Владимир Бенедиктов - Стихотворения (1884 г.)

• Название: Стихотворения (1884 г.)
• Автор: Владимир Бенедиктов
• Жанр: Литература 19 века
• Год: 1884

«Творец! Ниспошли мне беды и лишенья,

Пусть будет мне горе и спутник и друг!

Но в сердце оставь мне недуг вдохновенья,

Глубокий, прекрасный, священный недуг!..»

---

Воскресная школа

«Свет да будет!» – божья сила
Изрекла – и мрак исчез.
И для всех зажглись светила
В беспредельности небес.
И с тех пор, нас одевая
Дня блестящего в парчу,
Ровно светит вековая
Солнца лампа огневая
Бедняку и богачу,
Ни пред кем тот свет не скрытен,
Всем доступен горний луч –

Тем, кто слаб и беззащитен,
И тому, кто так могуч.
А потом, как мгла ночная
Упадет на грешный мир, –
Пусть иной летит на пир,
Где сверкает пыль земная,
Где поддельный блеск велик,
А иной – зажжет лучину,
Осветит тоску-кручину
Иль затеплит свой ночник!

Но еще есть свет верховный,
Свет не солнца и планет,
Но чистейший свет духовный,
Свет науки, божий свет,
И без этого сиянья
Тщетно б шел за веком век, –
Светом нравственного знанья
Человек есть «Человек».
Кто не хочет, чтоб доступен
Свет тот был для всех людей,
Тот – недобрый муж, преступен
Он пред совестью своей,
И, с ночным злодеем схожий,
Встав на брата своего,
Он срывает образ божий
Святотатственно с него.
Сам Христос – учитель братства –
Тот, кем наша жизнь крепка,
От духовного богатства
Не отторгнул бедняка.
Не лишил его ученья
И святых своих чудес –
Он, что умер средь мученья
И на третий день воскрес.
Воскресеньем он прославил
Свой всецарственный престол,
Он воскрес, а нам оставил
Слово, грамоту, глагол,
И воскресшего глаголы –
Вечной жизни в нас залог,
Он – глава воскресной школы,
Он – всеграмотности бог!
Будь же грамотность родная
Делом Веры и Любви!
Восклицаем, начиная:
«Царь небес! Благослови!»

Январь 1861

Стихи, читанные на юбилее князя П. А. Вяземского 2 марта 1861 г.

…Вы с Музой свадьбу золотую
Сегодня празднуете, князь.

Когда напором исполинским
Враг угрожал стенам Москвы –
С войсками к лаврам бородинским
Назад полвека мчались вы…

Душа, богатая любовью,
Стих – чадо бойкого пера,
Добрейший взгляд под строгой бровью
С улыбкой, вестницей добра…

Но не шутя по жизни полю
Шли вы…

И скорбь давалась вам на долю,
И терн вплетался в ваш венец.

Ваш стих, что прежде так смеялся
…………….
Потом глубоко отозвался
Беседой с таинством могил.

…Упреков нет… Иль есть один,
Что князя Вяземского дети
От брака с Музою его –
Вразброд гуляют в белом свете,
Не зная дома своего…

Пусть он к ним нежную приложит
Заботу, вкупе их сберег,
И их сторицею умножит,
И всех семейно в мир введет!

И мир при кликах громогласных,
Приняв их заодно с отцом,
Покроет чад его прекрасных
Академическим венцом.

2 марта 1861

Инокине

Я знал тебя, когда в сем мире
Еще ребенком ты была
И, став поэтов юных в клире,
Перстами детскими на лире
Аккорды первые брала.
Потом девицею-мирянкой
Являлась ты в семье людской,
Но света лживою приманкой
Талант не увлекался твой,
И вот, обетом послушанья
Сковав все думы и мечты,
Свой дар склонив под гнет молчанья,
Явилась инокиней ты.
Прости, что пред тобой я смею
Предстать и в эти времена,
Быть может, с грешною моею
И ложной мыслью! Вот она:

Таланты богом нам даются, –
Коль в гимнах, ими что поются,
Горят небесные лучи,
То и с церковного порога
Тот поднял голос против бога,
Таланту кто сказал: «Молчи!
Молчи! Я у тебя отъемлю
Права на песнь, на вещий стон.
Уйди в пустыню! Вройся в землю
Иль в келье будь похоронен!»
Не прав, кто, сдавшись слов сих гром
Готов, в отказ святым правам,
Внимать наставнику земному,
А не евангельским словам.

Не сотворив себе кумира,
Талант! светилом миру будь!
В быту мирском сквозь дрязги мира
Пробей монашественный путь!
Истой – не за стеной угрюмой,
Но смут житейских посреди –
С своей отшельнической думой
И честной схимою в груди!
Любви небесной дай нам пламень!
Явись с участьем – не с грозой,
И грудь людскую – этот камень –
Прожги молитвенной слезой!

Я – ученик, я – не учитель,
Я червь земли, не сын небес,
Но и не демон искуситель,
Не посланный из ада бес,
Который хочет в вечной муке
Тебя привлечь бряцаньем слов;
Я сам божественной науке
Учиться у тебя готов.
Себя не чту, не именую
Я ведущим, но предаю
На суд твой мысль мою земную,
Как грех, как исповедь мою.

