Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2

• Название: Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5—239—00483—8

В книгу, посвященную жизни и творчеству Владимира Высоцкого, вошли воспоминания о нем друзей и родственников, товарищей по театру Л. Филатова, В. Смехова, А Демидовой и других. Кроме того, сюда включен текст интервью с В. Высоцким для телевидения в Пятигорске. Значительное место в сборнике отведено выступлениям В. Высоцкого на концертах.

---

Дело даже не в том, что понимали его по-разному, и даже не в том, могли ли понимать сложные вещи, — просто тогда до нас дошло вот что. Внешне реакция на его песни выражается в каком-то рефлексном, «балдежном», как сейчас говорят, состоянии — от одного его голоса. Но причина-то, конечно, глубже, чем «свой парень», мужественный и все такое. А есть, видно, какое-то всечеловеческое свойство: потребность надышаться воздухом жизни. И в его песнях есть этот воздух, которого так не хватает в этой трудной и подчас несимпатичной жизни. В его песнях, даже помимо мыслей, в них заложенных, есть какой-то трудно объяснимый «витамин». Мужикам он придает потребность оставаться мужиками, женщинам, детям, старым и молодым он дает «витамин» веры в жизнь и необходимость оставаться честными до конца.

Не знаю, чем объяснить все это еще, только лица в зале стали лицами людей, которые понимают, что такое Рафаэлева Мадонна, они высветлились… Потом концерт кончился, мы вышли, и — незабываемое Βρει 66 лише! — автобус, в котором сидел Высоцкий, подняли на руках. Спокойно и легко. Вот таким было отношение народа к нему…

В заключение хочу сказать, какая это печальная ноша — обладать известностью в связи с Владимиром Высоцким. Это замечательно, что у нас есть возможность рассказать о нем. Не врать, не говорить из вторых уст, а говорить то, что я сам знаю, что я видел. Но очень печально, что мы становимся знаменитыми за счет великого человека. Гораздо естественнее было бы, если бы его известность и его величие были бы спокойно зафиксированы в книгах и дисках при его жизни.

Что-то изменилось сразу в день похорон. Недаром Юрий Любимов в июле 80-го года сказал такие слова: «Мы низко кланяемся городу Москве, сумевшему достойно проводить в последний путь поэта, который всю жизнь пел своим голосом».

Проходят месяцы и годы, а мы все связаны мыслью и памятью, мы все прикованы к Володе. Только с любимым человеком можно быть так близко и так долго. Я не хочу здесь разделять никого; мне кажется, что всякое присвоение памяти его друзьями и близкими уже несправедливо, поскольку своим уходом он всех нас соединил Мы все должны быть счастливы, что жили и живем в эпоху Владимира Высоцкого, — это факт.

НИКОЛАЙ ЛУКЬЯНОВИЧ ДУПАК

— Николай Лукьянович, ваш кабинет не изменился после реконструкции?

— Нет, этот кабинет не изменился. Я даже оставил всю старую мебель, эта мебель стоит здесь с 1946 года. Архитекторы предлагали новый — более просторный кабинет, но я решил: пусть будет еще один репетиционный зал.

— Как часто Владимир Семенович бывал в этом кабинете?

— Владимир заходил сюда довольно часто — бывал и с победой, бывал и с повинной… Если бы эти стены заговорили, многое, очень многое смогли бы они рассказать. Ну, например, в этом кабинете Марину Влади познакомили с Высоцким…

Или был такой любопытный эпизод. Звонят мне товарищи из министерства: «Почему Высоцкий в Америке? Кто его послал? Он ведь должен быть во Франции! Кто его туда пустил?» Я говорю, что он поехал во Францию, а как он забрался в США, я не знаю. Вот приедет — узнаем. А мне говорят: «А вдруг не приедет?» Отвечаю, что этого не может быть. «Высоцкий приедет! Я гарантирую!»

— Николай Лукьянович, давайте вернемся в 1964 год. Расскажите, пожалуйста, о реорганизации Театра драмы и комедии, о приходе группы молодых актеров во главе с Любимовым.

— Я стал директором этого театра в ноябре 1963 года… Представляете, двадцать четыре года работаю в этом театре, правда, с небольшим перерывом. А его реорганизация произошла в марте 64-го, и уже в конце апреля состоялось первое представление на профессиональной сцене «Доброго человека из Сезуана». И с этого началась новая страница в истории театра. Кстати, Театр на Таганке был организован Александром Константиновичем Плотниковым в 1946 году, сразу после войны.

— А как артисты театра восприняли приход нового главного режиссера и группы молодых актеров?

— Хорошо, а лучше сказать — с надеждой… И эти надежды оправдались. Сразу же появилось несколько очень интересных спектаклей. А еще актеры старой Таганки сразу же стали играть в «Добром человеке…»: Смирнов, Соболев, Эйбоженко. С Любимовым пришли тогда двенадцать человек. Но это уже был коллектив, а самое главное — у них уже был свой спектакль.

