Филипп де Коммин - Мемуары

• Название: Мемуары
• Автор: Филипп де Коммин
• Издательство: Издательство НАУКА
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Филипп де Коммин родился в 1447 году и происходил из фламандского рода. На службу к Карлу Смелому поступил в 1464 году. В 1467 году он был посвящён в рыцари. В этом же году он выбился в ближайшее окружение Карла Смелого и стал его доверенным советником. В 1472 году Филипп де Коммин перешёл на сторону Людовика XI. Работу над мемуарами Коммин начал в 1489 году по просьбе архиепископа Вьеннского Анджело Като. Воспоминания Коммина делятся на 2 части: первая состоит из 6 книг и охватывает правление Карла Смелого и Людовика XI, вторая состоит из 2 книг и посвящена итальянскому походу Карла VIII.

---

Глава VII

Вы уже слышали о том, как бургундская армия подошла к Перонну почти одновременно с королем, так как герцог не успел отменить приказ (она находилась уже в Шампани, когда шли переговоры о встрече с королем), и поэтому праздник был испорчен, поскольку у короля зародились подозрения насчет цели ее прибытия. Однако оба государя через своих лФдей договорились собраться и обсудить дела самым дружеским образом; а через три или четыре дня, когда в ходе переговоров удалось достичь многого, в Льеже произошли важные события, о которых я Вам расскажу.

Король, направляясь в Перонн, не подумал о том, что отправил в Льеж двух посланцев, дабы они возмутили жителей против герцога. Эти посланцы так хорошо постарались, что собрали массу людей, которые ринулись на город Тонгр, где находились епископ Льежский и сеньор де Эмберкур с двумя или более тысячами человек. Льежцы схватили только епископа и де Эмберкура, а также нескольких приближенных епископа, убили же немногих, поскольку все разбежались, побросав свое имущество. Затем льежцы тронулись обратно в свой город, расположенный неподалеку от Тонгра. По пути сеньор де Эмберкур договорился с одним рыцарем, мессиром Жаном де Вильде, что значит по-французски Дикий, и этот рыцарь спас его от расправы безумствовавшего народа. Он взял с де Эмберкура обещание помочь ему в случае опасности, которого тот не сдержал, ибо позднее рыцарь был убит.

Схватив своего епископа, сеньора Льежа, люди ликовали. Испытывая ненависть к некоторым каноникам, захваченным в тот день, они убили как бы для затравки пятерых или шестерых из них. Среди пленных был мэтр Робер, человек очень близкий епископу, которого я несколько раз видел при полном вооружении (таков обычай прелатов в Германии)[83] рядом со своим господином. Так его они убили на глазах епископа, разрубили тело на куски и со смехом бросали их друг в друга. По пути, а им надо было пройти всего лишь семь или восемь лье, они убили 16 человек – каноников и других добропорядочных людей, почти всех служителей епископа. Памятуя о мирном договоре, они, однако, успокаивали себя, говоря, что воюют только против своего епископа [84], которого в качестве пленника вели в город.

Беглецы, о которых я сказал, посеяли панику в тех местах, куда бежали. Одни из них утверждали, что льежцы перебили всех, другие говорили иначе; эти новости быстро дошли до герцога. О таких событиях один человек берется сообщать без всякой охоты, поэтому прибыло несколько людей, которые видели, как вязали каноников, и полагали, что среди пленников оказались и епископ с сеньором де Эмберкуром и что все были убиты. Они уверяли, что видели в толпе королевских посланцев и называли их по именам. Все это было передано герцогу, который сразу же в это поверил и пришел в ярость, говоря, что король приехал, дабы обмануть его. Он немедленно приказал закрыть ворота города и замка и велел распустить слух, будто это сделано из-за того, что пропала шкатулка с дорогими перстнями и деньгами.

Нельзя сказать, чтоб король не испытывал беспокойства, когда обнаружил, что заперт в этом небольшом замке под охраной множества лучников, стоявших у ворот; он уже видел себя заключенным в ту большую башню, где граф Вермандуа умертвил одного из его предшественников, короля Франции [85].

В то время я был еще с герцогом, служил у него камергером и спал, когда хотел, в его комнате, ибо таков обычай этого дома. Когда ворота заперли, герцог велел людям выйти из его комнаты и сказал нам, оставшимся в ней, что король настоял на встрече против его воли и приехал с коварными замыслами, всячески утаивая цель своего приезда; затем он пересказал льежские новости – как король обманул его с помощью своих посланцев и как все его, герцогские, люди были перебиты. Он был страшно разгневан на короля и сыпал угрозами; уверен, что если бы в этот час среди нас, к кому он обращался, нашелся бы такой, кто поддержал его и посоветовал отомстить королю, то он бы так и поступил и по меньшей мере заключил бы короля в эту большую башню. Но, кроме меня, его речи слышали только два камердинера, один из которых – Карл де Визен, уроженец Дижона, человек честный и пользовавшийся доверием своего господина. Мы не стали распалять его чувств, но, сколь могли, успокоили его.

