Станислав Вольский - Завоеватели

• Название: Завоеватели
• Автор: Станислав Вольский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1940

Историческая повесть из эпохи открытия и завоевания Южной Америки.

---

В квартале, отведенном для инки и его ближайших родственников, высились наряду с дворцами живых обиталища мертвых. Иногда это были пристроенные к храму залы, где на золотых табуретках в расшитых драгоценными камнями одеждах сидели мумии предков Атагуальпы. Иногда это были обширные дворцы с садами и водоемами, где жили когда-то давно умершие властители Перу. Все осталось в том виде, в каком существовало при жизни знатных владельцев. Аккуратно расчищались дорожки садов, подметались комнаты, обмахивалась пыль с золотой и серебряной утвари и драгоценных безделушек, наполнявших пустые покои. Кроме служителей, никто не смел посещать эти дворцы. Они принадлежали не живым, а мертвым, ибо перуанцы верили, что в полночные часы души умерших государей приходят в покинутые чертоги, любовно поглаживают рукой вышитые ткани, считают драгоценности и пьют искрящуюся чичу из чеканных чаш и кубков.

— А запасливый народ эти инки! — восхищались испанцы. — Они как будто знали, что мы придем сюда, и заранее приготовили для нас все свои сокровища. Право, не будь они язычниками, по каждому из них можно было бы отслужить дюжину заупокойных обеден.

Испанцы торопили перуанских начальников, перуанские начальники торопили своих подчиненных, и скоро в Кахамальку двинулись целые караваны носильщиков, несших сокровища разграбленных храмов и дворцов. Четыреста носильщиков потребовалось для золота и сто для серебра. Многих дворцов и храмов посланцы Пизарро еще не успели посетить. «Трудно и вообразить, сколько потребуется людей для переноски оставленных в Куско богатств!» с восторгом рассказывали испанцы, вернувшись в Кахамальку.

Золотой запас в спальне Атагуальпы заметно рос, но все еще не доходил до красной черты. Атагуальпа по-прежнему оставался пленником. Он раздавал приближенным строгие приказы, грозил начальникам областей смертной казнью за медлительность, но ничто не помогало. После ограбления Куско караваны носильщиков опять поредели, и трудно было сказать, когда же наконец будет внесен обещанный чужеземцам выкуп. Между тем сила завоевателей росла. Почти одновременно с возвращением эмиссаров в Кахамальку прибыл Альмагро с отрядом в двести человек. Свежие подкрепления давали возможность Пизарро приступить к дальнейшим военным операциям и довершить покорение страны. Империю инков все крепче и крепче зажимали, как в тисках, руки неумолимых конквистадоров.

XXVIII

За все эти долгие месяцы Альмагро не сидел сложа руки. С большим трудом удалось ему набрать в Панаме полтораста человек и снарядить три корабля. Перед отплытием к его отряду прибавилось еще пятьдесят добровольцев, так что силы его исчислялись в сто пятьдесят пехотинцев и пятьдесят всадников. Только в Тумбесе он узнал о походе. Пизарро и об основании колонии Сан-Мигель. В Сан-Мигеле ему сообщили наконец подробности о головокружительных победах его компаньона и плене Атагуальпы. В Кахамальку он добрался в середине февраля 1533 года.

Пизарро долго ждал этой помощи, но пришла она не совсем вовремя. По мнению Пизарро, друг Альмагро сделал бы гораздо лучше, если бы промедлил в Сан-Мигеле еще недели три и прибыл в Кахамальку после дележа добычи. По договору, Альмагро имеет право на одну треть ее, но справедливо ли исполнять договор буквально, раз все было сделано Пизарро и Альмагро пришел на готовенькое?

Пизарро опять пустил в ход всю свою хитрость и изворотливость. Он вел с Альмагро долгие дружеские беседы, угощал его вином, сулил горы золота и огромные территории.

— Сокровищ этой страны мы еще почти не коснулись, — уверял он. — То, что мы получили, — пустяки в сравнении с тем, что лежит в тайниках, храмах и дворцах неизвестных нам городов. Ты получишь столько же, сколько и я, ты получишь, может быть, еще больше, но нужно немного подождать. Если добычу разделить поровну между моими и твоими солдатами, мои солдаты устроят бунт, и наша затея рухнет. Не гонись же за грошами, чтобы потом не упустить из рук тысячи.

Простоватый Альмагро, уже столько раз обманутый, поддался и на этот раз доводам друга. Он признал права завоевателя, не настаивал на буквальном исполнении договора и уговорил свой отряд удовлетвориться небольшой отступной суммой, которую предложили новоприбывшим счастливые победители.

С дележом надо было торопиться: прибывшие с Альмагро добровольцы могли поддаться искушению и потребовать большей доли добычи. И потому, хотя до красной черты не хватало еще нескольких дюймов, Пизарро и его солдаты решили не ждать. По приказу Пизарро, подтвержденному Атагуальпой, из Куско и других больших городов были присланы ювелиры, чтобы перелить изделия в слитки. Многие вещи были сделаны так хорошо, что даже грубые испанские вояки не решились отправить их на слом. Их отделили и решили послать королю в счет причитающейся ему пятой части. Все остальное было отлито в слитки и поделено между участниками.

