Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]

• Название: Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]
• Автор: Людмила Минич
• Жанр: Фэнтези

---

— Просто Ветер. Мои родители рано умерли, я не знал их, поэтому больше ничего не сохранилось, — намеренно жестко бросил он.

Хозяйка почувствовала неловкость — видно, как она замялась. Ветер решил воспользоваться заминкой, чтобы оборвать ненужные расспросы:

— Что это за дом, госпожа? Клянусь Нимоа, у меня не было намерения здесь оставаться. Это все случай.

А вот теперь она здорово удивилась.

— Это дом господина Брана. Силивеста Брана. Неужели кто–то в этом городе не слышал о нем?

Как не слыхать! О богатстве Силивеста Брана ходили легенды, однако Ветру никогда бы и в голову не пришло, что этот сухощавый старик — тот самый известный богатей, с руки которого кормится половина Городского Совета. Знал бы — ни за что бы сюда не сунулся.

— Я недавно в Ласпаде, — уклончиво ответил он.

— А я — Ивария Бран, супруга господина Брана, — важно сообщила хозяйка.

Ветер снова отвесил поклон, теперь уже поглубже.

— Я вижу, мои слуги совсем о тебе позабыли. Но все они нужны были там, наверху. Я уже позаботилась исправить упущение: комната для нашего гостя готова.

— Не стоит так обо мне заботиться, госпожа! — вскричал Ветер. Холод ринулся вверх по спине. — Как только Канн взойдет, я покину этот дом.

— Я пошлю слугу с вестью для твоей семьи, как только Канн взойдет! Только скажи куда.

Ловушка почти захлопнулась.

— У меня нет семьи, госпожа Бран.

— Так куда же? К родичам?

— Но, госпожа Бран… зачем это? Я и сам…

— Разве ты не понял, кого спас? Кого избавил от гибели? — перебила старуха. — Ведь мой супруг, без сомнения, захочет достойно вознаградить тебя за труды и за благородство! — С каждым мигом она набиралась все большей важности. — И будет очень недоволен, когда узнает, что ты ушел с пустыми руками. Что я отпустила тебя просто так! Однако… лекарь Пубест говорит, что муж мой проспит очень долго. И беспокоить его никак нельзя, необходим покой.

— Но мне не нужна его награда! — старался Ветер из последних сил, отчаянно рискуя вызвать у нее подозрение своим странным, глупым бескорыстием.

— Но он велел, — и «он» прозвучало очень твердо, — чтобы ты обязательно дождался его пробуждения. И я ему обещала.

Рукой, покоившейся под плащом, Ветер сжал рукоять ножа, чтобы не выказать своего отчаяния.

— Так он очнулся? — с неподдельным изумлением спросил он у старухи. И сбивчиво добавил, уже понимая, что его хотят задержать до прихода стражников: — Что ж, очень рад… храни его Нимоа. Я‑то ведь боялся, что не успею вовремя. И вот, успел…

Хозяйка так заулыбалась, что все сомнения улетучились. Старик явно очухался. Тем хуже для Ветра.

— Он так тебе благодарен! — прямо расцвела она, будто еще одной свечой стало больше.

Это совсем не походило на притворство, и Ветер окончательно запутался.

— Так благодарен! — продолжала она, захлебываясь от восторга. — Послушай меня, мальчик… Ветер, — она почти упрашивала, силясь во что бы то ни стало выполнить волю своего мужа, — мы не можем тебя одарить против воли… Нет, подобное бескорыстие делает тебе честь, и все же… верь мне, многое во власти Силивеста Брана! Я ведь вижу: ты не богат, не знатен. Если же он захочет, то даст тебе столько, что и во сне не привидится! Мы уже доживаем свой век, но старики часто дорожат жизнью даже больше молодых. Он очень хворает, и каждый прожитый день для него — как подарок. И для меня тоже. Мало кто сделал бы то, на что решился ты… в этот час перед восходом Линна… да еще без всякой корысти. Это же чудо, что именно ты оказался рядом, когда случилась беда! — она уже плакала. — Тебя не иначе как сам Нимоа прислал!

— Нимоа, — только и повторил Ветер.

Ничего не понять. Госпожа Бран не могла притворяться так умело. Не из таких она. Ветер бы ее игру учуял с первого же слова.

— Да, Нимоа, — она присела на скамью, Ветер оглушено опустился следом, и теперь ее старушечье лицо придвинулось еще ближе. — Он все время повторяет, что тебя прислал Нимоа. Что его ограбили, устрашили, бросили умирать, — захлебываясь слезами, начала тонко подвывать она, — и никто не пришел на помощь, только ты! Разве это не воля Нимоа? Спасибо тебе, спасибо, мальчик!

Ее заклинило. Она рыдала, как безутешный ребенок, и повторяла «спасибо тебе, мальчик» будто заговор какой–то. Слез было так много, что женщина не успевала вытирать их насквозь мокрым платком, и они прокладывали себе путь меж морщин, стекали на платье. Седая прядь, выбившаяся из–под высокого чепца, прилипла к коже. Дряблые щеки покраснели и тряслись мелкой дрожью.