Вскоре кое-что из этого разговора стало известно другим людям и разошлось по городу, вплоть до комнаты короля, и тот сильно испугался – как и любой другой, кто оказался бы в таком положении. Теперь Вы понимаете, как много надо учитывать, чтобы завершить миром распрю, начавшуюся между столь могущественными государями, и сколь велика ошибка, которую оба они совершили, не предупредив своих слуг, занимавшихся их делами вдалеке от них, и представляете, что могло бы из этого произойти.

Глава VIII

Это великое безумие – встречаться двум одинаково могущественным государям, если только они не в юных летах, когда на уме одни лишь развлечения. Ведь когда с возрастом у них появляется стремление возвыситься за счет других, их взаимное недоброжелательство и зависть растут с невероятной быстротой, даже если они и не угрожают друг другу. Поэтому было бы лучше, если бы они разрешали споры с помощью мудрых и добрых слуг, о чем я уже говорил и в связи с чем хочу привести еще несколько известных мне случаев из событий моего времени.

Вскоре после своей коронации и еще до войны лиги Общественного блага наш король встретился с королем Кастилии. Они были самыми верными союзниками во всем христианском мире, ибо их союз был союзом короля с королем, государства с государством и человека с человеком и они обязаны были беречь его даже под страхом проклятия. Для этой встречи Генрих Кастильский с большой свитой прибыл в Фонтараби, а наш король остановился в четырех лье от него, в Сен-Жан де Люз, так что каждый из них оставался в пределах своего королевства.[86]

Я там не был, но о встрече мне рассказывали король и монсеньор дю Ло, слышал я о ней и в Кастилии от тех сеньоров, что ездили вместе с кастильским королем: от великого магистра ордена Сант-Яго и архиепископа Толедского – двух самых могущественных в то время людей в Кастилии. На ней присутствовал также любимец короля Генриха граф Ледесма, поражавший своим великолепием и большой охраной, насчитывавшей около 300 всадников [87].

По правде говоря, король Генрих был человеком нестоящим. Все свое родовое имущество он раздал, или же оно было расхищено при его попустительстве всеми желающими.

Наш король, по своему обыкновению, также прибыл в сопровождении большой свиты. Особенно хороша была его гвардия. Приехала туда и королева Арагона, у которой была тяжба с кастильским королем из-за Эстеллы и других местечек в Наварре. Наш король взялся их рассудить.[88]

Продолжая разговор о том, что свидания могущественных государей отнюдь не являются необходимыми, замечу, что между этими двумя королями прежде никогда не возникало разногласий – им нечего было делить. Они виделись всего лишь раз или два на берегу реки, разделяющей оба королевства, в маленьком замке Юртюби, куда кастильский король приплывал со своего берега, и очень не понравились друг другу. Наш король понял, что Генрих Кастильский ничего не может предпринять без ведома великого магистра ордена Сант-Яго и архиепископа Толедского, и поэтому стал искать согласия с ними. Те посетили его в Сен-Жан де Люз, и они прекрасно поняли друг друга, а их короля он уважать перестал.

Большая часть людей из обеих свит разместились в Байонне, и, несмотря на союзные отношения, между ними из-за различия языков сразу же возникли недоразумения. Направляясь на встречу с королем, граф Ледесма переплывал реку на лодке под парусами из золотой парчи, а на ногах у него были сапоги, усыпанные драгоценными камнями. Французы поговаривали, что камни и парчу он позаимствовал из церквей, но это неправда. Он был очень богат, и впоследствии я встретил его, когда он уже имел титул герцога Альбукеркского и владел обширными землями в Кастилии.

Люди двух национальностей стали насмехаться друг над другом. Король Кастилии был некрасив, и его одежда, необычная для французов, вызывала их смех. Наш же король был одет столь плохо, что хуже и быть не может: на нем был короткий костюм невиданного фасона и шляпа со свинцовым образком на макушке. Кастильцы смеялись над ним, поговаривая, что это от скупости. В конце концов все разъехались с насмешками и издевками на устах, и два короля никогда после этого не проявляли друг к другу симпатии.

В окружении кастильского короля позднее началась грызня, продолжавшаяся до его смерти и долгое время спустя. Покинутый своими приближенными, он был самым несчастным монархом, какого мне только приходилось видеть.

Королева Арагона, в свою очередь, осталась недовольна решением нашего короля, высказавшегося в пользу Кастилии, и возненавидела его, хотя немного ранее, когда она вела борьбу с восставшими горожанами Барселоны, получала от него помощь. Их дружба, таким образом, длилась недолго, вспыхнувшая же между ними война тянулась более 16 лет, а разногласия сохраняются и по сей день [89]