Том Сегев - Симон Визенталь. Жизнь и легенды

• Название: Симон Визенталь. Жизнь и легенды
• Автор: Том Сегев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7516-1338-9

Видный израильский журналист, автор книг, посвященных еврейской истории, Том Сегев написал фундаментальную биографию легендарного «охотника за нацистами» Симона Визенталя, который пережил Катастрофу и посвятил многие десятилетия своей долгой жизни разоблачению нацистских военных преступников, скрывавшихся от правосудия в разных странах мира. В основе труда Сегева лежат тысячи изученных им документов из частных источников и многочисленных архивов, включая архивы американских, польских, немецких и израильских секретных служб. Достоянием читателя становятся интригующие тайны жизни и работы Визенталя, его роль в поимке Адольфа Эйхмана, странная дружба с бывшим министром в правительстве Гитлера Альбертом Шпеером, соперничество с нобелевским лауреатом Эли Визелем и многое другое.

---

Большинство выходцев Бучача рассказывают, что евреи жили там бедно, но при этом община имела несколько синагог (в том числе одну довольно роскошную), а также школы, больницу, сиротский приют и благотворительную столовую. У еврейской газеты имелось литературное приложение, в котором, помимо всего прочего, было опубликовано несколько первых стихотворений «сына Чачкеса» (как горожане называли тогда Агнона). Один раз в город приезжал Шолом-Алейхем (хотя для встречи с молодым Чачкесом времени так и не нашел); наезжали также некоторые другие писатели, а из Львова приезжал давать уроки Торы, истории и иврита человек по имени Авраам Зильбершайн. Кроме того, в городе работала еврейская театральная труппа под названием «Дер таннензапфен» («Сосновая шишка»), а время от времени приезжали цирк, зоопарк, передвижная панорама, канатоходцы и фокусники. Летом горожане ходили гулять в окрестные леса, купались в Стрыпе и плавали по ней на лодках, а зимой катались на льду.

Описывая образ жизни евреев в Бучаче в начале двадцатого века, Агнон изображает повседневную жизнь, не предвещавшую никакой беды. «Солнце освещает землю и ее обитателей; земля – то с приветливым выражением лица, то с неприветливым – дает урожай; люди занимаются своими делами и живут своими заботами; а от происходящего в этом мире и от его проделок каждый по-своему получает удовольствие или по-своему мучается. И хотя в мире всегда есть люди, желающие его исправить, мы считали, что этот мир никогда не изменится». Однако летом 1914 года неожиданно разнесся слух, что началась война.

Поначалу в Бучаче не хотели верить, что император способен совершить такую глупость. Разве он не знает, какова цена войны? Поэтому жители города были склонны соглашаться с комментаторами, писавшими в еврейских газетах, что войны не будет. Но пока одни писали, а другие читали, «война, – по словам Агнона, – вдруг окружила людей со всех сторон, и грохот пушек сотряс город и его окрестности».

Это была та самая «большая война», которую впоследствии назвали Первой мировой, и хотя, формально говоря, она бушевала на далеких фронтах, тем не менее почти везде, включая Бучач (или, как называл его Агнон, «Бычач»), она нарушила привычную жизнь людей и поколебала основополагающие человеческие ценности. «Молодых парней, – пишет Агнон, – забрали на войну, и старики остались без опоры; женщины валятся с ног от забот, а дети бегают без присмотра. Школы закрыты, хедеры тоже. Молодые ребята, которых еще не забрали на войну – а также те из них, кого уже призвали, но они не могут добраться до своих частей и влиться в ряды солдат, – собирают деньги, создают комитеты и открывают столовые, чтобы кормить нуждающихся».

«Мужчины, – пишет Агнон, – достают все свои сбережения, нанимают телегу, нагружают на нее товары и пожитки, сажают жену и своих нежных птенцов, а сами вместе со старшими сыновьями и дочерьми плетутся за телегами пешком. Они едут или идут в какое-нибудь другое место, куда еще не пришла беда, но когда туда добираются, то видят, что все, что произошло с ними, случилось и с людьми в том месте, куда они пришли… Большинство евреев уже Бычач покинули. Треть – воюют на войне с русскими, треть – разбрелись кто куда, а треть остались в городе и стали жертвами грабежей и убийств».

Первая мировая война перенесла Европу в XX век, и с этого момента исторические катаклизмы стали ключевым фактором в жизни Визенталя, как и в жизни миллионов других детей. Через полтора года он потерял отца. Отец был резервистом; его призвали в армию, и он погиб.

Визенталь часто рассказывал о смерти матери во время Второй мировой войны, но мало говорил о потере отца во время Первой мировой; тем не менее от него не ускользнул тот факт, что в смерти отца содержалась определенная доля исторической иронии: он сражался по ту же сторону баррикад, что и Адольф Гитлер.

Отец погиб в октябре 1915 года. Визенталю было тогда семь, а его брату, Гилелю, – пять. Война продолжалась после этого еще три года.

