. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

-- Раяна, -- повторил Искандер, встревоженный. Понемногу приходило осознание того, что это всего лишь сон; смутное, покойное, с ним и раньше такое бывало, и это тоже бывало раньше, и Раяна...

Ты даже отомстить за нас не можешь, холодно добавила она. Одержимые убили нас, безумец сжег нас в огне, а что делаешь ты? Вместо того, чтобы убивать одержимых, ты просто ездишь всюду следом за каким-то мальчишкой, который сам толком не знает, что делает.

-- Это не так, -- ответил Искандер. Комната медленно таяла, и солнечный свет больше не был солнечным, но Раяна оставалась; вокруг них вдруг воцарилась ночь, непроглядная и беззвездная, и Раяна стояла в песке, по-прежнему в этом голубом платье, и смотрела на него своими темными глазами. Собственного тела он больше не чувствовал, но не обращал уже внимания: ведь это был сон, да и все равно было неважно, важнее были ее слова. -- Мы Одаренные, и мы будем бороться не просто с безумцами, а с самим темным богом.

Правда ли? Пока вы ничего не делаете. Ты убил хоть одного одержимого, папа?

Искандера охватило мучительное, беспокойное чувство: слышать слово "папа", произнесенное этим холодным голосом, было донельзя странно и почти что страшно. Губы девочки по-прежнему оставались неподвижными.

-- Да, несколько раз нам доводилось сражаться с ними. Раяна, пойми, главное -- не месть... Сколько бы одержимых я ни убил, вас мне уже не вернуть.

Тогда, может быть, тебе не стоило убивать того безумца, который поджег наш дом?

Мутное тяжелое негодование поднялось в нем. Он смолчал.

Значит, тебе наплевать на нас, папа, сказала Раяна. Наверное, ты вообще рад, что избавился от нас, теперь ты можешь путешествовать в свое удовольствие и вообще делать все, что хочешь.

-- Нет! Это не так! Я бы все на свете отдал ради того, чтобы вернуть вас!

Но нас уже не вернуть.

Искандер ощутил обреченность. Раяна была права, он и сам знал это: их уже не вернуть... только во снах можно снова видеть их, только в его душе они продолжают жить, обе, и Раяна, и Ясмин...

Почему ты не отправляешься в Хафиру убивать безумцев?

-- Я совсем скоро отправлюсь туда. Я буду убивать одержимых днем и ночью, столько, сколько смогу. Я отомщу за вас, если этого ты хочешь.

Серьезно? Тогда почему ты путешествуешь с еще одним безумцем, и он до сих пор жив?..

***

Холодное утро обжигало легкие воздухом. Острон дремал верхом на верблюде, потом резко вскинулся, сам не зная толком, что его растревожило. Все было мирно, Исан скрестил ноги в собственном седле, закрыв глаза, возможно, тоже спал, Сунгай привычно ехал впереди, и Хамсин сидела на его плече: должно быть, только что вернулась с очередной разведки и готовилась спать. Подумав, Острон нагнал джейфара и вполголоса спросил:

-- Все в порядке?

-- Как сказать, -- буркнул тот. -- Мы почти прибыли в Ангур. Должно быть, скоро увидим его на горизонте. Но Хамсин докладывает, что город окружен оравой одержимых, и хотя они обороняются, со всех сторон она видела подтягивающиеся отряды безумцев.

-- Так мы прорвемся через эту осаду и разгоним их.

-- ...Да, -- помедлив, согласился Сунгай. -- Думаю, давно пора показать, на что мы способны. Ничто так не укрепит дух остальных, как знание нашей силы.

Острон передернул плечами, и по ним пробежалось голубоватое пламя.

Понемногу оживились и остальные; ночь была смурная, они опять не останавливались отдохнуть, только на час вечером, и многие точно так же, как Острон, по кочевничьей привычке дремали в седле, один Леарза сидел с таким озадаченным видом, будто в голову ему пришла какая-то странная мысль. Но китаб вообще часто так выглядел и сам признавался, что ему вечно приходят всякие мысли, которые остальным казались нелепыми: предположения, отчего весной идут дожди, или идеи насчет очередной какой-нибудь взрывающейся штуковины, или внезапные раздумья о том, что находится за горами Талла и дальше на юг. Однажды он и вовсе предположил, что, возможно, земля круглая, и если долго-долго идти на север, за горы Халла (точно Леарза не знал, что там, только слухи и сказки), то рано или поздно придешь к горам Талла с юга. Ханса и Элизбар, слушавшие его, долго потом смеялись и заявили, что если б земля была круглая, все бы с нее давно попадали. Леарза в ответ спросил их, отчего тогда им не видно горы Талла отсюда, но сам же и придумал, почему: воздух, наверное, на самом деле не такой уж прозрачный, заявил он.

