Любен Георгиев - Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания

• Название: Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания
• Автор: Любен Георгиев
• Издательство: Искусство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-210-02281-1

Л. Георгиев, болгарский театровед, доктор филологических наук, прекрасно знает театральную Москву Он автор книг и телефильмов, посвященных советским режиссерам, актерам, писателям. С Высоцким его связывали долгие годы дружбы. Встречи, интервью, воспоминания помогают автору воссоздать подлинный его портрет — артиста, поэта, певца, человека, гражданина

В книге живет и образ собеседника знаменитого певца и актера— самого Любена Георгиева. Об этом нельзя не сказать, и это большое достоинство, которое, несомненно, оценит читатель.

---

Конечно, ни один автор не может пройти мимо мысли о неизбежном: «Если бы я знал, что будет со мной через десять лет, наверно, мне было бы неинтересно жить дальше», — как-то сказал Высоцкий.

Он не знал, что ожидало его через десять дней. Но строил планы, брал на себя обязательства, увлекался новыми творческими задачами. И так — до последнего дня.

Он был перегружен работой, много ездил: Москва, Париж, Варшава…

Весной 1980 года он во Франции. Дал несколько концертов, но чувствовал себя неважно. Лечился в больнице у одного врача, который спас старшего сына Марины Влади от наркомании. Рассчитывал, что лечение и ему поможет.

Но предстояли гастроли «Таганки» в Польше, в репертуар был включен и «Гамлет». Высоцкий дал телеграмму, что болен и приехать не сможет. Гастроли театра оказались под угрозой срыва. И тогда Высоцкий выписался из парижской больницы и 11 мая 1980 года выехал в Польшу. Там у него было много друзей, была и договоренность с Даниэлем Ольбрыхским об участии в будущем совместном фильме, ждали его и другие встречи.

В Польшу песни Высоцкого проникли очень давно. Еще в конце 60-х годов по приезде в Москву польский писатель-фантаст Станислав Лем в одном из интервью сказал, что хотел бы встретиться здесь с тремя людьми — с братьями Стругацкими, авторами фантастических романов, и с Владимиром Высоцким, который «тонко чувствует космос». По этим словам видно, что Лему были известны самые ранние песни Высоцкого на космические темы, например, «В далеком созвездии Тау-Кита» и «Песня космических негодяев», обе написанные с большим чувством юмора от имени человека, который посетил далекие галактики и утверждает, что в космосе страшней, чем даже в дантовском аду, что на земле веселее, что наши собратья по разуму на других планетах не землеподобны, а себеподобны и т. д.

В этих песнях с поразительной фантазией трансформированы научные гипотезы, были и небылицы о встречах с неземными существами, которые движутся по лучам света и внезапно меняют свой облик, «язык у них невозможный, строй буржуазный, а юмор безобразный…» Как свидетельствуют очевидцы, Высоцкий встречался в Москве с прославленным польским писателем, но, к сожалению, у нас нет сведений об их дальнейших контактах…

В Варшаве Высоцкий провел всего три дня, сыграл Гамлета и 14 мая снова отправился в Париж. Каждую свободную минуту он отдавал встречам с друзьями, интервью, записям.

В это время в Варшаве находилась его мать, Нина Максимовна. У Владимира не оказалось свободного часа повидаться с ней. Сумел только позвонить Нине Максимовне в отель. Вечером она его увидела… на экране телевизора в своем номере…

Несмотря на колоссальную занятость, нашел время купить отцу зажигалку. Это он делал всегда и всюду, где бывал. Семен Владимирович коллекционирует зажигалки, держит их в специально сделанных ящиках с ячейками. У него их несколько сотен, собранных со всего света. И большинство привез ему сын. Самое невероятное, что все эти зажигалки в полной исправности: щелкнешь — и прикуривай!

Началось лето 1980 года. Обычно в это время московские театры были в отпуске, но на этот раз театральный сезон продолжался в связи с Олимпиадой. Владимир Высоцкий в Париже. Он снова поступает в больницу, но ненадолго. Срок пребывания его во Франции истекает, консульство отказывает ему в продлении визы, и 11 июня он возвращается в Москву. Марина не может его сопровождать, потому что ее сестра Татьяна-Одиль умирает от рака. Ей осталось жить совсем немного. 23 июня ее не стало.

Высоцкий узнает об этом по телефону, хочет тотчас же приехать, но это оказывается невозможным — паспорт, виза, билет… К тому же назначены концерты, спектакли, и он не может покинуть Москву даже на два-три дня…

Со здоровьем у него скверно, становится плохо с голосом. На концерте 18 июля он вышел на сцену перед пятью тысячами зрителей и не смог петь. Он извинился, сел на стул и в течение полутора часов занимал публику увлекательным рассказом. Стихи читал, но не пел. (Ему и в голову не приходило записать свои стихи на пленку и выступать под фонограмму — в авторской песне это недопустимо.)

