Екатерина Лунная - Наперсница[СИ]

• Название: Наперсница[СИ]
• Автор: Екатерина Лунная
• Жанр: Фэнтези

Воспитанница пансиона благородных девиц по пути в имение жениха познакомилась со странной особой. Та вела себя порой вульгарно, ходила на "шпильках" и слушала музыку через загадочные ниточки, вставляемые в уши. И почему-то относилась к жизни как к игре до тех пор, пока не получила жреческий Дар от Древнего бога, за который придется платить служением…

Я — Шантель Роалин Эмброуз, и это моя часть истории об Ирре — иномирянке, с которой меня свела судьба.

Закончено 02.12.2014 г. Правок больше не будет, кроме косметически-орфографических.

---

«Забивать» на свои мысли я категорически не хотела, но взамен научилась изображать полное внимание к беседе, когда разум занят совсем другой информацией. Мне кажется, подруга все замечала, но не находила нужным заострять на этом внимание.

Аарон и на сей раз сумел договориться о транспорте: за стенами города нас поджидала потрепанная жизнью карета с гостеприимно распахнутой дверцей. Внутри дремала пожилая дама во вдовьем платье, а снаружи — столь же почтенного возраста кучер. Наш охранник кратко рассказал, что нас ждет один день в обществе старой баронессы Ижбен. В пути баронесса большей частью клевала носом, но в периоды бодрости увлекать ее светской беседой приходилось мне. Ирру Аарон представил снова посвященной, давшей обет молчания на год из–за выкидыша в надежде вернуть расположение божественного покровителя. А саму иномирянку тихо, но внушительно предупредил, что будет, если та произнесет хотя бы слово.

В общем, сегодня так же погода не радовала. Разве что к вечеру темные облака немного рассеялись, позволив последнему солнечному лучику скользнуть по стенам Ирнорта.

Города, поселения, крепостные деревеньки — они на протяжении недели мелькали перед глазами, не оставляя о себе практически никаких воспоминаний, даже названия сразу же стирались из памяти.

Аарон набивался в попутчики всегда к разным людям, сохраняя нашу легенду. Сам он ей соответствовал полностью, я же однажды, еще в самом начале, запнулась, обратившись к собственному «брату» на «вы». Аарон тогда тепло и понимающе мне улыбнулся и вслух посетовал почтенной супружеской чете, с которой по тому времени ехали, на слишком долгий срок моего пребывания в пансионе. Я зарделась, повинилась и, поборов смущение, впервые обратилась к воину на «ты». Аарон ласково погладил меня по макушке и ловко сменил тему.

Ирра хранила отстраненное молчание, промозглая сырость вползала змеей под любые, даже самые теплые одежды.

Вообще–то, зависимость погодных условий от желания иномирянки не на шутку тревожила. Слишком большая власть в одни неопытные руки, она пробуждает что–то темное внутри даже самого доброго и сострадательного человека. Для Ирры скоро не станет никаких границ, рамок и преград, если только не объявится со своей волей тот, кто ей такую силу даровал.

Но Древний пока своих требований новоявленной жрице не высказывал. Или Ирра о них промолчала, посчитав божественные повеления игрой собственного разума.

Я так поняла, что в ее мире религий стало настолько много, что люди не знали, во что стоит верить, и предпочли не верить ни во что. Но эта точка зрения имеет право на жизнь лишь там, в Империи же каждый ребенок знает, что Боги действительно существуют, их видят жрецы и посвященные, и с их мнением необходимо считаться.

Некоторые из них со временем уходят в другие места, освободившееся место занимают другие. Но это реальные существа, которые способны как наградить, так и покарать. И сколько Аарон ни бился, пытаясь доходчиво объяснить, Ирра, увы, пока этого не поняла.

Как я говорила, спустя неделю такой вот круговерти уже перестаешь обращать внимание на отличительные черты разных городов. Иногда мне даже казалось, что это путешествие не кончится никогда, что я одна из тех беспризорных душ, что бродят по дорогам Империи, распугивая случайных прохожих и не находя покоя. И не верилось, что когда–то дорога подойдет к концу.

Но пограничный городок Пилень запечатлелся в памяти намертво. Как крикливая шебутная собачонка, он кипел энтузиазмом и время от времени горячо плевался короткими стычками в переулках.

Дело в том, что в Пилень стекались наемники, группами и поодиночке, в надежде сцапать договор на участие в боевых действиях на территории Ренсвитта. Конечно, большинство из них вела не кровожадность или жажда славы, а банальные рун и долы, которыми платят за наемную военную силу.

Обойти этот городок стороной не представлялось возможным. Как объяснил Аарон, он стоял наособицу, последним перед крепостью Райнд и Саманом и, соответственно, предпоследним перед границей с «республиканским» герцогством.

