Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

• Название: Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования
• Автор: Сборник статей
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4448-0454-4

Книга посвящена теории и практике литературного псевдонима, сосредоточиваясь на бытовании этого явления в рамках литературы русского зарубежья. В сборник вошли статьи ученых из России, Германии, Эстонии, Латвии, Литвы, Италии, Израиля, Чехии, Грузии и Болгарии. В работах изучается псевдонимный и криптонимный репертуар ряда писателей эмиграции первой волны, раскрывается авторство отдельных псевдонимных текстов, анализируются опубликованные под псевдонимом произведения. Сборник содержит также републикации газетных фельетонов русских литераторов межвоенных лет на тему псевдонимов. Кроме того, в книгу включены библиографические материалы по псевдонимистике и периодике русской эмиграции.

---

Тема фельетона «Театральная аристократия», подписанного «Граф Егор Полулитров», – «аристократизм» зрителя ковенского театра. Во время спектакля он «ведет себя спокойно, как Рабиндранат Тагор, если бы тот родился в Шанцах[407]: изредка только икнет во время теноровой арии, или начнет пожирать в темноте карамель с бумажкой, когда надоедает увертюра». «Аристократизм», впрочем, «разливается бешеной волной» в начале спектаклей, когда по ногам зрителя

медленно проползает какая-то толстая дама, слегка отдыхает у вас на коленях и, оставляя после себя запах одеколона и копченой рыбы, ползет дальше. Ей становится тесно, ибо на одной из ваших ног уместился уже очередной аристократ и пробирается вглубь, стараясь проехаться в темноте по лицу пуговицей от жилета. За ним следующий просто застревает между вами и передним стулом и остается стоять с таким видом, как будто бы он хочет на веки поселиться в этом неудобном пространстве, обосноваться здесь, завести семью и дать подписку о невыезде.

Не менее «аристократично» ведут себя ковенские зрители после спектакля:

Молодой виконт из Панемун[408], получая свой котелок и манто для графини из Шанц, действует как рыцарь в стане разъяренных сарацинов. Одной рукой он впивается в бок соседке – графине с Зеленой горы[409], другой протискивается через плотный стан старого графа, держащего в зубах дамскую галошу, а головой, устремленной перпендикулярно чьему-то животу, протирается к вешальщику. Весь его остальной молодой организм тоже в ходу: спиной он лакирует сочный торс рябой девицы, боками разрушает сложные туалеты весеннего сезона, а пылкой грудью отрывает пуговицы с чужих пальто[410].

Фельетоны Бухова печатались в аналогичной форме монолога обывателя[411] или письма в редакцию[412]. В его текстах, подписанных собственной фамилией или обычными псевдонимами (Аркадский, Панин), можно обнаружить другие схожие элементы фельетона о «театральной аристократии». Среди них, например, мотивы претензий провинциального невежества и невоспитанности на интеллигентность и аристократизм, в частности, в связи с театром и конкретнее – с гастролями Камерного театра Таирова[413]. Неоднократно в фельетонах и рецензиях Бухова упоминался Тагор, нередко в комических контекстах[414]. На пребывание индийского писателя в Ковно, действительно состоявшееся в 1926 г., Бухов откликнулся юмористически:

На Лайсвес Аллее многие его узнавали и приветливо кланялись:

– Здравствуйте, давно из Шавель?

– Я не из Шавель, – смущенно отвечал Тагор, – я из Индии. Я мудрец.

– Скажите пожалуйста, – обижались на Лайсвес Аллее, – стоит старому человеку не уплатить налогов, так он уже не из Шавель, а из Индии и к тому же еще мудрец…[415]

В 1926–1927 гг. в «Эхе» напечатано около двух десятков статей и фельетонов, подписанных «Н. Зайцев», и один текст с подписью «Ф. Зайцев»[416]. Самая ранняя публикация из этого ряда – отчет о чествовании оперного певца К. Пиотровского (6 марта 1926 г.), самая поздняя – фельетон «Дачная энциклопедия» (28 июля 1927 г.) Одна из таких публикаций в форме письма Гоголю начинается адресами:

Ник. Вас. Гоголю.

Тот свет.

От Н. И. Зайцева

Ковно, Майронё 13[417].

Майронё, 13 – это адрес конторы «Эха», и вряд ли его посмел бы использовать в фельетоне не сотрудник редакции. Каждому из текстов Зайцева, среди которых, в частности, отклики на публикации советской[418] и литовской печати[419], заметки и фельетоны о ковенских нравах, автобусном сообщении в Ковно и других вопросах городского хозяйства[420], фельетон об избирательной кампании[421], можно без труда найти аналог среди текстов Бухова по теме, особенностям формы и стиля, отдельным приемам.

Например, в фельетоне «Эквилибристика» по поводу протеста Бразилии, из-за которого Германия не была принята в Лигу Наций, характерна апелляция к воспоминаниям детства (именно к воспоминаниям о цирковом представлении): «Из дней далекого детства я вспоминаю такую картину. […] Это самое восклицание готово было сорваться у меня вчера при чтении радиограммы из Женевы о том, что Бразилия запротестовала и Германия не вошла в Лигу»[422]. Сходен зачин фельетона Л. Аркадского о дороговизне в Ковно: «Когда мне было лет восемь, был у меня большой друг и покровитель в лице ночного сторожа татарина Абдулы. […] Я теперь очень часто вспоминаю этот разумный совет, когда за вечерней работой просматриваю кипу газет с разных концов мира»[423]. Аналогичный ход применен также в рассказе Арк. Бухова на дачную тему: «Помню, когда я был мальчишкой лет десяти, меня часто мучил сон, навеянный романами с жуткими приключениями […] Но чувство неизмеримого страха, переживание ужаса у меня осталось и я испытываю его в те часы, когда мне приходится нанимать дачу на лето»[424].

