Любовь Овсянникова - Вершинные люди

• Название: Вершинные люди
• Автор: Любовь Овсянникова
• Издательство: Стожары
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2016

В новой книге из цикла «Когда былого мало» автор показывает интересно прожитую жизнь любознательного человека, «путь, пройденный по земле от первых дней и посейчас». Оглядываясь, она пытается пересмотреть его. Говоря ее же словами — «так подвергаются переоценке и живот, и житие, и жизнь…»

Это некое подобие «Тропика Рака», только на наш лад и нашего времени, это щедро отданный потомкам опыт, и в частности — опыт выживания в период перехода от социализма и перестройки к тому, что мы имеем сейчас.

---

На самом деле это был звоночек о проблемах со здоровьем, воочию проявленный в виде страха перед дополнительными нагрузками, в виде нежелания их. Организм, который чувствует свою уязвимость и невозможность справиться с ними, именно таким образом от них и защищается. Через неделю сильного горевания, которому я предавалась, у меня появились признаки приближающегося выкидыша. Потребовалась срочная медицинская помощь. В Костополе квалифицированно оказать ее не смогли или не захотели, а только еще хуже навредили.

И я позвала на помощь родных. Ко мне приехала сестра с мужем. Благодарно вспоминаю, с какой заботой они отвезли меня к родителям. Там меня в течение двух недель спасали в стационаре. Заодно обследовали и растолковали, что беременеть мне категорически противопоказано — у меня оказалось слишком слабое сердце. Увы, это лишь подтвердилось со временем. Только к слабому сердцу присовокупились и простуженные почки. Был момент, когда мы с мужем посчитали возможным завести детей, но опять и опять и опять это оказывалось мне не по плечу. Любые попытки заканчивались неудачей и стоили мне здоровья. Наконец, я отказалась от них, поняв, что становлюсь не крепче, а слабее.

Описывать всю одиссею ни с первой беременностью, ни с последующими не хочу, ограничусь итогом о костопольском периоде — я избавилась от тяжести и возвратилась в Костополь обновленная. Все плохое осталось позади!

Жена моего сотрудника Александра Михайловича, работающая продавцом книжного магазина, тоже поддерживала нас, правда, по-своему. Спрос на печатное слово в Костополе не был столь ажиотажным, как в Днепропетровске, и книгочеев было несравненно меньше, а книги поступали хорошие, редкие. Иногда они даже залеживались. И вот, узнав нашу с Юрой приверженность чтению, собиранию библиотеки, эта женщина при получении нового товара звонила нам и приглашала приходить за покупками. Благодаря ей мы привезли домой бесценные издания, достаточно назвать, такие как: "Дорога исканий" Доры Бреговой — книга о молодом Достоевском, «Спасенная красота» Савелия Ямщикова — о реставрации картин, «Передвижники» Элеоноры Гомберг-Вержбинской, «Окно в минувшее» Киры Корнилович — о древнерусской станковой живописи, «Пелика с ласточкой» Анатолия Варшавского, «Рыцарь без меча» Марии Дмитриенко, "Семь дней" и "Зеленое дерево жизни" — повести об искусстве Леонида Волынского, и другие редкости, которых даже посейчас нет в электронном виде.

А когда мы уезжали домой, в Днепропетровск, одна из знакомых, с которой я познакомилась в больнице, подарила нам — ни много ни мало — полсотни махровых полотенец, бывших тогда в большом дефиците. Ими-то мы и отдарились перед всеми родственниками, ими же до сих пор пользуемся.

На второй или третий день работы на ДСК ходатайствами сотрудников мне выписали и привезли домой машину древесных обрезков (чурочек) для растопки, и с тех пор мы не знали беды с дровами. А перед Юриной демобилизацией — изготовили, наверное, с десяток добротнейших ящиков из ДВП, куда мы сложили книги и вещи, чтобы не повредить при транспортировке в контейнере. Так что назад мы возвращались гораздо комфортнее, чем ехали из дому.

Лет десять спустя, когда Юра уже имел ученую степень, Александр Михайлович был в нашем городе в командировке, и мы случайно встретились в кинотеатре. Сколько было радости и воспоминаний! Он мне сообщил приятную весть, что Григорий Иванович Конаш стал директором комбината, защитил кандидатскую диссертацию, получил звание Героя Социалистического Труда.

Наверное, не одна я молилась за него.

2. Красный директор

Я узнала его уже в пожилом возрасте, когда он имел довольно неказистый вид, уменьшился в росте и погрузнел, а кривоватые ноги перемещали его по земле шаркающей походкой. Лицо, которое нельзя было назвать ни красивым, ни просто привлекательным, хоть и безобразным оно не было, с годами одрябло и больше годилось старой разрыхлевшей бабке, расписанной морщинами, чем мужчине. Жидкие прямые волосы блекло-бесцветные или пегого цвета — не понять, — всегда казавшиеся немытыми, не держались кучи и рассыпались, ибо в короткой стрижке неподобающе торчали, поэтому он носил их сравнительно длинными. Умные, когда-то сверкающие почти по-орлиному глаза, что я видела на фотографиях его молодости, угасли и не очень любили смотреть на собеседника, не находя ни в ком для себя отрады. Бесформенные губы отблескивали влажностью. Таков его портрет.

