Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча

• Название: Хоккейные истории и откровения Семёныча
• Автор: Николай Эпштейн
• Издательство: Советский спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5–9718–0067–1. 240

Эта книга вместила в себя рассказы о первых шагах отечественного хоккея, о последовавших за годами хоккейного детства и отрочества долгих периодах триумфа советской хоккейной школы во всем мире. В ней также собраны некоторые заметки о шведском хоккее, пользующемся в России неизменным уважением.

---

Позже, уже в 1948 году на «Пищевике» была создана команда мастеров класса «Б», и тренером там был Виктор Константинович Шиловский, известный мастер, выступавший за основу киевского «Динамо». Он меня и пригласил играть за команду мастеров класса «Б», на сборы мы ездили в подмосковную Баковку. В те годы это все были отдаленные дачные места. А потом «Пищевик» распался, и меня взяли в московское «Торпедо» в полузащиту. Тренером был Николай Николаевич Никитин. Три с половиной года отыграл я в «Торпедо», — качает головой Николай Павлович. — Немалый срок, однако. Все же высшая лига, класс «А». Это уже был другой совсем уровень. Играл я вместе с Василием и Георгием Жарковыми, двумя Пономаревыми — Виктором и Александром, знаменитым Гомесом. А вратарем у нас тогда был Запрягаев Боря, тот самый, который потом в хоккейных воротах команды «Крылья Советов» стоял. Приличная, как видите, была команда, могла обыграть любой клуб».

А в 1950 году поступил молодой футболист в университет на юридический факультет. Причем, па дневное отделение!

— Учился я на одном отделении с Михаилом Сергеевичем Горбачевым, и когда началась под его руководством перестройка, то подумал я, почесав затылок: надо же, вот ведь как в жизни бывает! Мой друг Борис Филимонов был секретарем парторганизации курса, и Горбачев, «ударявший» по комсомольской линии, частенько к нему захаживал. В команде год не знали, что я учусь в университете. Порядки тогда были такие: или футбол, или что другое. И я помалкивал. В 1952 году я ушел из «Торпедо» и год почти не играл нигде, пока не пристроился на мясокомбинате им. Микояна. Вот там меня и нашел Эпштейн и пригласил в Воскресенск. За мясокомбинат играли многие ребята, кстати, и Коля Сологубов оттуда был. Витя Федичкин тоже оттуда, вторым вратарем у нас играл. Ух, головорезы были настоящие, попробуй кто только тронь кого из наших–то!

Там, на комбинате, иной раз расплачивались с нами мясом или сосисками, и в те голодные годы это было настоящее благо. Матери были рады–радешеньки. А в «Пищевике» играли мы на первенство района с хлебозаводом № 9. Отыграешь, идешь на завод и хлеба от пуза наедаешься. Вот счастье–то где было! Организмы молодые были, росли, есть все время хотелось. Да еще домой разрешали брать с собой по буханке. Это вам не нынешние гонорары, которые хоккеисты имеют, а только вспоминаю я те буханки воистину, как слитки золота.

Помню, когда закончился футбольный сезон, Семёныч молвил: что ж, пора собирать хоккейную команду.

«Ты ведь, Коля, — спрашивает меня, — вроде играешь?» — «Обижаете, Николай Семёнович, я как–никак в первой мужской команде мясокомбината играл». — «Ну, так тем более, давай, собирай ребят, кто у тебя на примете там есть».

Пригласил я старого приятеля Квасникова Славку, Кашаева Сашу (он потом у Эпштейна вторым тренером в «Химике» был), Катаев в свою очередь пригласил Ефимова Володю, Воскресенского парня. Получилось два звена, в те годы звеньями играли: Костя Будылкин в защите, Афанасьев Саня, Эпштейн, Кашаев, в нападении Володя Мискин, центральными нападающими играли Квасников и я. Во втором звене играли, помню, Полухин, Володя Ефимов, палевом краю — Николаев, Соловьев.

Тогда, в декабре 1953 года, Воскресенская команда, созданная практически «с нуля», выиграла первый же свой турнир в Электростали, а второй этап чемпионата проходил в городе Серове, где соперники у «Химика» были уже посолиднее, команды–победительницы в своих зонах. И «Химик» победил и в марте 1954 года стал чемпионом РСФСР.

— А еще и вышли мы среди 36 команд в финал Кубка России, где противостояли свердловчанам. Три периода завершились вничью, а в дополнительное время Володька Мискин забил победный гол. Это был наш первый сезон, а в следующем мы снова стали чемпионами России и успешно выступали в классе «Б». И вот что помню я четко и ясно: Эпштейн ничуть не сомневался, что «Химик» войдет со временем в высшую лигу. Мы, его, если можно так сказать, соратники, сомневались, а он ничуть. Он умел заражать своим настроением партнеров и ведь точно: в сезоне 1956/1957 годов «Химик» был включен в класс «А» и получил право выступать в юбилейном десятом чемпионате страны.

