Олег Зоин - Вчера

• Название: Вчера
• Автор: Олег Зоин
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Русская проза практически ещё не освоила переломный исторический период в жизни СССР — десятилетнее правление Никиты Хрущёва (1954–1964 г. г.). Герой романа изобретательно пытается найти и находит своё место во враждебном ему мире, открыто исповедуя активное неприятие коммунистических догматов. При этом он не диссидент, но простой, наивный, бестолковый, «стихийный» шестидесятник, сознательно нарушающий бесчеловечные тоталитарные законы и, что удивительно, одолевающий таки всесильную Систему в нелёгкой личной жизни. Немало страниц, однако, посвящено и 30–40‑м годам 20‑го века — годам расцвета сталинизма, то есть предыстории хрущёвской «оттепели»…

---

В этом царстве грохочущего пламени и шипящих газовых форсунок суетился сменщик Глюева, агломератчик высокого «спортивного» класса Гущин. Когда в спекательное заглянули Глюев и Серба, Гущин, уставившийся было до того в циферблат автомата, ведающего подачей газа, и одновременно что–то вопивший изо всех сил в телефон, махнул им свободной рукой, дескать, подождите, антихристы, пока договорю.

_ Эх, жаль, самому не придётся поглазеть на президиум! — Сверкнув неправдоподобно белыми зубами поперёк замызганного лица, прокричал Гущин, когда Сенька с Глюевым подошли поближе. — Но ничего не попишешь, разве его, кабана ненасытного, накормишь? Не бросишь ведь! — Махнул Гущин в сторону арбузно–алого прямоугольника агломерата.

— Не беспокойся, батя, постараемся и сами всё выложить, — заверил его Глюев и потащил Сеньку в красный уголок.

Народу там уже набилось порядочно, и жара висела неимоверная. Маленький тщедушный вентилятор подхалимски обвевал стол ещё не родившегося президиума, на котором ухмыляющийся вечно счастливый Минченко оправлял кумачовую скатёртку, а Маша, та что из дозировки, подталкивала его нетерпеливо локтём, — поторапливайся, мол. Она, как младенца, держала в руках графин с водой и гранёный стакан, готовясь водрузить их на столе. Через графин она, балуясь, глядела в зал, и лица собранцев, преломляясь сквозь воду, смешно расплывались.

Чуток в стороне, в тени несуразного, вечно не политого и удобренного окурками фикуса сидел с папкой, в которой уютно дремал отчёт о проделанной работе, неосвобождённый предместкома Цовик.

Все, а всех набралось человек сорок, нещадно курили, а горстка женщин сидела в первом ряду и утирала потные лица платочками. О предстоящем собрании никто не говорил, как обычно, что оно нарушило ему неотложное дело, хотя, если подумать, каждый мог бы, как не раз и не два бывало, улизнуть от скучных дебатов.

Бригадир дробильщиков Крохмаль из–за собрания опоздал на рабочий поезд до Синельникова. Серба и Глюев не прочь бы на Днепр смотаться — до темна можно ещё как наплаваться и напляжиться! У Нади вечером свидание с рыжим сержантом, а ещё до этого обязательно погладить юбку, для чего достать в общежитии утюг, а до утюга невредно бы девочке и в столовую забежать. Вообще, собравшиеся в красном уголке — убеждённые враги нудных заседаловок.

Таков уж аглоцех, вернее, коллектив славного горячего цеха, одним словом, тяжёлый коллективчик. И оно понятно. Многие сюда поустраивались после отсидки в высоких широтах, другие пришли за неимением никакой порядочной специальности от некуда деться, третьи — не подозревая, куда идут.

Так что хотя Сенька всего третий месяц в цехе, а уже вроде бы как старожил, — братва здесь особенно не задерживается.

Однако Серба попал в аглоцех по самостоятельной причине, — как он обычно объяснял, из любопытства. Много читал о чудесах автоматизации на заводах тяжёлой промышленности, и вот потянуло, как кота на сметанку. Правда, были у него и другие причины, о которых он скромно умалчивал.

— Давай, начинай! — Запускает петуха дробильщик Евстафьев, тёзка Глюева, тоже Вовка. — Хватит шланги продувать!..

Из первого ряда, там, где женщины, так сказать, из «правительственной ложи», строго обернулись на него наши руководящие товарищи, — Пётр Прохорович Петлюк, как начальник цеха, и гость собрания — предзавкома. Там же толкуют о чём–то розовый от волнения Цовик и цеховой парторг Краминов, сухопарый и по–военному подтянутый.

То ли от нашего глухого ропота, то ли по указанию начальства, однако, в конце–концов, Соломон Цовик грузно проходит за стол, осторожно неся тоненькую папочку с отчётом и, зачем–то заглянув в неё, объявляет собрание открытым.

