Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча

• Название: Хоккейные истории и откровения Семёныча
• Автор: Николай Эпштейн
• Издательство: Советский спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5–9718–0067–1. 240

Эта книга вместила в себя рассказы о первых шагах отечественного хоккея, о последовавших за годами хоккейного детства и отрочества долгих периодах триумфа советской хоккейной школы во всем мире. В ней также собраны некоторые заметки о шведском хоккее, пользующемся в России неизменным уважением.

---

Николай Эпштейн, Николай Вуколов Хоккейные истории и откровения Семёныча

Нас сблизила одна страсть — хоккей. Настолько, что в какой–то момент родилась идея написать о нем книгу. Тем более, что одному из нас было о чем рассказать, вспоминая свой долгий и блистательный путь хоккеиста, тренера. Да и другой тоже мог поделиться увиденным и прочитанным в Швеции о тамошнем хоккее, рассказать о встречах и беседах со шведскими мастерами шайбы.

Для одного из нас хоккей стал делом всей жизни, побудил всерьез заняться спортом и в результате привел к созданию одной из интереснейших команд в истории отечественного хоккея — Воскресенского «Химика». Для другого все началось в 1963 году, когда в Стокгольме проходил чемпионат мира и когда впервые репортажи о матчах показывались по советскому телевидению. Тогда родилась великая и легендарная советская сборная, девять лет подряд выигрывавшая чемпионаты мира и Белые Олимпиады и ставшая на долгие годы любимицей нации.

Один из нас запросто общался с великими первопроходцами советского хоккея и называл их просто Борька, Славка, Сашка, Венька, Витька, Володька, которых он гонял по льду на тренировках до седьмого пота, обучая хоккейным премудростям. Среди них блистал лучший футболист и хоккеист России на все времена, гениальный Всеволод Бобров. Другой имел счастье лицезреть этого великого форварда на экранах телевизоров только в роли тренера (кадры кинохроники прежних лет, запечатлевшие прорывы «Бобра», все–таки скуповаты) и читать о нем хвалебные, восторженные статьи в прессе.

Для одного из нас «Тумба» Юханссон, Ульф Стернер, Арне Стремберг, Леннарт Сведберг приходились коллегами — и соратниками, и соперниками, которых он в ходе очных поединков одолевал, когда ведомая им команда приезжала на игры в Швецию. Для другого они были героями его заметок, репортажей, интервью.

Эта книга вместила в себя рассказы о первых шагах отечественного хоккея, о последовавших за годами хоккейного детства и отрочества долгих периодах триумфа советской хоккейной школы во всем мире. В ней также собраны некоторые заметки о шведском хоккее, пользующемся в России неизменным уважением.

Николай ЭПШТЕЙН, заслуженный тренер СССР

Николай ВУКОЛОВ, заслуженный работник культуры РФ

Многие из нас помнят, как в детстве гоняли на залитом во дворе ледяном пятачке с простенькой клюшкой. Многие из нас с завистью смотрят на современных мальчишек, которые, как и мы, многие годы назад, сегодня с огромным удовольствием носятся по спортивной площадке в свете вечерних прожекторов. Кто из них пойдет в большой спорт, а кто останется любителем, — сложно определить. В любом случае, хоккей — это часть жизни каждого из нас, часть нашей души.

В советские времена развитием спорта занималось государство, и недаром советская сборная по хоккею находилась на вершинах спортивного Олимпа. Пережив времена забвения, хоккею в России, как спорту массовому, приходится с большими усилиями возрождать свои традиции, но усилия эти не напрасны.

Сегодня хоккей популярен во всем мире. Приятно осознавать, что уже многие наши хоккеисты — воспитанники отечественных спортивных школ — добились высоких результатов на мировой спортивной арене. На мой взгляд, хоккей — это спорт, способствующий воспитанию физически крепких и мужественных людей. Именно хоккей возрождает патриотизм среди молодежи, формирует чувство коллективизма и братской взаимопомощи.

Компания «ПИК–Регион» уже давно помогает отечественному хоккею не только словом. Мы поддерживали подмосковную команду «Химик» вплоть до ее отъезда из г. Воскресенска и продолжаем поддерживать ее в г. Мытищи, где построен суперсовременный ледовый дворец, каких мало в Европе. Наша поддержка этой команды — это, поверьте, не дань моде, а зов сердца.

Вы держите в руках книгу, каждая страница которой дышит любовью к хоккею. В ней — история хоккея нашей страны через историю знаменитой Воскресенской команды «Химик». В ней история жизни замечательного хоккейного тренера и основателя «Химика» Николая

Семеновича Эпштейна, к огромному сожалению, ушедшего от нас. В ней — трудности и радости развития хоккейной команды. В ней — жизнь, жизнь тренеров, спортсменов, авторов. В ней — переплетенные быль и мечта о мировой славе российского хоккея.