Неоднократно в фельетонах Бухова различным образом формулировалась та же, что и в фельетоне «Эквилибристика», идея абсурдности дипломатических механизмов, при которых представители стран Южной Америки, Азии, тихоокеанских островов решают судьбы европейских государств: «Ничего не имеет против невмешательства в европейские дела полномочный представитель острова Гонолулу, доктор пиротехники Гвизди-Пуди»[425]. Не раз Лига Наций сравнивалась с игрой: «Для этой игры собирается несколько китайцев, мексиканцев и португальцев, которых собирают в одном из городов западной Европы, дают им готовую резолюцию на французском языке, после чего приглашают желающих приехать»[426]. Международная жизнь также уподоблялась цирковому или театральному (оперному) представлению, концерту, как и в фельетоне «Эквилибристика»: «бразильский фальцет в решении судеб Европы оказался сочнее британского баса и германского баритона».

Фельетон Н. Зайцева «Простые слова» написан в форме монолога, стилизованного под речь не особенно образованного обывателя, бахвалящегося местными нравами в опровержение мнений о провинциальной отсталости Ковно:

Никаких у нас отсталостей нет и живем мы как в американских европах каких-нибудь, а не в городе Ковно. […] В ресторанах надо – не надо, а раз в месяц салфетки меняют, молодые люди, которые насчет романов, надо – не надо, а раз в два месяца носки меняют, а насчет ежели прекрасного пола, так уже под честное слово поверьте: которая ежели и слаба насчет воды, так все равно – пудрой вытирается… И аптекарям доход и с наружности ничего не заметно…[427]

Фельетон «Простые слова» встает в ряд рассказов и фельетонов Бухова, в которых он продолжил в новых условиях «общую всем сатириконцам линию критики обывательщины», развиваемую еще в сборниках рассказов 1914–1916 гг.[428]

В фельетоне «Городской словарь» даются юмористические определения различных понятий применительно к Ковно, например: «Водопровод – дневной и ночной кошмар гласного Ходоса» или «Отчаяние – легкий вид заболевания в Ковне и окрестностях»[429]. Эта форма, к которой прибегали и продолжают прибегать сатирики и юмористы, не была чужда и Бухову; ср. «Политический словарик, необходимый при чтении газетных статей и телеграмм о предвыборных кампаниях в Европе» Л. Аркадского с толкованиями такого рода: «Большинство – тяжелое явление в парламентской жизни. Ест, пьет, спит и голосует. Больше ничем не занимается»; «Оппозиция – грустные молодые люди, располагающие добрым сердцем и меньшинством в парламенте»[430].

К таким словарям и справочникам по форме близка «Дачная энциклопедия» с ироничными характеристиками дачных и курортных местностей, например:

Панемуни – пригородная дача. Специальные пылевые ванны. Целебная пыль. Природа весьма богата: пригородные пьяные, гармошки, ругань и мальчишки с камнями. Очень легко поправляется здоровье у дачевладельцев в виду не нормированных цен на дачи[431].

По теме это сочинение перекликается с многочисленными рассказами и фельетонами Бухова с дачным сюжетом, включая «Дачную энциклопедию» с толкованиями таких «дачных» понятий, как гамак, удочка, пианино, мухоловки, купальный костюм[432]. Дополнительным аргументом принадлежности Бухову текстов, подписанных фамилией Зайцев, может, вероятно, служить название пародийной газеты «Страшный заяц», помещенной в «Эхе» 1 мая 1927 г. от имени А. Панина[433].

Таким образом, с большой степенью вероятности к публикациям А. С. Бухова в ковенской газете «Эхо» можно отнести тексты, подписанные псевдонимами Никанор Пташкин, Н. Пташкин, Чужой, Граф Егор Полулитров, Н. Зайцев, Ф. Зайцев.

Людмила Спроге Загадка старца Ф. К.: чей криптоним ЛК в рижской газете «Слово»?

Реальная связь между двумя криптонимами – Ф. К. и Л. К. – достаточно затейливо предстает в библиографической описи недолго выходившей в Риге газеты «Слово»: от 5 декабря 1926 г. в № 350 на стр. 32 читаем в левой колонке, где зафиксирован перечень авторских имен, – «Л. К. Старец», а в правой части страницы, где даны заглавия газетных текстов, – «Фёдор Кузьмич был масоном?»[434]. С одной стороны, перед нами уже известный, благодаря тыняновскому подпоручику Киже, механизм порождения «новых имен», а с другой – трудно объяснимый пропуск в персональном перечне биобиблиографического справочника, в который составитель постоянно вносил корректирующие записи – вставки и исправления – уже после выхода его в свет[435]. Тем не менее «Старец» был сдвинут к литерам Л. К., образовав тем самым неизвестного для медийного пространства Риги 1920-х годов автора; правильное же прочтение публикации в «Слове» было таким: Л. К. «Старец Фёдор Кузьмич был масоном?Новые данные о загадочной личности».