. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Прилетела на его зов и небольшая стайка птиц, неся в клювах камни. Какой-то одержимый в тот момент как раз кинулся прямо под копыта лошади Сунгая, и тот не успел достать его ятаганом, да и не старался, уверенный, что конь задавит сумасшедшего, да тут животное истошно закричало и встало на дыбы, чтобы потом нелепо завалиться набок, и джейфар едва успел отскочить в сторону, спешившись: проклятый безумец умудрился перед собственной смертью вонзить палаш в живот лошади. Старый лев в это мгновение спас Сунгаю жизнь, сшибив с ног прыгнувшего на него сзади безумца. Его потертая шкура вся была покрыта ранами, но лев сражался, как только и может сражаться существо, которое знает, что все равно умрет. Сунгай выхватил из-за пояса кинжал, снова бросился в бой.

Тут он понял, что остался один.

Сразу трое безумцев набросились на уцелевшую лошадь, и та страшно кричала, но ее крик оборвался, когда палаш вонзился в ее шею; пусть двое из них отправились на веки вечные к своему темному богу, дело их было сделано. Еще целая свора их скалилась на Сунгая; они знали уже, что одинокий человек обречен, и к тому же, с ними был марид, которого Сунгай так и не увидел.

Зарычал на них лев, бросился в самоубийственную атаку. Одно-единственное передал Одаренному: "убегай".

-- Будь все проклято, -- выдохнул Сунгай и побежал.

Он не собирался сдаваться, нет; Хамсин уж высмотрела место, на котором, по ее мнению, один человек мог бы продержаться против многих, и кружила над щербатой скалой; Сунгай не помнил, как взобрался на нее, расцарапав себе все руки, заляпывая кровью красноватый камень, наконец встал на вершине. Это была небольшая скала, одна из тысяч других таких же, делавших хамаду похожей на багровый лабиринт, и с ее вершины видно было немного. Сунгай был готов отражать атаки марида, но марид отчего-то не нападал; вместо того на скалу полезли обычные безумцы, их белки блестели дикой радостью, и Сунгай быстро отправил нескольких на тот свет. Один поймал было его за сапог, попытался стянуть вниз, но джейфар был быстрее и отсек его руку; отрубленная кисть какое-то время так и болталась, намертво вцепившись в ногу Сунгая. Ему было не до того. К счастью, погибшие Северные стражи перебили большую часть атаковавших их безумцев, и Сунгай все же обнаружил, что нападающих становится все меньше; наконец последний одержимый пал от его ятагана, и джейфар резко выпрямился, напряженный до предела.

Марид по-прежнему где-то здесь, он был уверен.

Солнце приближалось к зениту, но он не чувствовал пекла, в которое понемногу превращалась хамада. Ему было почти что холодно. Кровь по-прежнему сочилась из раны на левом предплечье. Щипало щеку: должно быть, там тоже царапина, но он и вовсе не заметил, когда и кто оставил ему ее. Хамсин кружила над ним, но молчала, возможно, искала путь к спасению или пыталась увидеть марида.

Бесполезно, эта тварь буквально сливается с камнями... С тенями, которые есть даже теперь, и пока есть тень, марид всегда найдет, где затаиться.

Тварь нападать не спешила. Сунгай понял, что придется выманить ее самостоятельно: он знал, что никогда не отыщет марида, потому сам атаковать не сможет, и можно нанести безумцу удар только в момент, когда тот нападает.

Поэтому Сунгай принял более расслабленную позу и негромко сказал, будто обращаясь к Хамсин:

-- Кажется, это был последний.

Секунда. Другая. Он стоял, убрав ятаган, но кинжал-джамбию держал поднятым на уровне пояса. Нещадно палит солнце, слепит глаза.

-- Надо отыскать остальных, -- добавил Сунгай, поднимая голову. Циккаба ухнула.

В следующий момент он резко развернулся и ударил.

Холодное лезвие пробило кожаный нагрудник и попало над солнечным сплетением, вынырнуло с обратной стороны. Превозмогая чудовищную боль, Сунгай выбросил вперед правую руку и поймал чье-то ледяное запястье. Вторая его рука уже нашла свою цель.

Марид зашипел, оскалившись: джамбия, целиком выкованная из серебра, глубоко засела в его глотке. Рукоять кинжала выскользнула из ладони джейфара, и чужое тело рухнуло со скалы, с негромким хлопком упало на камни. Сунгай остался стоять. Он тяжело дышал; из уголка его рта потекла темная струйка.

Медленно, осторожно он взялся за рукоять палаша. Не трогай, обеспокоилась Хамсин, опустилась на его плечо. Ты вытащишь, и кровь потечет.