— Вот ведь как все начиналось–то, — покачивает поседевшей головой Николай Павлович. — Семёныч вообще–то азартный был, взрывной. Он в футбол играл очень прилично. Помню, однажды играли в Люберцах, ему мяч отбросили, и он метров с двадцати красавец–гол прямо в «девятку» забил. Ну, забил, тогда обниматься и целоваться не лезли, хоть и гол выдающийся. А только Полухин судил, он взял, да положение вне игры свистнул. Говоря откровенно, можно было и не свистеть, он сам–то в стороне был, и трудно было понять ситуацию. Так Семёныч этого Полуху аж за Можай загнал. Еще бы, такой великий гол засудил, ну кто тут спокойным останется?!

Два года отыграл я за «Химик» в классе «Б», и еще в футбол сезон поиграл, это когда «Химик» уехал на московские хлеба. А в 1955 году закончил университет, получил диплом юриста. Но в юриспруденции дело не заладилось.

И в 1957 году в судьбе Родина произошел новый поворот: поступил он на учебу в Институт физической культуры на тренера.

— У нас там была создана особая группа, — заметил Родин. — В то время вышел приказ о том, чтобы готовить тренеров с высшим образованием. И вот собрались мы там: два Пономарева, Никита Павлович Симонян, Мкртчан Григорий Никитич, Дуганов Гриша, два Жаркова, Мошкаркин, Крылов Венька, Золотое Юрка и Малов Женька. Нас собирали на три–четыре месяца зимой и готовили для практической тренерской работы. Вот так солидно дело было поставлено. Я закончил институт в 1963 году, играя в Подольске, и работая одновременно там тренером на знаменитом подольском машиностроительном заводе.

А в 1964 году Г. Н. Мкртчан — в тот момент главный тренер Российской федерации хоккея предложил молодому специалисту на выбор несколько городов для более серьезного дела.

— Я выбрал Череповец, команда которого играла в классе «Б» и почти в московской зоне, что меня вполне устраивало. И пять лет отработал в Череповце главным тренером, а было мне тогда 35 лет. После Череповца уехал в Рязань, «Станкостроитель» тамошний тренировать, там отработал три года, из Рязани махнул в Ухту, потом в Апатиты, затем пять лет работал в Ярославле…

Сидя напротив Николая Павловича, я подумал невольно: вот, говорят, счастлив тот тренер, кто хоть одного спортсмена высокого класса подготовит. А Николай Павлович не одного, а многих подготовил, но скромен, доступен, обаятелен. Вот его «фирменные» воспитанники: Палилов Евгений, Сергей и Игорь Капустины, Алексей Костылев. Все перечисленные хоккеисты играли в лучших клубах Союза — «Крыльях Советов», «Спартаке», ЦСКА. В чемпионах и призерах ходили, за сборную Союза играли.

— Николай Павлович, а что можете сказать про феномен Эпштейна, откуда он такой?.. Ведь он тренерских школ не заканчивал…

— Что сказать, — охотно откликнулся Родин. — Он ведь действительно самородок. Очень хороший психолог, зрил, как говорят, в корень. У него методика подбора игроков была такая: берет игрока «X», и он вливается в коллектив. А Эпштейн смотрит за ним, наблюдает. Примет коллектив игрока или нет. Смотрит — парень общительный, компанейский, с ребятами держится незаносчиво, трудится усердно, игроки его за своего принимают, тогда и Семёныч принимает решение в пользу этого парня. Но бывало и по–иному.

Был у него, помню, такой Войкин из Кирово — Чепецка. В этом городке всегда было много талантливых ребят, кстати. И Мальцев из тамошней «Олимпии» выходец. Так вот этот Войкин не прижился в коллективе, ребята его не приняли, и Семёныч его отчислил. У него в «Химике» всегда был высок коллективный дух…

Ну, а тактически… Мы когда начинали в высшей лиге, то проигрывали ЦСКА и «Динамо» с разницей в 10–12 шайб. Начал Семёныч думать да гадать, как бы от такого избытка избавиться. И придумал свой знаменитый прессинг, который, между прочим, подсмотрел в баскетболе. Подкатываться под противника учил так, чтобы сразу шайбу отбирать и отдавать своему на контратаку. И отбирал он в команду игроков не геркулесовых данных, а с головой, чтобы думали все время. Постепенно картина стала меняться, «Химик» уже проигрывал с разницей в 2–3 шайбы, а потом пришла пора, когда стал одерживать и победы в матчах с грандами. Иной раз и ЦСКА «цепляли».

Потом, — продолжает Родин, — помню один сезон зоны разделили на западную и восточную. И в западной зоне оказались почти все московские команды, «Химик» и, кажется, горьковчане. Труднейшая зона по составу, но для «Химика» она стала буквально учебным полигоном. Игры с сильнейшими клубами были весьма важны для роста команды, ее мужания. Оно и понятно: команда перестает расти, если она играет со слабыми соперниками. И вот когда зоны вновь объединили, то стал «Химик» удерживаться в турнирной таблице на четвертой–пятой позиции, а в 1965 году завоевал «бронзу». Создал Семёныч настоящий хоккейный центр в провинциальном городке. Вот дело его жизни, вот в чем его огромная заслуга. Он, бывало, смеялся: «Сколько ни езжу по Союзу, меньше города не видел».