Вечером он играл Гамлета. Последние его спектакли — 13 и 18 июля. Двести семнадцатый и двести восемнадцатый спектакли «Гамлета». За кулисами дежурили врачи, у служебного входа — машина.

Играл он, преодолевая неимоверное физическое недомогание. Сразу же после спектакля отправился домой, чувствовал себя плохо.

Должен был он играть еще и 27 июля, а после этого собирался вернуться в Париж, чтобы завершить лечение. Получил новую визу, паспорт, купил билет на 29 июля. Обещал 27 июля до спектакля побывать в Звездном городке и спеть для космонавтов.

Созрел замысел постановки, в которой Владимир решил выступить в качестве режиссера и артиста одновременно. Это пьеса Теннесси Уильямса «Игра для двоих». Играть он собирался с Аллой Демидовой.

Среди неосуществленных замыслов Высоцкого — незаконченный сценарий (с Артуром Макаровым) о капитане дальнего плавания и незаконченный сценарий с Эдуардом Володарским «Каникулы после войны», ныне изданный.

Намеревался в качестве режиссера дебютировать и в кино. Работал в последнее время над сценарием фильма «Зеленый фургон» по повести А. Козачинского. У него был договор с Одесской киностудией на съемки многосерийного телевизионного фильма, где он должен был сниматься в главной роли. Начало работы намечалось на осень. Думаю, Высоцкого соблазняла идея создания авторского кино. Он хотел продолжить сериал о капитане Жеглове.

Собирался он и заняться прозой. На его столе лежали рукописи начатых рассказов[5].

Всем этим и многим другим замыслам Высоцкого не суждено было осуществиться. Вмешалась смерть. «Первый инфаркт, — писал его отец, — оказался последним». Умер Высоцкий во сне. Такую смерть называют легкой. Но для окружающих она не менее ужасна, чем любая другая. И столь же несправедлива.

Создателя «Калины красной» В. М. Шукшина принимает земля Ново-Девичьего кладбища. В. С. Высоцкого берет к себе Ваганьково. Оба умирают внезапно, оба от самой распространенной болезни времени — инфаркта миокарда.

Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
на скаку не заметив, что рядом товарищей нет.

(«Песня о новом времени»)

Вечером 25 июля театр играл «Десять дней, которые потрясли мир». Актеры играли без вдохновения, без воодушевления, почти просто обозначая текст. Но публика не осуждала их, потому что знала о случившемся. В конце спектакля Ю. П. Любимов вышел на сцену и сообщил, какую невозместимую утрату понес театр. Все встали и молча отдали дань памяти артиста.

Жизнь после смерти

В 1987 году В, Надеин рассказал на уже упомянутых страницах «Известий», как была встречена весть о смерти Высоцкого и как он был похоронен. Приведу отрывок из этой статьи, озаглавленной «Голос Высоцкого»:

«В Москве шла Олимпиада, был прекрасный пятничный день, на стадионах вовсю раздавали медали, и, казалось, всем было не до того. Только к двенадцати дня под окнами кирпичного кооперативного дома на Малой Грузинской собралось человек тридцать. Стояли молча, окаменев.

Через несколько часов вышла «Вечорка» с «рамкой». Спасибо «Вечорке», она была одна. «Рамка» выглядела скромно, всего несколько строк: «…с глубоким прискорбием… артист Театра на Таганке…» Что ж, все верно. «Рамка» — не место для эмоций. Документ. Чего не заслужил — того не перечислишь…

Просто артист…

К ночи народу внизу прибавилось. С балкона восьмого этажа были видны обращенные вверх лица. Стояли всю ночь. Это тоже давняя традиция русской поэзии…

Утром откликнулся «Голос Америки», сумев в краткую информацию мастерски уложить большую бестактность. «Умер менестрель Владимир Высоцкий, муж известной в Советском Союзе французской киноактрисы Марины Влади». Какая прозрачная язвительность. Менестрель, мол, известен благодаря француженке-жене. Да и француженка хорошо известна только в Советском Союзе… (Не здесь, не мимоходом, а особыми словами надо бы рассказать о той, кого он любил и кто любила его, — о его русской жене Марине Владимировне Поляковой, действительно больше известной у нас как французская киноактриса Марина Влади.)

Не только ребята с приисков, студенты Харькова или рыбаки Приморья гордо заявляли о своей подвластности его таланту — Ю. Трифонов, Б. Окуджава, Б. Ахмадулина, П. Капица, М. Ульянов… Какая концентрация творческой мощи только в этой малой части славных людей нашего Отечества, глубоко почитавших неповторимый дар Владимира Семеновича Высоцкого.

Но даже эти проницательнейшие из граждан страны были светло потрясены тем проявлением всенародной любви, которая выплеснулась на Таганскую площадь, на Верхне-Радищевскую улицу, на Интернациональную улицу, через Яузу и дальше, дальше, на пять километров по набережной. Не могло быть и речи о том, что скромное старое здание театра, где шло прощание, пропустит сквозь себя хоть малую толику скорбящих. Но люди стояли.