— Ну, что сказать, товарищи?! Всего у нас на отчётный момент 67 членов профсоюза, присутствует 45, собрание правомочное…

Против продолжения работы никто не высказался, но всё же голоснули для проформы. Потом оратор принялся бодро сыпать цифрами — процентами перевыполнения и роста, сравнениями с прошлым и позапрошлым периодами. Чувствовался опытный, математически крепко подкованный инженер, рыцарь логарифмической линейки, но, судя по остановкам и тому, как он тяжко, словно чугунные болванки, ворочал глыбы слов «экспериментирование» и «интенсификация», оказался далеко не Цицерон.

— За отчётный период поступило на работу в цех 106 человек, уволилось 123, в настоящее время в четырёх производственных сменах трудятся 87 человек вместо 128 по штатному расписанию, так что постепенно мы теряем людей, не удалось справиться с нехваткой рабочей силы и текучкой, наоборот…

В то же время, товарищи, местком распределил среди лучших рабочих восемь путёвок в санатории, 22 — в дома отдыха и 81 — пионерлагеря. Из них 77,7 % по сниженной стоимости, а 11,1 % — бесплатных полностью за счёт профсоюза…

Смена мастера тов. Зазыкина вступила в борьбу за почётное звание «Смены коммунистического труда»…

Одновременно с этим, цех ежемесячно перевыполняет производственные задания на уровне 104–112 процентов и занимает второе место в соревновании по заводу…

Производительность труда рабочих цеха выросла за 7 месяцев против запланированного роста на 4,5 процента и до конца года ожидается рост уже на 27,3 процента…

Я думаю, товарищи, что учитывая к тому же ещё и вылазки за город, культпоходы в драмтеатр имени Щорса и регулярные дежурства рабочих и служащих в составе патрульной дружины, надо сделать вывод, что цехком проделал некоторую работ, — скромничая, закончил свой доклад Цовик.

Председательствующий на собрании член профсоюза парторг Краминов объявил прения.

— Ну кто, товарищи, желает заметить что–либо по докладу? — Пригласил он, безнадёжно улыбаясь. — Первому — без регламента!

Твёрдо знал он по немалому предыдущему опыту, что теперь–то и начинается самое тяжкое в любом рабочем собрании, — поднять людей на разговор. Но и знал также Краминов, как, в сущности, невелика польза от большинства этих, внешне работоспособных собраний. Разойдутся по домам люди, а через месячишко, смотришь, запылились в папке нового предцехкома дельные и острые замечания рабочих.

— Ну, кто же, всё–таки, на почин?!

— Я, разрешите, я скажу… — Поднялся из рядов Серба.

С первого ряда на него, ободряя, отечески посмотрел Петлюк и с гордым видом наклонился к предзавкома Лупиносу. Что он говорил, нетрудно было понять по выражению лица, — вот, мол, какие орлы у меня в цехе. Полюбуйся! Таких упрашивать не надо…

Орёл достал захватанную записную книжечку и, поглядывая на страничку с цифрами, забасил чётко и внятно, так что все от удовольствия заёрзали на скрипучих колченогих стульях.

— Я не буду о самом докладе, товарищи, который очень сухо отобразил цеховое житьё–бытьё, да и не в культпоходах и не в путёвках оно. А касаясь работы смен и совсем зарапортовался уважаемый Соломон Ильич.

Я хочу сказать, что второе место по заводу и все мировые показатели — натуральная липа, подделка для отвода глаз от реального положения дел.

— Что за чушь вы несёте, Серба, — спохватившись, вдруг привстал со своего места Петлюк, начиная распознавать истинный характер выступления парня.

— Давай–давай, Сенька! — Кричали с места. — Не зажимайте хлопцу рот, начальники!..

Обрывая молодым баском суету, Семён продолжал:

— Так вот, значит, что получается. Рост производительности на 27,3 процента получился за счёт систематических наших переработок, за счёт нехватки рабочих.

Например, я мотаюсь, как ролик в подшипнике, и обслуживаю и реверсивку, и 56‑й, и 57‑й транспортёры возврата, потому что возвратчик уже месяц, как уволился, а поставить другого некого. И вот потому, что 87 человек вкалывают за 128, и получается бешеный рост производительности труда. А разве так надо? Надо автоматизировать цех не на бумаге, а на деле, и этим сократить необходимость в рабочих, а не уповать на то, что люди смогут обслуживать механизмы вдвое меньшей численностью…

Зальчик вытянул шеи и молча слушал. И только когда Краминов, тоже молча, показал пальцем на часы, предупреждая, что истёк регламент, Семён вопросительно посмотрел на людей, Евстафьев, как бы от имени всех, а молчанием своим все подтвердили его полномочия, выразился просто и ясно: — Чего там, поливай! Балакай, сколько надо!..

— Так я недолго, ребята! Хочу только ещё сказать, что постоянная нехватка людей здорово экономит по цеху фонд зарплаты, а значит, резко против плана снижает себестоимость агломерата, за что премии и грамоты руководству…

— Правильно кроешь, сынок! — послышался с порога голос Гущина, который не вытерпел неведения и на минутку заглянул в зальчик.

— Идите к агломашине, Гущин! — Зло оборвал его Петлюк, но в поднявшемся гаме слова его не дошли до адресата. Тем временем Серба под крики и аплодисменты соскочил с подмостков.