Попрощавшись с балаганным людом, в фургончике которых коротали этот день, мы отправились на поиски постоялого двора. Однако там не оказалось ни одной свободной комнаты, а ночевать среди наемников и бродяг в общем зале двум девушкам, пусть и под охраной единственного мужчины, категорически не стоило. Мало ли злых и безнравственных людей на свете, ни к чему давать лишний повод.

Обстановка во втором — и последнем — постоялом дворе также не радовала. Доверия не вызывала не только разношерстная публика, но и в целом обшарпанное здание, заплеванные полы с почти истлевшим соломенным настилом, неопрятные служки обоих полов с лицами завзятых разбойниц и грабителей.

Нам удалось за деньги напроситься на постой в дом гончара, обильное семейство которого на время переехало к родственникам, в деревеньку близ Иржига. От греха подальше, как сумбурно пояснил сам мастер, показывая пару свободных комнат. Предполагалось, что семейная пара, то есть, Аарон с Иррой, займут ту, что побольше, там проживал раньше старший сын с женой и маленьким ребенком, а мне как незамужней девице предоставили жилище младшей любимой дочурки.

Поздним вечером, после ужина, проводив задумчивым взглядом «супругов», скрывшихся в своей комнате, я попросила у хозяина полотенце и, намочив его, уже у себя разделась, кое–как обтерлась от дорожной пыли. После этой незатейливой процедуры, да еще ощущения свежей, только вчера постиранной сменной одежды, в теле поселилось на редкость радужное настроение.

Сна не было ни в одном глазу, так что я устроилась у окна, чтобы немножко подумать, помечтать и, может быть, отвлечься от серой яви. За бревенчатой стеной едва слышались приглушенные голоса — наверное, опять Ирра с воином языками сцепились. Впрочем, шумели они недолго, уже через минут десять все стихло, и лишь редкий шум с улицы напоминал о жизни за этими четырьмя стенами.

Наверное, гончар очень любил свою дочку: ее комната дышала незамутненным детским счастьем и родительской любовью. Это виделось в мелочах вроде игрушек, красивых платьиц и сарафанов, разнообразных безделушек и дешевых, но интересных и симпатичных украшений, которые маленькие девочки–кокетки называют своим кладом и берегут пуще всего прочего добра. Скорее всего, мастер отправлял родных в спешке, поскольку большинство вещей остались разбросанными по полу и кровати, одно очень уж красивое платье и вовсе распласталось на подоконнике. Подобный беспорядок напоминал, как говорила наша повариха, «тарарам», который устраивали младшие воспитанницы леди Ивонн. Проходило время, прежде чем они привыкали поддерживать во всем порядок, а до того момента приходилось постоянно об этом напоминать. Конечно, некоторым девушкам эта наука не пригодится — в богатых домах за хозяев прибирают слуги, но неряшливость в целом никогда до добра не доводила.

Судя по размеру платьишка, девочке лет шесть–семь. Как раз столько исполнилось Иветте, вечно испуганной черноглазой малышке из пансиона. Я любила проводить время среди детей и в свободные часы часто заглядывала к младшим, но Иветта занимала большую часть внимания. Молчаливая, угрюмая, она никогда не проявляла себя в общих играх, и это меня тревожило. Зато когда вдруг довольная или радостная улыбка прекрасной бабочкой расправляла крылышки на ее лице, сердце преисполнялось гордостью и счастьем. На прощание я оставила тихоне свою любимую изящную серебряную шпильку, и та расплакалась, поняв, что мы расстаемся если не навсегда, то очень надолго.

С усилием прогнав сухую, хрустящую тоску, я светло улыбнулась воспоминаниям о подругах, учителях и пять минут посвятила наведению порядка. Наверное, мастеру в голову не приходило, что уборка требуется каждой комнате в доме. Или он просто настолько скучал, что не находил нужным бередить душу, заходя сюда. Хотя тут и делать–то практически нечего: аккуратными стопочками сложить одежду на сундук (открывать его, даже по такому невинному поводу посчитала невежливым), красиво расставить на маленькой тумбочке забавную мелочевку, а украшения собрать в резную деревянную шкатулку. Вот и все!

Тут с улицы послышался громкий веселый смех и улюлюканье. Заинтересовавшись, я неосмотрительно выглянула в окно. Поскольку дом стоял вплотную к дороге, предоставлялся шикарный обзор. Компания из пятерых человек, мужчин, судя по виду, изрядно пьяных, меня заметили и, пронзительно засвистев, чуть ли не на весь городок заорали непристойную песенку, вперевалку шагая мимо дома гончара. Наверное, к трактиру направлялись. Я поморщилась очередной скабрезности в куплете и, отвернувшись от окна, собралась уже ложиться спать, но чьи–то руки, захлопнув мне рот и сжав в крепких тисках, дернули назад. Кажется, даже на улицу.