Сергей Филатов - Совершенно несекретно

• Название: Совершенно несекретно
• Автор: Сергей Филатов
• Издательство: ВАГРИУС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00156-1

Сергей Филатов — одна из ключевых фигур российской политики последнего десятилетия. С начала 90-х он работал в Верховном Совете РСФСР, три года возглавлял Администрацию Президента, а затем общественное движение поддержки Б. Ельцина на президентских выборах в 1996 году. Анализируя события в стране в самые сложные периоды — путчи, референдумы, войну в Чечне, наблюдая перипетии борьбы за власть, — автор не без горечи пишет об атмосфере интриг в кремлевских коридорах власти, знакомит читателя с многогранными, противоречивыми и не всегда лицеприятными портретами наиболее значимых государственных фигур, и прежде всего Б. Ельцина

---

Уже в начале января 1992 года в СМИ промелькнули негативные оценки и деятельности правительства, и начала реформы.

Из сообщений СМИ:

«Б. Ельцин совершил большую ошибку, возглавив правительство, — заявил в интервью газете «Файнэншл тайме» глава парламента России Р.Хасбулатов» («Советская Россия», 16 января 1992 г.).

«Не нужно ждать полгода, чтобы понять: линия правительства ведет к банкротству, — считает Р.Хасбулатов» («Московский комсомолец», 16 января 1992 г.).

Конечно, требовалось большое мужество, чтобы пойти на либерализацию цен в начале 1992 года. Многие и сейчас считают, что это было преступлением и ограблением народа. Но так могут думать только те, кто не знал (или делают вид, что не знали) истинного положения в стремительно разваливающейся экономике. Тогда важно было определить место России в СССР. У нас практически отсутствовала власть политическая, экономически мы были связаны бесконечными долгами и обязательствами. В республике полностью отсутствовала валюта, в некоторых областях муки осталось на несколько дней, не было сырья для легкой промышленности.

Выступая на телевидении в середине декабря 1991 года в передаче Николая Сванидзе «Лицом к России», на вопрос: «Как Россия прожила эту неделю?» — Егор Гайдар ответил:

— Осложнилось и без того сложное положение. Нужно учитывать, что экономические реформы не могут устранять некоторые конкретные ситуации, например затруднения с энергоснабжением в Хабаровске. Однако местные органы власти отказались принять оперативную правительственную группу, которую мы хотели направить в Хабаровск для оказания им помощи. И вместе с тем все подобные проблемы не должны уводить нас от главного — от задачи выхода из кризиса. Сейчас все каналы снабжения парализованы. Зерно в наличии есть, но его не продают, ожидая изменения цен. Мяса даже немного больше, чем в прошлом году. Но и продавцы мяса ждут освобождения цен. Склады забиты телевизорами, автомобилями, холодильниками. Заставить их продавать мы не можем. Старого механизма уже нет, а новый еще предстоит создать. Было бы хорошо, если бы мы могли это делать постепенно. Но времени уже нет. Каждый день промедления все больше затрудняет ситуацию.

Из сообщений «Интерфакса»:

«Известный американский экономист русского происхождения. лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев призвал к скорейшему и всеобъемлющему воплощению концепции экономических реформ, разработанной российским правительством. Выступая в понедельник на церемонии открытия Санкт-Петербургского международного центра социально-экономических исследований, названного его именем, В.Леонтъев заявил, что преодолеть «королевство кривых экономических зеркал» в стране возможно лишь через полноценную либерализацию цен и широкомасштабную приватизацию».

О Гайдаре же я могу повторить только то, что считал всегда: какое бы негативное отношение к нему ни культивировали его противники, Гайдар выбрал единственно правильный путь: он решился на мужественный поступок в тот критический момент, когда у страны не было иного выхода. Он поступил как хирург, который не побоялся риска во имя цивилизованной жизни нашей и наших потомков.

Глава 5. «МЯТЕЖ НЕ МОЖЕТ КОНЧИТЬСЯ УДАЧЕЙ…»

АВГУСТ 1991 ГОДА

Нам выпал трудный век —
Ни складу в нем, ни ладу.
Его огни слепят —
Не видно ничего.
Мы ненавидим тех,
Кого жалеть бы надо,
Но кто вовек жалеть
Не стал бы никого…

Наум Коржавин

19 августа 1991 года я находился в Железноводске в санатории «Русь», где тогда отдыхало много таких же, как я, депутатов. В семь утра меня разбудила встревоженная Галя: по радио передавали что-то непонятное. Я прислушался — играла музыка. Включил телевизор — то же самое, какая-то заунывная музыка, сменившаяся танцем лебедей из балета «Лебединое озеро». Затем появилась заставка «Заявление советского руководства».

