. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Лицо Аделя потемнело, но он упорно повторил:

-- Придется уходить, пока не поздно. Человеческие жизни важнее стен! Люди могут отвоевать потерянное, но крепость сама себя не защитит.

-- В любом случае, мы должны найти людей, -- пришлось резко выкрикнуть Острону: в тот самый миг на него навалился одержимый, и парень присел, уходя от удара. -- А их здесь не осталось!

С этими словами он увернулся от новой атаки, разрубил безумца ятаганом Абу наискось и бросился бежать к арке. Следом за ним устремились и остальные, хотя Басир все оглядывался. Острон выбежал на улицу перед цитаделью и остановился, переводя дыхание; легкие горели.

Черный город кричал.

-- Во имя Мубаррада, -- прошептала неподалеку Сафир. -- Тейшарк действительно вот-вот падет.

-- Некогда, -- крикнул Адель и пронесся мимо Острона. Шайка одержимых устремилась прямо на них вверх по улице; ятаган носатого засверкал, прошив воздух, и серые комья попадали на землю. Острон собрался с силами и устремился следом, за ним бежали девушка и китаб.

Когда он в последний раз оглянулся на цитадель, ему померещилось, что в арке мерцает синеватое пламя. Времени удостовериться у него все равно не было. Улица сужалась, а одержимых становилось все больше. Где-то далеко неистово затрубил рог, и какое-то время эти звуки вселяли в них надежду, но вдруг чистое пение оборвалось, и Острон понял, что владельца рога зарубили.

Это была дорога ада. Ноги слабели, но останавливаться было нельзя; Острон бездумно перешагивал через тела одержимых, усеявшие мостовую, и через алые халаты, хотя каждый раз при виде алого цвета его сердце сжималось. В этом месте, очевидно, битва была особенно жестокой, хотя ни одержимых, ни стражей тут уже не осталось, одни тела. Адель уверенно шел вперед, Острон было воспользовался краткой передышкой, -- хотя бы на какое-то время не приходилось неустанно махать ятаганами, отбиваясь от серых бестий, -- но тут его взгляд упал на бледное лицо одного из мертвых стражей.

-- Боги, -- прошептал он, останавливаясь. -- Джалал!

Догнавший его Басир поймал его за плечо.

-- Идем, -- дрожащим голосом сказал китаб. -- Ему уже не поможешь.

Не соображая, что делает, Острон послушно тронулся с места, но перед его глазами все еще стояло лицо его товарища, белое с двумя широко раскрытыми пропастями вместо глаз: головной платок разметался, и больше он уж никогда не закроет красивые черты маарри, в смерти больше похожего на фарфоровую статую.

Улица продолжала сужаться. Они наконец нашли сражавшуюся группу стражей и присоединились к ней, но долго те не продержались; хотя они дрались, как сумасшедшие, к тому моменту, когда одержимые были перебиты, в живых оставался только один, и тот был серьезно ранен.

-- Тейшарк пал, -- хрипло прошептал умирающий страж склонившемуся над ним Аделю. -- Тьма идет.

-- Да пребудут с тобой шесть богов, -- скорбно ответил тот, выпрямляясь. Оглянулся; Острона шатало, и Басиру приходилось поддерживать его за локоть. Сафир нервно осматривалась, держа лук наготове. Что-то рассекло ей щеку, и половина ее лица была запятнана кровью.

Острон поднял голову. В глазах все плыло и колебалось. Он замерз, и по спине побежали мурашки.

Мурашки...

Он слепо посмотрел на одну из крыш. Адель стоял у самого дома, в тени крыши, и...

-- Адель, -- прохрипел Острон, -- на крыше...

-- Что?..

-- Марид!

Дикий визг вспорол темноту; Адель рухнул на мостовую и перекатился, еще не зная, с какой стороны придет атака, и вовремя ушел от чужого черного клинка, звякнувшего о камень. Белое лицо вынырнуло из сумрака, окровавленный рот был раскрыт в гримасе, а взгляд леденил кровь. Острон в отчаянии пытался сдвинуться с места, собраться с силами, поднять ятаганы, но тело не слушалось его, и он только стиснул зубы. Черная тень знакомо растаяла в темноте, просто растворилась, не оставив и следа; Острон был единственным, кто мог чувствовать, как передвигается чудовищная тварь, заходя за спину Аделя, который был из всех самым опасным противником, но он не мог пошевелиться.

-- Он заходит тебе за спину! -- крикнул Острон, обливаясь холодным потом. -- Мубаррад милостивый!

Адель стремительно развернулся. Его ятаган был резко вскинут и встретил новый удар; рука, державшая его, легонько дрожала. Сафир лихорадочно натянула тетиву и нервно целилась, но марид был слишком быстр и чересчур легко таял в тенях.

-- Слева! -- орал Острон, тиская рукояти собственных ятаганов. -- Подойди сюда, Адель! Сталь его не берет, но мой ятаган!..