2. Роковая ошибка

Хеншель Визенталь погиб не за ту армию: Галицию оккупировали русские и, подобно большинству других жителей Бучача, Роза Визенталь вместе с родителями и двумя маленькими сыновьями вынуждена была из города бежать. Сначала – во Львов, а потом – в Вену. Они поселились на «Острове мацы». Так жители Вены окрестили еврейский квартал в районе Леопольдштадт, располагавшийся между Дунайским каналом и Дунаем. В квартале проживали несколько десятков тысяч евреев – как урожденных венцев, так и приезжих. Многие из них были беженцами с востока.

В городе мощенных булыжником тротуаров, которые, как пишет Агнон, «были непривычны для жителей маленьких городков, тем более для тех из них, кто привык к бычачской грязи», Визенталю все казалось новым и интересным. В Вене были просторные парки, роскошные дворцы и бульвары, многоэтажные дома, большие магазины, кафе и автомобили. Уроженец маленького городка, только что потерявший отца, он пошел в школу, и это тоже стало для него совершенно новым переживанием. Школа была еврейская, но уроки велись на немецком.

Визенталь помнил, как в ноябре 1916 года их отпустили с уроков поглазеть на похороны императора Франца-Иосифа. Однако среди десятков тысяч детей, столпившихся вдоль дороги, по которой шла похоронная процессия, находился еще один еврейский мальчик. Он был старше Визенталя примерно на три года и запомнил главным образом стоявший в тот день пронизывающий холод. Мальчика звали Бруно Крайский; впоследствии он станет главой австрийского правительства. «Когда наконец-то появилась процессия, – пишет он в своих мемуарах, – мне показалось, что весь мир окрасился в черный цвет. Это был абсолютно черный парад. На лицах людей читались боль и тревога: что же теперь будет?»

Через несколько месяцев после этого умер дед Визенталя.

Смерть императора и конец войны ознаменовали наступление новой эпохи; Роза Визенталь и ее сыновья вернулись в Бучач. Так же поступили и многие другие тамошние евреи. Как пишет Агнон, «из любви к своему родному городу и из-за того, что поняли: в других местах, где они жили, не было ничего хорошего». Товарный склад Визенталей был разграблен, но их дом оказался одним из немногих, который не пострадал.

После того как русские потерпели поражение и отступили, Восточная Галиция стала независимым государством, однако вскоре перешла под власть Польши. Поляки, пишет Агнон, были «господами жестокими», «они не умели ничего делать с умом и потому зверствовали. Они не ведали жалости и издавали один указ суровее другого… В городе воцарилась ужасающая бедность, работы становилось все меньше и меньше. Люди не знали, что им есть и чем кормить своих нежных птенцов». Кроме того, многих жителей убила разразившаяся в городе эпидемия тифа. Тем не менее Роза Визенталь сумела бизнес своего мужа возродить. Старшего сына она отослала на несколько месяцев обратно в Вену, к бабушке.

В 1920 году поляки воевали с большевистской Россией, и им помогала конница гетмана Украины Семёна Петлюры, бойцы которого были известны своим жестоким отношением к еврейскому населению. Бесчинствовали они и в Бучаче. Визенталь рассказывает об одном из них, появившемся перед ним внезапно, когда он шел по улице, и просто так, из чистого удовольствия, ткнувшем его саблей в бедро.

Через три года, в возрасте пятнадцати лет, Визенталь пошел в гимназию. Гимназия была светская; уроки в ней велись на польском языке, занятия проводились в том числе по субботам. Визенталю надо было думать о будущей профессиональной карьере и готовиться к переезду в места более перспективные, чем Бучач. На фотографии того времени он изображен в светской одежде, с галстуком, без головного убора, в компании подростков, одетых в костюмы, напоминающие униформу еврейского бойскаутского движения «Ашомер-Ацаир».

В 1922 году умерла его горячо любимая бабушка, вернувшаяся уже к тому времени в Бучач, а через год случилась еще одна беда: его младший брат Гилель упал с большой высоты и повредил позвоночник. Мать повезла его к врачам в Вену, и примерно полгода Визенталю пришлось прожить без нее. В конце концов мать привезла Гилеля домой, но через несколько месяцев он умер.

Дочь Визенталя Паулинка Крайсберг утверждает, что в жизни отца его мать была фигурой доминирующей, но ему казалось, что Гилеля она любила больше, чем его. Однако сам Визенталь говорил об этом мало, а о своих чувствах – будь то любовь, зависть, печаль или боль – вообще предпочитал умалчивать. Он не рассказывал, как ему стало известно о гибели отца и как это известие на него повлияло; не рассказывал об отношениях с братом и что он чувствовал, когда тот скончался; не рассказывал о похоронах брата и о том, как прошли семь дней скорби. В своих автобиографических интервью он всегда окружал себя подобием защитной стены, в качестве которой использовал свои коронные истории, вроде рассказа о том, как украинский всадник ранил его в бедро. Впрочем, интервьюеры большего от него и не требовали.