И все же Николай Игнатьевич Стасюк, директор Днепропетровской областной книжной типографии, появившись в моей жизни в полном смысле нежданно-негаданно, вне планов, без всякого предварительного расчета, составил одну из прекрасных ее страниц. Последнее, подчеркиваю особо, явилось настоящей милостью свыше, ведь так могло и не произойти. Внезапные изломы мировой линии, резкие перемены судьбы не обязательно балуют интересными встречами и удачами в делах. Но — нет худа без добра. Оказывается, чудеса случаются.

Рассказывать о нем я могу много, потому что рядом с ним проработала одиннадцать лет. Мы вместе встречали горькие перемены и провожали в историю свою любимую Родину, были свидетелями поглощения нашей цивилизации новыми ордынцами, оплакивали горькую участь, постигшую нас вследствие этого. Да и общаться продолжали — правда, менее часто — до самой его смерти.

Но пока что шел лишь 1989 год... — год нашего выхода из Афганистана. В этом году во многих странах Европы свершились бархатные революции, приведшие к изменению общественного строя и политической системы, к ликвидации Варшавского договора, СЭВа и вообще социалистического лагеря. Если исходить из того, что бархатная революция это такая, при которой к власти прорывается некая прослойка, раньше остававшаяся за бортом, то станет ясно, что речь идет о создании в стране гражданского хаоса как инструмента захвата власти, причем всегда при пособничестве внешних сил. Ведь ежику понятно, что никакая элита или агрессивная прослойка населения не в состоянии сама конкурировать с собственным государством на уровне свержения законного правительства.

Динамика событий была довольно насыщенной, она создавала смуту, тревожный событийный фон и атмосферу, не способствующую ни труду, ни отдыху. Вот последовательность некоторых фактов, вселяющих в нас ужас.

24 августа. Правительство Польши возглавил представитель оппозиции Тадеуш Мазовецкий, немедленно приступивший к экономической реформе известного рода — развалу. Позже ее назовут "шоковой терапией". Она проводилась при участии экспертов США и Международного валютного фонда. Этим все сказано.

9 сентября. Правительство Венгрии открыло границу с Австрией. Без комментариев!

18 октября. Глава ГДР и Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) Э. Хонеккер подал в отставку. Новым генеральным секретарем СЕПГ, председателем Народной палаты ГДР и председателем Национального совета обороны страны стал Эгон Кренц — халиф на час. Эту политическую шестерку отыграли невероятно быстро, как и бывает при наскоках, налетах, гоп-стопах, использовав только для решения одной задачи — разрушения партии. Уже в декабре он справится с этим, доведет ее до распада и сложит свои полномочия.

23 октября. В Будапеште вместо Венгерской Народной Республики провозглашена Венгерская Республика, определившая себя как свободное, демократическое, независимое, правовое государство. Исчезновение слова «Народная» из названия государства не зря тревожило. Как и во всех странах, отказавшихся от социалистического пути развития, народ здесь окажется в узком заднем проходе истории.

9 ноября. Совет министров ГДР принял решение об открытии границы с ФРГ и Западным Берлином. Событие это будет встречено народами неоднозначно и протекать бурно, а позже, после долгого судебного разбирательства, Эгона Кренца приговорят к 6,5 годам тюрьмы за причастность к "гибели людей у Берлинской стены". В тюрьме он переквалифицируется в изготовителя протезов. Жаль, что нет протезов для некачественных мозгов.

10 ноября. Глава Народной Республики Болгария и Болгарской компартии Тодор Живков подал в отставку с поста генерального секретаря и члена политбюро. Новым генеральным секретарем БКП избран Петр Младенов — типичный политический выскочка, наемный разрушитель.

17 ноября. Парламент Болгарии избрал Младенова главой Госсовета страны. Он знал, на что шел, 3 апреля 1990 года он инициирует замену конституции и расформирование Государственного Совета. Сам же попытается удержаться на плаву, но недолог век поджигателей, обычно их оставляют сгорать на их же поджогах — Петр Младенов после массовых протестов оппозиции будет отстранен от поста и от политической активности. Удел использованной бумажки.

24 ноября. Под давлением оппозиции и массовых демонстраций в отставку ушло руководство Коммунистической партии Чехословакии. Новым генеральным секретарем партии избран Карел Урбанек, еще один могильщик коммунистической идеи. Как и все персоналии смуты, он просидит в кресле недолго — в 1990 году он проведет решение об отмене положения Конституции, которое давало Коммунистической партии монополию на власть. После этого уйдет туда, откуда вынырнул — в мрак и безвестность.