Адель в последний момент откинулся, уходя в невероятное сальто; его волосы взмыли, когда он резко запрокинул голову, и их кончики оказались отсечены. В темноте мелькнули ноги в кожаных сапогах, и марид снова взвыл: человек сильно припечатал его ногами в живот.

Острон тяжело дышал, следя за фигурой бойца. Ему не нужно было смотреть на марида: все его существо буквально заходилось криком, предупреждая, где эта тварь.

Адель один не справится, с ужасом понимал он.

Это понимал и сам Адель; по-прежнему уворачиваясь, ориентируясь на предупреждающие окрики Острона, он отступал к своим стоявшим потерянной группой спутникам, пока не оказался почти вплотную к Острону.

-- Когда я скажу, падай ничком, -- выдохнул тот, чуть приподняв более легкий ятаган. Адель не отреагировал, будто не слышал, но он встал спиной к Острону, грозно вскидывая клинок. Острон чувствовал, как марид снова подбирается, на этот раз намеренный ударить в лоб: тварь уже понимала, что за ней следят. Он скорее ощутил, чем услышал сиплый смешок марида. В тишине ночной дьявол занес свой палаш, готовый атаковать, и поначалу медленно, а потом все быстрее двинулся к Аделю, который не мог его видеть.

-- Ложись, -- заорал Острон. Адель послушно нырнул вниз, уткнулся лицом в холодные камни мостовой.

Ятаган, несмотря на выгнутую форму, летает недалеко. Касаба -- его предел. Но марид был ближе, чем в касабе.

Изо всех сил Острон замахнулся и швырнул ятаган, как в детстве швырял ножички.

Лезвие сверкнуло и вошло во что-то черное; Сафир и Басир ахнули в два голоса. Теперь они все видели, что безвольное тело жуткой твари оседает на мостовую. Адель поднялся на ноги и оглянулся на Острона; на его лице было уважение.

-- Значит, это была не случайность, -- негромко сказал он, но тут Острон поднял освободившуюся ладонь.

-- Во имя Мубаррада, -- прошептал Острон. -- Он был не один.

С одной стороны его плеча коснулась дрожащая спина Сафир. Адель стремительно бросился к трупу марида и выхватил ятаган Острона, сунул в его руку. Острон покачал головой.

-- Я насчитал... пятнадцать, -- сказал он. -- Нет... больше...

-- Да пребудет с нами Хубал, -- слабым голосом за его спиной сказал Басир.

Черные тени окружали их. Ощущение обреченности нахлынуло на Острона, и его клинки опустились без его воли.

Боги были с ними в ту ночь. Они уже почти могли видеть отвратительные белые лица, выглядывающие из теней подобно маскам, когда Басир, стоявший лицом к цитадели, вскрикнул; в следующее мгновение что-то налетело во мраке, полыхая синеватым пламенем. Чужая теплая рука схватила Острона за плечо, и в лицо ему заглянул дядя Мансур.

-- Жив, мальчик? -- рявкнул старик, необычно растрепанный и с грозным взглядом. -- Хорошо. Уходим!

-- Но... -- Острон кивнул в сторону сгущающихся теней, -- там около двадцати маридов...

Две узких полоски синего пламени метались в темноте. Дядя Мансур лишь фыркнул, проверил по очереди остальных, хлопнул по плечу Аделя, хрипло дышавшего неподалеку: накидка Аделя куда-то потерялась, как и его хадир, и лицо его было грязным и усталым. Тем временем пламя перекинулось на кустарник, росший между домами, и тот вспыхнул, будто облитый маслом, и осветил всю улицу от края до края, заставив многочисленные темные тени завизжать; Острон опешил, обнаружив, что это здоровенный слуга Мубаррада носится среди них, будто хищник в стаде антилоп, и оба его ятагана полыхают. Халик двигался совершенно бесшумно, его коричневый бурнус развевался, делая его трудной мишенью, ятаганы ревели, то и дело находя новые цели. От этого опасного танца захватывало дух.

-- Нам невероятно повезло, что с нами слуга Мубаррада, -- пробормотал дядя Мансур, хватая Острона и Басира под локти и увлекая за собой. Какой-то из маридов кинулся им наперерез, но Халик успел быстрее, пронесся гигантским тигром между людьми и тварью, и та рухнула тряпкой. На месте разреза, который оставил ятаган, утихали язычки пламени.

Они еще не успели далеко отойти от места драки, как Халик уже нагнал их; огонь на его клинках поутих, но они все еще раскаленно светились в сумраке.

-- Халик, что нам делать? -- спросил Острон, оглядываясь на него. -- Неужели мы вот так бросим город?

-- Выбора нет, -- хмуро ответил здоровяк. -- Город пал. Нужно собрать всех людей, которые еще живы, и уходить на север.