Добыча по тому времени была громадна. В тогдашней Европе о таких суммах не слыхивали. Общая стоимость золота была определена в 1 326 539 золотых песо (в пересчете на современные деньги около 30 миллионов рублей), стоимость серебра — 51 610 марок (около 2 миллионов рублей). Франсиско Пизарро получил 57 тысяч песо, трон из литого золота стоимостью в 25 тысяч песо; Эрнандо Пизарро — 31 тысячу песо и 2300 марок серебра; де-Сото — 17 тысяч песо и 725 марок серебра. Солдаты получили, в зависимости от чина и рода оружия, от 8 до 3 тысяч песо золотом. Отряду Альмагро выдали 20 тысяч песо, а колонистам Сан-Мигеля, среди которых было немало солдат-инвалидов, потерявших здоровье во время походов, — всего 15 тысяч песо.

После дележа некоторые солдаты изъявили желание вернуться со своим достоянием на родину, но огромное большинство пожелало остаться с Пизарро и итти в Куско, сокровища которого, по рассказам побывавших там, не были даже наполовину исчерпаны. Эрнандо Пизарро тоже должен был ехать на родину: Франсиско Пизарро решил послать его ко двору, чтобы он лично поднес королю пятую долю и выхлопотал новые привилегии и полномочия.

Близился уже август, когда был закончен дележ золота и отправлено посольство на родину. Альмагро и его соратники, пять месяцев без дела проторчавшие в Кахамальке, нетерпеливо требовали похода на Куско, но Пизарро медлил и откладывал экспедицию со дня на день. Он боялся начинать кампанию со столь небольшими силами, ибо даже после прибытия Альмагро испанский отряд не превышал четырехсот человек. С другой стороны, нужно было решить судьбу Атагуальпы, который настойчиво требовал освобождения и обещал в самом скором времени доставить недоданную сумму.

Посулы эти не очень действовали на хитрого вождя. Он понимал, что испанцы без помощи Атагуальпы с лихвой вознаградят себя за недобор, как только доберутся до Куско, но пленника нужно было на время успокоить и усыпить его подозрения. Поэтому Пизарро издал торжественную прокламацию, прочитанную перед всем лагерем. В прокламации объявлялось, что Атагуальпа освобождается от всех дальнейших обязательств, но, добавлялось в конце, «по соображениям военной безопасности Атагуальпа будет временно задержан в испанском лагере».

Сколько времени продержат Атагуальпу у испанцев, никто толком не знал — ни инка, ни сам Пизарро. Отпустить пленного властителя завоеватели боялись, но они боялись и казнить его. Загадочная империя страшила их своими крепостями, своим порядком, своими армиями, которые, правда, наполовину рассеялись, но все еще представляли собою грозную силу. По лагерю носились тревожные слухи. Рассказывали, что армия Чалькучимы совершает в горах какие-то подозрительные передвижения. Рассказывали, что в отдаленных частях страны вспыхнули восстания и главари их призывают к войне против белых. Рассказывали, что некоторые принцы из правящей династии примеривают на себе борлу и тоже собираются выступить против завоевателей. В этой обстановке сплетен, слухов, догадок и предположений продувной Филиппильо чувствовал себя, как рыба в воде. Каждый день нашептывал он необыкновенные истории то Пизарро, то падре Вальверде, то Альмагро, то де-Сото. Ему хотелось, чтобы Атагуальпу поскорее отвели на костер, ибо он ухаживал за одной из жен инки и желал убрать с дороги царственного соперника. Неудивительно, что под влиянием этих рассказов солдаты теряли голову и чувствовали себя окруженными невидимыми врагами. К выдумкам Филиппильо и индейцев-лазутчиков они добавляли еще свои собственные, и страх в испанском лагере рос с каждым часом.

Альмагро гневно топал ногой и требовал от Пизарро, чтобы тот поскорее отправил в ад гнусного язычника. Большинство солдат разделяло его мнение. Им казалось, что казнь Атагуальпы запугает перуанцев и отобьет у народа всякую мысль о сопротивлении. С другой стороны, им хотелось попасть в Куско и обшарить его храмы, пока еще жрецы не успели рассовать по тайникам их богатства. В глубине души и Пизарро думая так же, но боялся брать на себя ответственность за убийство коронованного пленника; завистников ведь у него много, и кто знает, как изобразят они этот необходимый шаг при королевском дворе? Казнь может навлечь на Пизарро неприятности. И уж если казнить Атагуальпу, то нужно сделать так, чтобы ответственность за это пала не на вождя, а на всю солдатскую массу. Тогда Пизарро скажет, что он противился этой жестокой мере, сдерживал солдат, насколько мог, но волей-неволей вынужден был уступить их настояниям. И при дворе тогда будут говорить: «Пизарро мудр, Пизарро благороден, и кровь перуанского владыки не должна пасть на его голову».