Ветер не знал что делать. Как будто из–под ног у него выдернули землю, и потому его находчивость молчала, не в состоянии найти опоры. Он никогда не видел подобного так близко. Попробовал ободрить, похлопывая по плечу, но стало еще хуже. Ну, и как там поступают с рыдающими старушками, чтобы привести их в чувство? Хотелось выбить дверь и выскочить наружу, потому что сейчас ему не хватало воздуха. Но оставалось только беспомощно сидеть и ждать, пока бесконечный поток рыданий иссякнет.

Наконец, госпоже Бран полегчало, теперь она только изредка всхлипывала, спешно приводя себя в порядок, и Ветер снова обрел способность думать. Яснее ясного — старик так и не рассказал хозяйке, что на него напал никто иной, как сам благородный спаситель. Вот только сам–то помнит? Или у него в голове все окончательно перепуталось? Может быть… да, возможно…

И вот что отрадно: хотел бы старик его к стражникам спровадить, скрутили бы уже. Эти трое. К тому же, это Ветер видел троих, но в доме наверняка побольше слуг. Посидел бы ночь в подвале, потом и в Башенное подземелье пора. А старик либо совсем от удара из ума выжил, либо своего обидчика почему–то до поры закладывать не хочет. Дело ясное. Ветра немного отпустило.

Может, правда денег еще отвалит. Только раньше времени успокаиваться не след. Вдруг подвох.

А хозяйка тем временем пришла в себя, смущенно извинилась и посеменила возвращать себе благопристойный вид, оставив Ветра одного. Вскоре один из давешних знакомцев с арбалетами принес полный поднос еды. Прекрасное витамское вино, фрукты, мясо, белый сыр, свежий хлеб. Столько и за два дня не съешь. Что ж, сдается, сегодня он все–таки в выигрыше. Да и увесистый мешочек с золотом все еще у него за пазухой. И Ветер принялся уплетать за обе щеки, пока можно.

В середине трапезы вновь появилась хозяйка. Она уже обрела прежнюю уверенность и горела желанием услышать подробности. Но Ветер всегда придерживался правила: чем меньше врешь, тем меньше придется выворачиваться. Поэтому в двух словах дал понять, что толком ничего не знает, и вообще — сам испугался. Домой возвращался, торопился — еще бы, до восхода Линна всего ничего осталось — и тут услыхал стоны, хрипы. Кинулся — человек, помочь просит. Не оставлять же! Ведь на верную же смерть! Стража–то наверняка вся попряталась, неизвестно, пройдет ли там еще кто. А несчастный уже едва мог говорить, но выдавил, где живет да как туда выйти. Здешних лекарей Ветер не знает, не сподобился за малой давностью пребывания в Ласпаде. Потому и решился сюда тащить, думал, как–нибудь доковыляет, а там уж и до дома добежать успеет. Да не получилось — уж больно ноша оказалась тяжела.

Ивария Бран время от времени кивала, вставляла слово, другое. Ветер ловко вытянул из нее историю, что она сама успела узнать от мужа. Очень немного. Большая часть была ему и так известна. Напали, ограбили, бросили умирать. Вот тут–то и появился спаситель. Должно быть, старик на самом деле все перепутал.

Оставалось еще одно странное обстоятельство: зачем такой человек как Силивест Бран бродил в Ледах перед самым восходом Линна, один, без самого захудалого слуги за спиной, да еще с таким увесистым мешочком, полным золота. Но госпожа Бран не выронила ни слова, чтобы прояснить столь темное дело, а спросить прямо Ветер поостерегся, хоть его разбирало любопытство.

Вот и все, говорить больше не о чем. «Спаситель» с трудом подавил зевоту. Он очень устал, и если можно где–нибудь отдохнуть… Женщина спохватилась и, взяв свой подсвечник, самолично повела его наверх, на третий, видимо, гостиный этаж.

Ему впервые доводилось коротать ночь в таком богатом месте, но усталость уже брала свое, и Ветер решил, что хорошенько рассмотрит все завтра утром, при свете восходящего Канна. Он скинул только сапоги, плащ и ременные перевязи. Орудия своего ремесла и золото тут же старательно распихал под многочисленные подушки изголовья, не желая выставлять напоказ свое добро. А в остальном, как был, рухнул на постель.

Утро принесло с собой новое беспокойство. Он положил себе проспать всего лишь до восхода Канна — не так уж и много. Но то ли сильная усталость, то ли небывалое напряжение последней ночи надолго усыпили Ветра, давно наученного спать вполглаза. Когда он, наконец, открыл глаза, то понял, что безобразно просчитался. В комнате царила все та же темнота, но в узенькие щелки плотно пригнанных тяжелых ставен сочились золотистые струйки света Канна.