящий физик, терпеливый лоббист… Кем из них он был на самом деле? Или его истинная суть пряталась где-то глубже, а в обществе он появлялся то в одной, то в другой маске?

Отчасти судьба Хазелиуса напоминала Форду его собственную. Они оба внезапно и при ужасающих обстоятельствах потеряли жен, оба переживали беду в уединении. Когда погибла супруга Форда, для него вместе с нею взорвался весь прежний мир, и он почувствовал себя так, будто до гробовой доски будет вынужден блуждать среди развалин. На Хазелиуса смерть жены повлияла иначе: он, напротив, предельно сосредоточился. Форд утратил смысл своего существования, а Хазелиус обрел его.

Уайман представил себе, что написано в его досье. В том, что оно существует, и в том, что с ним, как и со всеми остальными, ознакомился Локвуд, он ни капли не сомневался. «Как описали мою жизнь? – задумался он. – Привилегированная семья, Чоут[13], Гарвард, Массачусетский технологический институт, ЦРУ, женитьба… А дальше – бомба».

Что потом? Монастырь. И наконец «Охрана и разведка инкорпорейтед». Так именовалось его частное детективное агентство. Название вдруг показалось Уайману слишком громким. Объявления о предоставлении услуг он разместил четыре месяца назад, и за все это время получил лишь единственный заказ. Конечно, работу ему подкинули стоящую, но упоминать о ней в качестве рекламы строго запретили.

Взгляд Форда упал на часы. Он опоздал на завтрак и убивал время на глупые раздумья о своей несчастной доле.

Убрав досье в портфель и закрыв его на замок, Уайман вышел из дома и направился к столовой. Солнце только-только поднялось над красными вершинами холмов, его лучи лились на листву тополей, и казалось, деревья были сделаны из желто-зеленого стекла.

В столовой царствовали ароматы бекона и булочек с корицей. Хазелиус сидел на своем коронном месте, во главе стола, и увлеченно разговаривал с Иннсом. Кейт, располагаясь на другом конце, рядом с Уордлоу, наливала себе кофе. Увидев ее, Форд почувствовал волнение в груди.

Усевшись на единственное свободное место, возле Хазелиуса, он положил себе с большого плоского блюда кусок яичницы с беконом.

– Доброе утро! – воскликнул Хазелиус. – Как спалось?

– Замечательно.

За столом были все, кроме Волконского.

– Послушайте, а где Петр? – спросил Форд. – У него во дворе нет машины.

Разговоры внезапно стихли.

– Доктор Волконский, похоже, нас покинул, – сказал Уордлоу.

– Покинул? Почему?

Последовало всеобщее молчание. Его нарушил Иннс, произнеся неестественно громким голосом:

– Я – психолог. Наверное, мне и придется ответить. Полагаю, что не нарушу профессионально-этические нормы, если скажу прямо: Петр с самого начала чувствовал себя здесь несколько не в своей тарелке. Его угнетали уединенность и напряженный график работы. Ему очень не хватало жены и ребенка, которых пришлось оставить в Брукхейвене. Неудивительно, что он не выдержал и решил уехать.

– Но ведь Тони сказал: похоже, покинул. Значит, полной уверенности в этом нет? – спросил Форд.

– Мы все так решили, – невозмутимым тоном произнес Хазелиус. – Машина Петра исчезла, исчез чемодан и большинство одежды.

– Он что, никому не сказал ни слова?

– А чего ты так разволновался, Уайман? – спросил Хазелиус, пристально всматриваясь в Форда.

Тот одернул себя. Со столь чертовски умным и наблюдательным человеком следовало быть похитрее.

– Не разволновался, а просто удивился.

– Я чувствовал, что все идет к тому, – сказал Хазелиус. – Петр не годен для подобной жизни. Наверняка он даст о себе знать, когда доберется домой. Ты лучше расскажи нам про вчерашний визит к Бегею, Уайман.

Взгляды всех присутствующих устремились на Форда.

– Бегей очень зол. У него целый список претензий.

– Каких же?

– Если кратко, им много чего пообещали, но обещания эти не выполнили.

– Мы никому ничего не обещали, – сказал Хазелиус.

– По-видимому, это Министерство энергетики уверило их в том, что здесь появится масса рабочих мест и всяческих экономических благ.

Хазелиус в негодовании покачал головой.

– За Министерство энергетики я не в ответе. Но хотя бы от этой демонстрации ты его отговорил?

– Нет.

Хазелиус нахмурился.

– Надеюсь, ты все же что-нибудь придумаешь.

– По-моему, пусть они лучше соберутся и приедут сюда.

– Уайман, случись хоть малейшая неприятность, и о ней тут же узнает вся страна. Нельзя допускать ничего подобного! – воскликнул Хазелиус.