— А как Высоцкий пришел в театр?

— В Школе-студии МХАТ он учился вместе с нашей актрисой Таисией Додиной. Она рассказывала в театре, что есть очень интересный парень… Не только актер, но автор и исполнитель очень необычных песен. И неплохо было бы пригласить его в наш театр. Тогда у нас все штатные единицы были заняты. Но Додина настаивала: «Нет, вы послушайте его… Такого вы никогда еще не слышали». Пригласили Высоцкого, он спел песню, вторую, третью… Нам это понравилось. И я предложил, раз нет пока штатной единицы, пусть идет на договор…

Вначале такого уж сильного впечатления не было, это я вам честно говорю. Первой его самостоятельной работой в театре была роль штабс-капитана в спектакле «Герой нашего времени». А потом Владимир как-то очень лихо стал набирать и в силе, и в актерском мастерстве, и в поэтическом творчестве. В 70-е годы уже ни одного вечера, ни одной встречи в театре нельзя было представить без Высоцкого. А на капустниках, на юбилеях театра он всегда один из самых главных авторов.

— А как складывались ваши личные отношения?

— Он знал, что я прошел войну, был ранен… И Владимир как-то очень переживал, если меня чем-то расстраивал. Всегда старался не расстраивать. Можно сказать, что он бережно относился ко мне…

Однажды зимой пришел сюда, в этот кабинет, а я растираю, массирую раненую ногу… «Что случилось, Николай Лукьянович?» Я говорю, что вот раненая нога замерзает, а здоровая — нет. Представьте себе, через некоторое время он возвращается из Парижа и вручает мне теплые зимние ботинки У кого-то узнал, какой у меня размер… Вот в этом он весь.

Помню вечер, когда у него был сорван голос, болело горло. А надо было играть «Галилея». Мы вместе вышли на сцену, я сказал зрителям: «Уважаемые товарищи, администрация театра приносит извинения, но из-за болезни актера Владимира Высоцкого спектакль сегодня состояться не может…» А Владимир стоял рядом и показывал на горло. И зрители вдруг зааплодировали, просто за то, что Высоцкий вышел на сцену.

Я продолжаю: «Мы можем перенести спектакль на наш выходной день, но если у вас нет возможности или желания прийти через месяц, то верните билеты в нашу кассу». Ни один билет в кассу театра тогда не вернули. Точно так же, как не вернули ни один билет на «Гамлета» 27 июля 1980 года. Не вернул ни один человек!

А еще Владимир много помогал мне в строительстве нового театра. Как только возникала какая-то сложность, я приглашал его в этот кабинет и говорил: «Володя, надо поехать. Опять срывают сроки поставок». Он спрашивает: «Когда ехать? Завтра? Хорошо, я сейчас посмотрю… Нет, завтра я не могу. Послезавтра— можно?» Я звоню на завод — будем послезавтра. С Высоцким! Приезжаем на завод, а в цехе висит лозунг: «Заказам Театра на Таганке — зеленую улицу!» Мы выступали и на второй или третий день получали ферму, которую должны были получить недели через две.

— На ваш взгляд, Николай Лукьянович, какова главная черта характера Высоцкого?

— Володя был мастеровой… Он очень хорошо владел своей профессией. Ничего не оставлял на завтра. Работал каждый раз так, чтобы сполна рассчитаться со зрителями, оправдать их ожидания. И ни одной недоброй интонации — ни в творчестве, ни в общении— у него не было. Он бывал резок, но злобствующим не был и не мог быть. В нем никогда не исчезала доброта.

— Зрители шли «на Высоцкого»?

— Шли на спектакли Театра на Таганке, но позже это, конечно, возникло. Стали спрашивать, играет ли сегодня Высоцкий. В последние годы, конечно, шли «на Высоцкого». Но «звездной болезни» у Владимира никогда не было. Жалко, что мы так невнимательны, даже расточительны: ведь так и не сняли многие спектакли на пленку. А ведь и спектакли, и актеры не вечны, и многого мы уже никогда не увидим.

— Николай Лукьянович, «Гамлет» Театра на Таганке постепенно становится легендой. А как возник этот спектакль?

— Нам не разрешили ставить «Хроники» Шекспира, а сказали — любую другую пьесу «этого же автора». Так что в какой-то степени обращение театра к «Гамлету» было вынужденным. Но это совпало с давним желанием Высоцкого.

Кстати, роль Гамлета начинали репетировать трое: Золотухин, Филатов и Высоцкий. Но после первых просмотров, после первых репетиций стало ясно, что у Высоцкого свое видение этой роли… Видение, которое резко отличается об общепринятого.

У меня есть мечта… Поставить «Гамлета» с сыном Высоцкого Никитой. Я бы это построил как передачу некоторых идей от отца к сыну. В свое время я предлагал пригласить в театр Никиту Высоцкого, но Анатолий Васильевич Эфрос к этой идее отнесся как-то скептически. Но еще не все потеряно, к этому еще можно вернуться.