Все это мне напомнило день смерти Брежнева. Тогда тоже передавали траурные мелодии и лишь изредка читали официальные сообщения. Что ж, явно у нас в стране что-то в очередной раз случилось. И я тоже не на шутку встревожился, а сработавшая интуиция подсовывала сознанию одно предположение хуже другого. Первая мысль была, конечно, о непростых российских делах наших, но, прослушав текст «Заявления», я понял, что как будто в одночасье смещен с поста Горбачев.

Сценарий перетряски был все тем же, отработанным за 73 года советской истории, но только на этот раз он подавался как-то помягче или как-то поверхностней, что ли.

Долго раздумывать не пришлось — сразу же, в семь часов пять минут, набрал телефон Москвы, чтобы выяснить, как срочно нужно вылетать.

Хасбулатова дома в Москве не оказалось, пришлось перезванивать в Архангельское. Там тоже долго никто не отвечал, затем Руслан Имранович взял трубку и очень удивился раннему моему звонку. Зампреду Верховного Совета РСФСР пришлось вернуться к телефону с порога — он уже выезжал на работу в Белый дом. Кстати, замечу: Хасбулатов приезжал в Белый дом, пожалуй, раньше всех и уезжал из него последним, поскольку — этого у него не отнимешь — работал очень много.

А тогда, дозвонившись, я первым делом спросил у него:

— Руслан Имранович, что там у вас случилось?

— У нас ничего! А у вас?

Я удивился такому его спокойствию:

— Это у нас-то как раз ничего, а вот у вас в Москве вроде бы переворот произошел! Если у вас есть телевизор, включите.

До него, видимо, дошел наконец смысл моих слов, потому что уже более твердым голосом он произнес:

— Позвоните мне через час на работу.

Понял, что Хасбулатов сейчас пойдет не к телевизору, а прямо к Борису Николаевичу, который жил в соседнем доме.

Мне же предстояло достать минимум три билета на самолет, так как вместе со мной отдыхали в Железно-водске члены Президиума Верховного Совета Екатерина Филипповна Дахова и Ефим Владимирович Басин.

Позвонил Кате Паховой — она сразу все поняла и попросила, чтобы мы вылетели вместе. Ефим Басин сказал, что вылетит позже. Видимо, он хотел дождаться полного прояснения обстановки.

Неожиданно для меня моя Галя решительно заявила, что полетит вместе со мной. Спорить было бесполезно, тем более что сам я на ее месте поступил бы точно так же. Это у нас семейное: все самое трудное переживать неразлучно и сообща.

С авиабилетами помог наш хороший друг, обозреватель ставропольской телестудии Владимир Петрович

Поляков, пользующийся в родных краях большим авторитетом. Впоследствии судьба еще крепче нас связала: Владимир Петрович долгое время был моим помощником, когда я возглавлял Администрацию Президента, и до сих пор остается любимцем моей многочисленной семьи. Наши с Галей дети и внучки его буквально обожают, попросту и ласково называя Петровичем. А уж когда они появляются с Эдитой Пьехой, с которой после этих событий он связал свою судьбу, радость становится еще больше. У нас в семье нет равнодушных к искусству. На гитарах играют все, внучка Оля учится в школе Галины Вишневской, внучка Таня — в Академии Софьи Николаевны Головкиной.

В тот же суматошный день меня удивило, что была устойчивая междугородная телефонная связь, хотя при столь значительных событиях первое, что обычно делают власти, — отключают автоматическую связь между городами. Видимо, в их советской «системе» было уже тогда что-то нарушено.

А в аэропорту «Минеральные Воды» нас встретили командир авиаотряда Василий Бабаскин и его заместитель. Я еще раз позвонил в Москву, спросил, как там само здание Дома Советов, и мне ответили:

— Всё там спокойно, всех туда пропускают, внешней охраны никакой нет. Уже собрался президиум, и Ельцин на месте.

В голове постоянно гудел вопрос: почему так неожиданно? Неужели настолько слабы и бездеятельны российские спецслужбы? Уже позже, встретившись с председателем КГБ РСФСР Виктором Иваненко, я понял, что их отсекли от информации. Он тогда рассказал следующее:

— О перевороте узнал по телевизору. У нас ведь своей дежурной службы не было. Пользовались союзной. Ночью Крючков поднял по тревоге часть руководителей, а нас было приказано «отсечь» от· информации. Об этом узнал уже в Белом доме, обзванивая своих сослуживцев. Что происходит — они тоже не знали.

— И что, для вас это все было неожиданностью?

— Полной. Накануне, в воскресенье, мы встречали в аэропорту Бориса Николаевича. Разговорились с Юрием Скоковым. Он рассказал, как видел шедшую в Москву Колонну армейского спецназа. Я не придал этому значения. Хотя мы и говорили, что напряжение нарастает. И думали, что-то будет осенью. Оказалось — завтра.