Притом, средь дум моих греховных,
Тебе я жалуюсь, скорбя,
На гордых пастырей духовных,
На целый свет и на тебя.
Когда не мог я быть послушным
Суду учителей кривых,
Ни оставаться равнодушным
К веленью божьих слов святых,
Когда из хладных сфер деизма
Скорей предаться был я рад
Смоле кипящей скептицизма, –
Я думал: христианин-брат,
Чтоб утолить мне сердца муку,
Ко мне свой голос устремит,
С любовью мне протянет руку
И нечестивца вразумит –
Просил я света, разуменья, –
И что ж? Учители смиренья,
Свой гневом дух воспламеня,
Под небом о Христе мне братья
Свои мне бросили проклятья,
Швырнули камнями в меня; –
И ты, вдыхая свет эфирный,
Ко мне безжалостна была
И средь молитв, из кельи мирной
Свой камень также подняла!

1862

Локомотив

Иду я с сынишком вдоль чистого поля
Пробитой тропинкой. Кругом – всё цветы,
И рвет их, и бабочек ловит мой Коля.
Вот мельница, речка, овраг и кусты.
Постой-ка, там дальше начнется болото…
Вдруг слышим – вдали и стучит и гремит
Всё пуще, – и видим – громадное что-то
По светлой черте горизонта летит.

Непонятное явленье
Посреди златого дня!
Что такое? В изумленье
Коля смотрит на меня:
«Что такое это значит?
Богатырь ли Еруслан
Страшный едет, грозный скачет
Или рыцарь-великан?»

«О да, это – рыцарь, – ему я ответил, –
Герой, только новых, не старых веков,
И если б кого на пути своем встретил –
Он спуску не даст и сразиться готов»,

«Ух как вьются дыма тучи!
Как у всех богатырей –
Знать, то конь его могучий
Пышет дымом из ноздрей!
Мимо лесу вон глухого
Мчится! Только для меня
Тут ни всадника лихого
Не заметно, ни коня».

«О да, он дымится, а не было б свету
Дневного, ты б видел, как брызжет огонь.
Где конь тут, где всадник – различия нету, –
Тут слито всё вместе – и всадник и конь».

«Что ж он – в латах? В вихре дыма
Каждый скок, чай, в три версты?
Ух, летит! Мелькают мимо
И деревья, и кусты.
Через этот край пустынной
Что он с силою такой
Полосою длинной, длинной
Так и тащит за собой?»

«Он в латах, он весь – из металлов нетленных –
Из меди, железа. Чу! Свищет и ржет.
А сзади хвост длинный… ну, это – он пленных
Вослед за собой вереницу влечет».

«Что ж – он злых лишь только давит,
Если встретит на пути?
Мне войны он не объявит
И спокойно даст пройти,
Если мальчик я хороший?
Как дрожат под ним поля!
Чай, тяжел! Под этой ношей
Как не ломится земля!»

«Нет, наш богатырь давит всех без разбору –
И добрых, и злых, и с такими ж, как сам,
Он в стычках сходился. Тяжел он – без спору,
Зато по железным идет полосам.
Дорога нужна, чтоб его выносила,
Железная, друг мой. Ему под удар
Не суйся! В нем дикая, страшная сила
Гнездится, – она называется – «пар»».

Не ранее 1865

Поздно

Время шло. Время шло. Не считали мы дней,
Нас надежда всё вдаль завлекала,
Мы судили-рядили о жизни своей,
А она между тем утекала.

Мы всё жить собирались, но как? – был вопрос.
Разгорались у нас разговоры,
Простирались до мук, доходили до слез
Бесконечные споры и ссоры.

Сколько светлых минут перепортили мы
Тем, что лучших минут еще ждали,
Изнуряли сердца, напрягали умы
Да о будущем всё рассуждали.

Настоящему всё мы кричали: «Иди!»
Но вдруг холодно стало, морозно…
Оглянулись – и видим: вся жизнь – назади,
Так что жить-то теперь уж и поздно!

1866

Авдотье Павловне Баумгартен (23 февраля 1866 г.)

С дней юных вашего рожденья
День благодатный мне знаком –
И вот – я с данью поздравленья
Теперь иду к вам стариком,
Пишу больной, но дух не тужит,
В расстройстве только плоть моя,
А стих мне верен, рифма служит,
И прежний ваш поклонник – я.
Мной жизни выдержана проба, –

Я и теперь всё ваш, близ гроба,
Измены не было. – Не раз
В движенье жизненного круга
Почетного названья друга
Я удостоен был от вас, –
И это лестное названье
Всегда всего дороже мне;
Ему ношу я оправданье
В душе, вам преданной вполне,
Как и тогда, как я был молод.
Я охладел, но коль вредит
Иному чувству этот холод,
То чувство дружбы он крепит,
А это чувство много силы
Дает мне и в дверях могилы, –

С ним вам несу на много лет
Живой заздравный мой привет,

23 февраля 1866

Довольно!