Сергей КАНАЕВ, генеральный директор компании «ПИК–Регион»

Ковальчук — хоккейный внук Семёныча

Во второй половине апреля 2003 года, где–то за неделю до начала мирового хоккейного первенства в Финляндии, я позвонил Николаю Семёновичу с предложением поехать в Одинцово, на тренировку сборной России.

Расчет мой был прост. Знал я, что легок на подъем старый тренер, не любит сидеть дома в холостяцкой своей квартире на Мосфильмовской, а тут еще и последняя прикидка сборной страны перед двумя матчами с чехами. Предполагал, что поворчит для порядку Эпштейн, а потом согласится.

Так оно и вышло.

— А что там смотреть–то? — хмыкнул Семёныч. — Тоже мне, мастера.

— Да ладно вам, Николай Семёнович, — парировал я бодрым тоном. — Вон, погода налаживается, съездим, поглядим, поговорим с кем–нибудь. Плохо, что ли?

Долго упрашивать не пришлось. Сговорились встретиться под главной башней Киевского вокзала, построенного по проекту И. Рерберга.

Ожидая тренера, я вспомнил, как Эпштейн однажды сказал: «Здание–то какое! Красотища. Талантливый архитектор».

Я не удивился этой характеристике. Завидным даром обладает Эпштейн — угадывать в человеке искру одаренности. И влюбляться в такого человека. Всей душой. Сколько больших мастеров усмотрел он метким, прозорливым взглядом хоккейного мэтра, скольких благословил в большую жизнь. И не только хоккейную. Есть среди его питомцев и величайшие хоккейные суперзвезды. Один Александр Рагулин чего стоит! Да и в Александре Мальцеве первым распознал будущего великого игрока именно Семёныч, как ласково величают до сих пор великого тренера его бывшие подопечные, многие из которых сами уже ветераны с присыпанными пудрой времени висками, приходящие на стадионы с внуками…

И вот покатили мы в сторону Одинцова. В детстве я совершенно искренне полагал, что это просто одна из подмосковных деревень. Так оно, собственно говоря, и было, хотя и считалось Одинцово районным центром. То, что предстало взору, и удивило, и озадачило. Нависали дома–монстры. Как будто в одном из районов Москвы оказались мы с Эпштейном, а не в старом подмосковном городке, на окраинах которого еще каких–нибудь тридцать–сорок лет назад москвичи снимали на лето дачи.

«Да, дела, — молвил Эпштейн, когда мы сошли на центральном Одинцовском «круге», от которого в разные стороны серыми лентами разбегались улицы. — Был городок, уютный, чистый. Загляденье. А это что ж теперь–то, столпотворение, а? — Идем, идем, — заметил он, поймав мой вопрошающий взгляд, — я тут знаю все, не промахнемся». Минут через десять мы оказались на огромной площади, одну сторону которой замыкал спортивный дворец. Мы зашли под его своды, где сборная России проводила последнюю на московском льду тренировку накануне мирового первенства. Хороший дворец спорта в Одинцове, чистый, ухоженный. И атмосфера свойская. Семёныча там все сразу же стали узнавать. Незнакомые мне люди подходили, жали руку, справлялись о самочувствии. А уж как к раздевалке сборной приблизились, то и тем более. Вот Владимир Меринов, — когда–то эпштейновский воспитанник, долгие годы отвечающий в сборной России за экипировку игроков, поприветствовал тепло Семёныча, вот Анатолий Бакатин — летописец сборной и ее вычислительно–мозговой «аппарат», поздоровался с почтением. Да и молодежь хоккейная, проходя мимо — на лед, бросала уважительные взгляды на старого тренера.

А когда шедший вдоль борта на лед второй тренер сборной Александр Якушев увидел Эпштейна, то обычно хмуроватое и сосредоточенное лицо прославленного нападающего озарила широченная, прямо–таки мальчишеская улыбка: «Николай Семёныч, дорогой ты мой, — возрадовался Якушев, заключив низкого и щуплого Эпштейна в свои широкие объятия. — Как самочувствие, какими судьбами здесь?». Ни разу до этого момента не видел я Якушева таким открытым и растроганным. И Владимир Толстиков, отвечавший в сборной за подготовку вратарей, просветлел лицом при виде Семёныча. Так у бортика и перешучивались они втроем перед началом тренировки.

— Саш, — оживился вдруг Эпштейн. — Я тут старые фотографии перебирал, помнишь, из поездки в Америку. А на одной из них ты стоишь, и куда–то шею тянешь, что–то на льду высмотрел. А шейка у тебя топкая такая, а? Пацан еще ведь совсем.

— Так ведь лет–то мне сколько было, Николай Семёныч, — рассмеялся Якушев. — Наверное, семнадцать. Для меня то был вообще первый визит в Америку. Вот уж больше сорока лет прошло, а я ту поездку помню хорошо.