Открыл глаза и Исан, первое, что он сказал, было:

-- Впереди орда одержимых.

-- Очевидно, осаждающие Ангур, -- пробормотал Сунгай. -- Скоро уже, должно быть, мы вступим в драку.

Он был прав; спокойной их дорога оставалась не более часа, солнце только успело взойти полностью, показав свой огненный живот над песками, когда ехавшие впереди Сунгай и Острон заметили белые стены города и темное море под ними: атакующих. Они закричали, и верблюды перешли на галоп; отряд растянулся длинной цепочкой, минуя один гребень бархана за другим, наконец Острон счел, что расстояние достаточное, и впереди них зародилась стена огня, поначалу темно-малинового и невысокого, затем пламя стремительно побежало вперед, оставляя после себя раскаленный песок, становилось выше и выше, светлело, пока не стало совершенно белым.

-- Во имя Мубаррада! -- закричал Острон, вскинул руку; огонь, слушавшийся его, настиг мечущихся безумцев и разошелся во все стороны с громким треском. Запахло паленым.

Потом уже, когда треск огня стих, они услышали крики со стен города. Волна пламени расчистила дорогу до восточных его ворот; верблюды не останавливались, хотя, должно быть, горячим песком им обжигало ноги, и неслись нелепыми гигантскими скачками, ворота вдруг распахнулись им навстречу, и оттуда высыпали воины в блестящих кольчугах.

-- В атаку! -- кричал высокий беловолосый человек, скакавший на лошади впереди всех, и в груди у Острона радостно екнуло: он узнал в этом человеке Муджаледа.

Фарсанг двадцать третий

Бежево-песочные стены домов Ангура встречали их и были нисколько не изменившимися за прошедшее время, но что изменилось, так это лица жителей; хотя при виде отряда Одаренных, ехавшего в сопровождении только что вернувшихся с битвы лучших мечников Муджаледа, чьи доспехи были покрыты кровью врага, на лицах вспыхивала надежда, и многие кричали с радостью, все же было заметно, что город переживает не лучшие времена.

Подозрение поселилось в сердцах жителей города, заставив их смотреть друг на друга с опаской.

Муджалед, сильно похудевший, но по-прежнему державшийся прямо и уверенно, провел Одаренных в Эль Каф, вызвав у Острона удивление. Заметил это и негромко пояснил:

-- Старейшины Ангура давно уж уступили Эль Каф мне, объявив меня во всеуслышание главнокомандующим стражи Эль Хайрана... хотя, пожалуй, это название несколько устарело. Сейчас там располагаются люди, помощь которых мне может потребоваться в любой момент. Думаю, будет только правильно, если сами Одаренные также остановятся в сердце города...

-- Появилась еще одна стража, -- усмехнулся Абу Кабил, шедший сразу позади них. -- Северная, как они себя называют. Эти ребята патрулируют Саид на севере, как можно догадаться, и сопровождают беженцев в горы Халла, к китабам.

-- ...Хорошо, -- не сразу отозвался Муджалед, осмыслил услышанное. -- Я делаю все, что могу, но я всего лишь человек.

-- Что с прибрежными селениями? -- спросил его Острон. -- Все люди добрались сюда?

-- Да, но здесь места не хватает, -- пояснил командир. -- Мы переправляем, кого можем, в Набул на западе, нахуды, чьи корабли раньше ходили туда, говорят, что там поспокойнее, да и город тоже неплохо укреплен еще с давних времен.

-- Набул, -- пробормотал Острон. Набул, вотчина прославленного Одаренного Ансари, который после блистательной победы в Эль Габра единственный из героев вернулся домой и жил еще долгое время на своей родине; город, укрепленный еще в его эпоху, назвали в его честь.

Острон... Эль Масуди хорошо знал Набула, красивого золотоволосого юношу, чье жизнелюбие ничто не было в состоянии угасить.

-- Каким образом одержимые перебрались через Харрод? -- спросил Сунгай, шедший с другой стороны; они поднялись по длинной лестнице и наконец оказались на площади перед Эль Кафом, чей купол блистал на солнце. -- Птицы лишь сообщили мне, что на северном берегу их вдруг стало очень много.

-- Нахуда одного из дау, ходивших в верховьях реки, поддался голосу темного бога, -- угрюмо ответил Муджалед. -- Не знаю, каким образом воля темного бога загнала этих несчастных на корабль, но они переправляются и днем, и ночью, как докладывают мне разведчики. Мы пытались потопить этот джехази, да не сумели, у него слишком мелкая осадка, крупные суда в верховьях не пройдут, а другие маленькие кораблики не в состоянии ничего сделать с противником. К тому же, вот уже вторую неделю с востока дует нухаз, который старожилы называют ветром темного бога.