Он не ответил и резко с силой выдернул клинок, потом судорожно схватился за рану. Его шатнуло. Внизу блестели на солнце щербатые камни. Сапог заскользил по поверхности скалы. Хамсин шумно захлопала крыльями и взлетела; Сунгай не удержал равновесия и ухнул вниз.

***

-- Чтоб черти их разобрали! -- рявкнул нахуда, вскидывая скимитар. Ветер понемногу стихал; Ханса обеспокоенно оглядывался, обнаружив, что, куда ни глянь, всюду на них смотрят безумные лица, и ни Острона, ни Сунгая не видно.

-- Где остальные? -- негромко спросил Искандер, чья лошадь стояла почти вплотную к лошади марбуда.

-- Если б я знал, -- пробормотал тот. -- Кажется, мы отбились от них.

-- Их слишком много для нас одних, -- вполголоса заметил один из Северных стражей, которые оказались с ними: три человека. Итого их шестеро, подумал Ханса. А если среди этих безумцев есть мариды...

-- Я чую двух маридов среди них, -- будто ответил на его мысли другой Северный страж, и Ханса вздохнул с облегчением.

-- Но с нами нет Острона, -- сказал Искандер, оглядываясь по сторонам. -- Я могу вызвать воду, но боюсь, вода не имеет такой разрушительной силы, как огонь...

-- Ты так думаешь? -- ухмыльнулся нахуда. Безумцы, окружившие их, понемногу начали двигаться и забормотали себе под нос одно короткое слово, от которого, разнесенного по хамаде эхом десятков их сиплых голосов, у них побежали по коже мурашки. -- А вода, которой придали огромную скорость? По крайней мере, сшибить их с ног реально.

-- Я попробую, -- глухо отозвался маарри. Голоса одержимых стали громче; кто-то из стражей в ответ стал негромко повторять:

-- Гайят! Гайят!

Искандер нахмурился, опустил голову. Второй голос начал повторять за его спиной:

-- Джазари!

Один нахуда Дагман сидел верхом на своей лошади со спокойным видом, будто эти безумцы и не собирались напасть на них. Лишь сверкал на солнце его скимитар.

Она вырвалась из-под конских копыт совершенно внезапно, издав громкое шипенье, будто тысячи змей; лошади заржали, попятившись, и почти столкнулись друг с другом, а вокруг них ослепительно блестела вода. Тонкие струи ударили под острым углом к земле с такой бешеной силой, что опрокинули первые ряды одержимых, вызвав неразбериху, кто-то из них принялся надрывно вопить, и нахуда Дагман первым пришпорил коня, оказавшись посреди катающихся тел, а за ним следом в драку устремились и остальные. Один Искандер остался на месте: ему нужно было концентрироваться, и вода не прекращала хлестать, выбивая из рук безумцев оружие, сшибая их с ног, приводя их в ужас.

Наконец жалкие остатки напавших бросились удирать от них. Ханса было кинулся в азарте в погоню, но опомнился и вернулся к Искандеру, вокруг которого собрались и остальные; Дагман оглядывался, Искандер обеспокоенно произнес:

-- Надо отыскать остальных. Что, если кто-то точно так же оказался окружен?

-- Наверняка это и было их целью, -- предположил нахуда, -- очевидно, что этот ветер так или иначе был вызван, чтобы в общей сутолоке разделить нас и перебить поодиночке.

-- Так скорее же!.. -- воскликнул Ханса.

...Нахуда был прав; еще одна группа одержимых, не меньше сотни, окружала двух всадников в половине фарсанга от них.

-- Мы пропали, -- в голосе Лейлы скользнул страх. -- А если среди них есть мариды?..

-- Попробуем прорваться, -- отозвался Элизбар, оглядываясь. Он отметил, что от ближайшей скалы их отделяет не слишком большое расстояние, правда, заполненное скалящимися безумцами, но если удастся вырваться, можно будет забраться наверх...

О маридах он старался попросту не думать.

Безумцы тем временем начали бормотать, потрясая палашами, и Лейла обнаружила, что дрожит. Во имя Джазари, отчего только это с ней происходит? Острон неведомо где, а она одна с этим глупым ассаханом, от которого никакого толку, и от его Дара -- тоже, и, видимо, суждено ей сегодня погибнуть...

-- Когда я скажу -- бросайся в ту сторону, -- негромко сказал Элизбар, кивнув в направлении скалы. -- Я прикрою тебя, ты оставь лошадь и забирайся наверх.

-- Да я...

-- Делай, что я говорю, -- в его голосе скользнуло что-то непривычное, отчего она стихла и послушно застыла, не сводя с него взгляда.

Элизбар тронул коня, под непрекращающееся бормотанье одержимых вскинул руку с саблей. Голоса одержимых становились все громче, тут от сильного пинка лошадь его встала на дыбы, яростно заржав и забив передними копытами; в следующий момент Элизбар рванулся вперед и одновременно крикнул: