Иван Катавасов - Коромысло Дьявола

• Название: Коромысло Дьявола
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры. Православная фэнтези только для взрослых. Воинствующая религия против магии и колдовства в наше время. Шестикнижие инквизитора повествует о духовно-рыцарском ордене, противостоящем злонамеренной магии. Только для взрослых. А также для верующих и не очень верующих.

---

Одна-единственная большая дьявольская пентаграмма и единый колдовской обряд должны непременно манипулировать, наводить на цель, подталкивать множество мелких бесов с печатями кровавых пятилучевых звезд. Злокозненную красно-белую бойню требовалось прекратить, как можно скорее.

В этот день рыцарь Павел облачился в секулярный камуфляж из черной кожи. А именно, в уставное обмундирование военнослужащих мотоциклетных подразделений русской армии. В начале 1918 года ее никто не считал униформой большевистских комиссаров.

Беспрепятственно рыцарь-зелот пересек привокзальную булыжную площадь, кишмя кишевшую разномастной вооруженной оравой красных, повернул к старому собору с золотыми куполами. Стараниями новоявленных революционеров-безбожников двери и окна храма наглухо заколочены крест-накрест толстыми дюймовыми досками.

Позади церковного здания за углом дома настоятеля собора рыцаря Павла караулил мордатый детина в рваной долгополой кавалерийской шинели и в новеньких пехотных ботинках с зелеными обмотками. Караульщика рыцарь-зелот молча разделал четырьмя выстрелами, поставив андреевский крест на возможной торжественной встрече и начавшемся волховании.

Теперь Булавину нет нужды скрываться.

Силы и знания обретены! Время действовать!

Червем извивающийся нечеловеческий обрубок без отстреленных рук и ног рыцарь Павел перевернул на брюхо серебристо мерцающим стволом длинного револьвера. Выстрелом в затылок, он как гнилой орех вдоль и поперек расколол череп ведьмака, милосердно прекратив агонию тварной плоти.

Далее без каких-либо разговоров рыцарь-зелот словно из огнемета рубиновым лучом, грянувшим из распятия на его груди, сжег знакомую ему фигуру в коричневой коже и краснозвездной фуражке. Переступив через обгоревшее до угольной черноты недвижимое тело, Павел Булавин скользнул в дверь бокового притвора храма.

Опираясь на предзнание, внутри собора рядом с коридором, ведущим в архиерейскую ризницу, он встал на мраморную плиту. И вместе с ней бесшумно покатился по роликам наклонной плоскости вниз, в тайное подземелье под церковью.

Никакой крипты под храмом не должно быть, но она там сравнительно недавно появилась. Оскверненный коммунистической идеологией и природной дьявольской магией православный собор перестал пребывать Домом Божьим.

Инквизитор Филипп замедлил восприятие. Ему понадобилось оглядеться в пятиугольном подземном зале, ярко освещенном пятью пирамидами, утыканными десятками зажженных красно-черных свечей.

Сейчас не видение им владеет, но он им управляет.

Стены и сводчатый потолок подземелья отливали свежей ядовито-зеленой штукатуркой. Однако же не они притягивали взгляд, не имея большого значения в творящемся заклятии-волховании.

В геометрическом центре красной гранитной пентаграммы, выложенной на белом известняковом полу, идолом высится обнаженная атлетическая фигура волхва, бугрящаяся мышцами бедер и предплечий, но с уродливым грузным животом будто у беременной женщины и чудовищным гигантским пенисом, переполненным кровью, перевитым вздувшимися венами. Такой же, раздутой до несообразных нечеловеческих размеров, предстает и гипертрофированная мошонка колдуна.

Какова должна быть заключительная часть колдовского обряда, ни двум наблюдателям, ни рыцарю Павлу, выступающему в роли действующего лица, нет нужды воображать или догадываться. Потому как на острие лучей большой красной пентаграммы белеют крутыми пышными ягодицами пять обнаженных женских фигур, невероятно изогнутых в каталептическую дугу.

Запястья и лодыжки пяти молодых ведьм намертво закреплены ярко-желтыми деревянными колодками. Каждая из них в нетерпении подрагивает широкими вожделенно распяленными бедрами, истекает влагалищным соком, каждая готова в животной позе принять в себя жуткий пенис волхва и его кровавое семяизвержение.

Отвратительно непристойному магическому действу рыцарь-зелот Павел Булавин не дал завершиться:

— Изыди, Сатана!

Тремя первыми револьверными выстрелами с левой руки он незамедлительно разнес в кровавые клочья гипертрофированные, вряд ли мужские и человеческие, гениталии колдуна…

Этого было мало. Обряд, манипулировавший мелкими красными бесами-пентаграммами, запятнавшими секуляров в большевистском Екатеринодаре, требовалось прекратить должным образом.

Потому настал черед остальной ростовой фигуре, когда с правой руки из посеребрённого маузера рыцарь Павел пустил по ней посолонь «катящееся солнце», наверное, окончательно развоплотившее зловредительное волхование и волшбу.

Подвергать телесной смерти ведьмовскую пятерку непосредственных участниц обряда рыцарь-зелот не счел необходимым. Им хватило того, что каждая получила в отверстую женскую пещеру-интимность безжалостный луч «ледяного огня». Рыцарский сигнум ненадолго запечатал, но, видимо, навсегда заморозил их темное зложелательное и зловещее любострастие…

Поднявшись на колокольню архиерейского собора, рыцарь Павел, нетерпеливо огляделся, чтобы определить, сколь действенным оказался проведенные им конъюрации экзорцизма.

Увы! Ноогностику Павлу не было суждено исполнить должным образом обязанности экзорциста, — с некоторой долей сожаления признал инквизитор Филипп. Ему в тот несчастный момент почему-то изменило его бесстрастие постороннего наблюдателя. Быть может, на инквизитора повлияло восприятие орденского чистильщика рыцаря Рандольфо?

Трое харизматических очевидцев и провидцев с горечью проводили взглядом полет осколочно-бризантной гранаты, неизвестным красным артиллеристом выпущенной наугад и наобум в белый свет как в копеечку. Тем не менее на их глазах шальной шрапнельный снаряд, разорвавшийся в четырех верстах, прямиком угодил в небольшое оконце белого домика на ферме некоего Слюсарева в пригороде Екатеринодара.

— Прошу Тебя, Вседержитель, поскорее прими праведную душу страстотерпца раба Божьего Лавра, — крестным знамением Павел Булавин осенил далекий взрыв, взметнувший вверх соломенную крышу глинобитной мазанки.

— Ныне отпущаещи раба Твоего, Господи…

Еще сутки тяжелораненому генералу Лавру Корнилову предстояло в беспамятстве умирать в обозе откатывавшихся от Екатеринодара уцелевших участников Ледяного похода, завершившегося в терновом венце множества мученических смертей. Поход двух погибших со славою генералов Корнилова и Дроздова окончился моральным триумфом белого движения, оставшимся в памяти истинно русских людей, и трендовым военным поражением белых, предопределившем историческую победу красных в гражданской войне между революцией и контрреволюцией в России 1918–1922 годов от Рождества Христова…

Павел Булавин многое в человеческой истории прорицал, предвосхищал и потому, размашисто перекрестившись, обратился к тем, кто оказался способен его услышать лишь спустя 70 лет:

— Прости меня, народ православный! Ибо сила моя слаба, а познание недостаточно.

Суди нас всех, Господь, за то, что мы могли, но не свершили…

ГЛАВА XVIII БУДУЩЕЕ В ПРОШЛОМ

«…Жатвы много, но одного жнеца довольно в разбойном волховательском логове сем…»

Оскверненный православный храм Святых княже Димитрия и Сергия Преподобного окружной благочинный инквизитор Филипп в скором времени покинул. Для первого взгляда, для начала скрытого изучения мирской обстановки на месте будущего изгнания бесов магии и колдовства ему достало четверти часа.

В маскировочном обличье небогатого очень пожилого мирянина-инвалида, он поставил грошовую свечку у аналоя с иконой Святой Матроны Московской, тихо себе помолился в правом углу у деревянного распятия, тяжело опираясь на дюралюминиевую палку с облупившейся краской и сбитым резиновым наконечником. Затем медлительно повлекся к выходу…

Никто и никогда из секуляров, обладай они сколь им угодно могучим колдовством и ясновидением, не мог и подумать о том, что полуслепой и убогий колченогий старик подробно, тщательно изучает интерьер небольшого провинциального храма, расположенного в 60 километрах от Дожинска. «Ибо надлежит счесть число сатанинских непотребств и неблагонадежных греховных колдовских злоумышлений…»

В декоруме, в убранстве церкви, освященной три года назад, окружной инквизитор высмотрел, разыскал явные признаки магической скверны, злонамеренно учиненные, как при ее строительстве, так и по ходу процесса, который едва ли стоит называть благоукрасительством и наведением обрядового благолепия. «М-да… скверна и порча…»

Прежде всего инквизитор отметил, что от стены до стены, от левого до правого клироса раскинула пять магических толстых отростков красноватая звезда-пентаграмма, закрепленная на крашеном цементном полу мраморной крошкой. Концы ее лучей прикрывали расставленные у трех стен лаковые скамьи из фанеры, появившиеся тут несомненно вопреки православным церковным традициям. «Наверняка, кто-то из мирян сиднем сидит во время воскресной обедни. Словно они греко-католики… Место храмовое тесно, грех мал, да сатанинско искушение ох велико и воля ему вольная…»